Прагматик (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Последние пять секунд были не сахар. В воздухе горела пыль, заросли вокруг полыхали. К утру от парка останется одно пожарище. Наверняка, полиция и пожарные уже едут сюда. Надо закругляться, а то попадем в сводки утренних новостей. Если сейчас мелькнет возможность, придется все же убить Юкари. И пойти заниматься Ицукой. План планом, но смертельные салки затянулись.

Да, изначально я должен был накостылять ей, затем пощадить и как герой уйти в закат. Но в этом огненном аду в состоянии аффекта Юкари не оценит благородного жеста. Ей сейчас только мой горящий труп подавай. Ну и солнце уже давно зашло к тому же.

Очередная синяя дуга промазала и задела бойца. Мужчина завалился в опаленную траву с громким криком. Вздрогнув, Юкари сократила площадь поражаемой поверхности. Не зря не добил этих троих. Любая фора очень кстати, я почти спекся.

Юкари резко замолчала, наступила пауза между атаками. Ловушка? Нет, она не стратег, а взбешенная видом резни девочка. Просто ее дыхание перехватило от жара. Хромая, тяжело дыша раскаленным воздухом, бросаюсь в ближний бой. Бью «жалом» в печень, коленом в бедро, левым кулаком по шлему. Очередная комбинация для того, чтобы обнаружить слабое место. Которого нет.

Отступив на шаг, Юкари отвечает мне двойкой в корпус. И, как вишенка на торте, мощным апперкотом. Мое нутро продрало болью сквозь «чешую», я закашлялся кровью. Рухнул на одно колено. Шатаясь, отбиваю град ударов сверху. «Жало» не выдерживает, разлетается пополам.

На миг Юкари замирает, смотрит мне в глаза.

— Сдохни, демон.

Время застывает, я погружаю ее в оценочный транс. Множество вариантов событий отбрасываю прочь. Остался только один. По ее сияющим глазам вижу, что аффект прошел. Не хотелось сдаваться в плен, но такой исход битвы тоже рассматривался. Только бы вышло.

Прежде чем Юкари ломает мне шейные позвонки и ставит точку в поединке, я говорю:

— Чай никогда не был несладким.

Горячий ветер треплет клочья одежды на мне. Здесь слишком жарко, чтобы дышать.

Юкари не сворачивает мне шею. Вместо этого она раздает тумаки по моему лицу, и я валюсь на землю.

Теперь меня пинают. Осыпаемый градом, я произношу:

— Я всегда добавлял в него полкубика сахара и каплю ванили. Всегда.

Удары не прекращаются. Печень, челюсть, печень, солнечное сплетение. Мои ребра трещат, но своего я добился. Меня не убьют. Главное, досказать:

— Только ли в этом врал тебе Хенси, Юкари? Если даже себя ты не знаешь….

Тяжелая нога впечаталась мне в подбрюшье. В глазах заплясали черные круги, сознание ушло в туман.

Меня окатили ведром воды. Я закашлялся, отплевываясь, попытался поднести руки к лицу. Не получилось. Привязанный к тяжелому стулу, оглядел темный подвал.

— Верни Хенси, демон, — услышал яростный голос Юкари.

Призываю «жало» — не выходит. Хлесткая пощечина обжигает мне лицо.

— Даже не надейся. Твои техники заблокированы, урод.

Еще один удар, и кровь брызгает из моих разбитых губ.

— Верни Хенси.

«Чешуя», «усиление», «кобра мрака», «око ночи» также не отозвались на призыв.

— Верни…

— Я тебя хорошо слышал, — гляжу сквозь слипшиеся мокрые ресницы на ее безумное бледное лицо. Похоже, она провела несколько часов с моим бездыханным телом, и теперь из нее так и выплескивалось нетерпение. На ее лице также горел и стыд за… — Пока я лежал в отключке, ты целовала меня, а теперь бьешь. Цундере только в аниме кавайные, Юкари.

Ответила она еще одним ударом по дых. Внутренние органы свело, хрипя я затрясся в путах. Юкари, багровея как закат, прорычала:

— Я целовала Хенси, понял? А тебе врежу, только вспомни еще раз, — она перевела дух. — Итак, раз слышал, когда ты его вернешь? — ее рука взмахнула маленьким черным предметом, сливавшимся с тьмой. — Кстати, если не сможешь справиться сам, могу помочь вот этим.

— Зачем эта фиговина? Так устала, что даже малюсенькую молнию не в силах призвать?

— Я очень злая, — прорычала она. — Если призову молнию, сожгу тебя к чертям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она щелкнула кнопкой, и между двумя зубцами электрошокера вспыхнул яркий разряд.

Ухмылка растянулась на моих губах.

— Похоже, мы весело проведем время. Но лучше бы ты просто забронировала номер в лав-отеле.

Юкари дернулась ко мне, зубцы электрошека уткнулись мне в плечо. Тихо зажужжал ток, и мой мучительный крик заполнил сырой подвал.

— О, да, — прошипела Юкари с ненавистью глядя на меня. — В одном ты прав. Будет весело.

Глава 19

Из маленького окошка под потолком на нас глядит черная ночь. Шуршат листвой деревья, поют цикады, ухает вдалеке сова. Не слышно ни автомобильных гудков, ни другого городского шума. Мы в какой-то глуши, мы далеко от людей, никто здесь не услышит мой крик.

Синяя искрящаяся змейка вспыхивает в полутьме. Двенадцатая по счету.

Пятидесятикиловольтный разряд обжигает оголенную кожу, и я снова кричу. Жужжание электрошокера стихает, и избитое тело обмякает, заваливается на спинку стула. Амулет на веревках, стягивающих мои руки, уподобил меня простому смертному. Забытое чувство беспомощности свербит в затылке. Бледная как смерть, с дрожащими губами Юкари снова щелкает кнопкой на пыточном инструменте. Разряд, пощечина, приводящая в чувства, разряд, пощечина, разряд. Мой мозг кипит. Мышцы окостенели, кости, наоборот, словно превратились в желе.

Избитый, обожженный, я постоянно кричу. Голосом Хенси.

Это пытка для нас обоих. И первой не выдерживает Юкари:

— Сколько тебе еще нужно боли? Верни его наконец и возвращайся в свой ад.

Мои запачканные кровью губы шевелятся. Из уголков рта течет слюна.

— Уже выдохлась? Слабенько очень. Постарайся еще и тогда я, может, подумаю.

Ее трясет, электрошокер падает из дрожащих пальцев, грохочет по грязному полу подвала. Она не в силах смотреть на измученное лицо любимого. Лицо, избитое ее же руками.

Тем более она не в силах смотреть на то, что ниже. Три выживших бойца еще до начала жары в подвале срезали с меня всю одежду. Чтобы обеспечить электрическим разрядам доступ к коже. Так что взгляд высокоблагородной девушки все время метался между моим лицом в кровоподтеках и вялым достоинством между ног.

— Не можешь смотреть, — сказал я с кривой усмешкой, — уткни свои стыдливые глазки в стену. А лучше вообще выйди.

Юкари устало потирает мокрое от пота и слез лицо.

— Ты чудовище, — выдыхает и принимается избивать меня. Сначала она обрушила с десяток лоу-киков на мои бедра, затем принялась отбивать чечетку кулаками по внутренним органам. И все время мычала и хрипела. Звуки с каждым ударом походили на животные. У Юкари начался нервный срыв.

— Почему ты больше не кричишь? — проревела она. — Почему не стонешь? Не плачешь? Кричи!

На данном этапе это уже было лишним. Даже наоборот. Резкое изменение моей привычной для Юкари реакции вызовет у девушки вопросы. А вопросы дадут простор для моего внушения.

— Зачем? Ты успешно справляешься за нас обоих, — выдохнул, откашливаясь после хука по почкам. — Но не расстраивайся, я люблю тебя вовсе не за твое самообладание.

— А за что? — ее зрачки расширились, горе и стыд рвали нежное сердце. — За что меня можно любить?

— Дай подумать. Наверное, за то, что мы похожи.

— Нет! — она выставила перед собой руки, словно огораживаясь от меня. — Мы не похожи! Ты демон! Монстр!

Я сглотнул, преодолевая боль. И окинул взглядом свое избитое голое тело.

— А ты, значит, не монстр? — мои глаза страдальчески закрылись. — Ага, и сладкий чай ты тоже не любишь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она застыла, не отрывая взгляда от того, что со мной сотворила. И даже поникший отросток ее уже не смущал. «Он прав, демон прав. В кого я превратилась?». Шок откровения ударил ее в самое сердце. Ноги резко перестали держать девушку. Она рухнула на колени, а я открыл красные глаза и посмотрел на нее сверху-вниз. С отвращением повел носом.