Клуб - Кайл М. Скотт

Мог быть.

Это могло быть что угодно.

Может, на парапетах стоят каменные горгульи?

Возможно, но горгульи не двигаются, а тень во тьме, которую, как ей показалось, она увидела, исчезла в одно мгновение.

Возможно, это мое воображение.

Это место действительно пугает тебя, девочка. Сохраняй холодную голову.

Фиона уже влезала в окно, ругаясь под нос, пока перебиралась через высокий подоконник. Она оказалась внутри в считанные секунды. Затем настала очередь Лары.

Та отвела взгляд от крыши и забралась на подоконник. Одно быстрое движение - и она уже внутри.

Черт.

С тихим вздохом Лара поднялась на ноги и поправила рубашку, двигаясь рядом с Джейсоном и Фионой. В комнате была почти кромешная тьма, за исключением слабого света, пробивающегося под дверью, ведущей в коридор. Когда глаза привыкли к мраку, она начала различать очертания больших и удобных кресел и круглого стола для игры в покер. Она представила себе группу мужчин, одетых в вечерние костюмы, курящих дорогие сигары и пьющих лучший скотч, который можно купить за деньги, обдумывающих свой следующий ход, все время болтая и смеясь вместе, довольные своим гротескным великолепием.

От этой мысли у нее по коже поползли мурашки.

Она ненавидела таких типов. По мнению Лары, люди, живущие здесь, олицетворяли саму коррупцию.

Джейсон подошел к двери, взялся рукой за ручку в темноте и медленно повернул ее. В свободной руке он держал свой клинок. Лара вытащила свой. Фиона тоже.

- Отлично, - прошептал он, - мы не знаем, что находится за этой дверью, но я предполагаю, что это коридор. Если там пусто, мы проверим следующую комнату. Эти озабоченные богачи будут заняты некоторое время. Нам нужно выяснить, какая у них тут охрана. Убираем охрану и захватываем дом. В этих ублюдках, которых кормят с ложечки, столько же смелости и силы, сколько в моей старой доброй бабушке. Ладно, девочки, вы готовы? Если увидите кого-нибудь... бросайтесь на них. Сбивайте их быстро с ног и берите за горло. Сразу перерезайте им голосовые связки. Это чертовски большой дом, возможно, в основном пустой, но рисковать не стоит. Вперед, дамы, давайте жить опасно...

С этими словами Джейсон повернул ручку двери и потянул ее на себя. Он вздрогнул, когда свет ослепил его, и тут же оказался за дверью с Фионой рядом. Лара последовала за ними.

Впереди простилался длинный, ярко освещенный коридор. Она замерли, рассматривая окружающую обстановку. Слева от них находилась закрытая дверь. В ту самую комнату, мимо которой они прошли снаружи, когда искали открытое окно. В комнате было темно и пусто. Не было необходимости проверять ее. Рядом с этой дверью находилась огромная спальня, в которой происходила развратная вечеринка. А за ней коридор делал поворот.

Справа была еще одна дверь, за ней еще один поворот и лестница, ведущая вниз. 

- Так, девочки, выбирайте путь, - прошептал Джейсон.

Лара указала на дверь справа от них.

- Я предлагаю сначала проверить дверь. Убедимся, что там чисто.

- Да, - согласилась Фиона.

- Разумно, - Джейсон подтолкнул Лару к двери. - Я осмотрю поворот, посмотрю, что к чему. Встретимся здесь через две минуты.

Кивнув, Лара медленно двинулась к двери с Фионой, сжимая нож в потной ладони. Дверь была большая, темная, дубовая. Она взялась за ручку и повернула. Быстро распахнула ее, готовая наброситься, как кошка, на любого, кто окажется внутри.

В комнате была кромешная тьма.

Лара вздохнула с облегчением. Она злилась на себя за то, что была такой чертовски робкой, но отрицать было глупо: ее страшило то, что можно было увидеть за дверью.

Из коридора доносились приглушенные стоны женщин, напоминая ей о близости творящейся вакханалии.

Она вошла в комнату. 

Нужно было убедиться.

Проведя рукой по стенам, она нашла выключатель и щелкнула им. Лара вздрогнула. Позади нее в комнату вошла Фиона, присвистнув от увиденного зрелища.

Святые угодники.

Они стояли в небольшой картинной галерее, где находилось не менее пятидесяти картин, самых разных размеров, от таких маленьких, как ладонь Лары, до таких больших, что по ним можно было проехать на машине.

Но Лара затаила дыхание не от этого зрелища.

Ее внимание привлекли сами произведения искусства.

Это были не обычные картины. Здесь не было ни Джозефа Малларда Тернера, ни Джона Констебля. 

Это были скорее работы Иеронимуса Босха или Г.Р. Жигара.

Но хуже. Намного, намного хуже.

Несмотря на изысканное письмо, картины изображали сцены невероятной деградации. На одной небольшой картине, размером не больше зеркала в ванной, три огромные черные собаки вырывали куски плоти у полурастерзанной женщины. Женщина кричала, раскинув руки, а четверо мужчин в черных одеждах и красных масках стояли над ней, сцепив руки в молитве. На другой картине огромного размера был изображен обнаженный мужчина, повешенный на старом дубе и освещенный лунным светом. Там, где должен быть его пенис, оставалось лишь красное мокрое месиво. Вокруг него стояли три рыжеволосые женщины, все они были обнажены, если не считать черных поясов, повязанных вокруг их талий. У двух из них в поясах были кинжалы. Третья женщина вынула свой кинжал и кромсала труп. На заднем плане картины, вдали, у темного озера, стоял дом. Не более чем далекая тень. 

Подойдя ближе к мрачному произведению искусства, она почувствовала, что у нее свело живот. Она присмотрелась.

Это...?

Позади нее вздохнула Фиона. Лара повернулась.

Фиона стояла и смотрела на маленькую картину, изображавшую женщину, насаженную на огромное золотое копье.

- Лара... это ужасно... - прошептала Фиона. Она была искренне напугана. И, по мнению Лары, сильно преуменьшала ситуацию.

Лара снова обратила внимание на картину с изображением кастрированного, выпотрошенного мужчины.

И на отдаленное строение на заднем плане.

Она наклонилась ближе.

Еще ближе.

Лара почувствовала головокружение. Голова поплыла. Сердце гулко стучало. 

Мрачный дом, окутанный тенью за жестоким изображением убийства, был тем самым домом, в котором они трое сейчас находились.

Широко раскрыв глаза, она прочитала небольшую бронзовую табличку под картиной.

ДОМ АТОС

1893

- Мы должны убираться отсюда! Мы в беде...! - прошипела она.

Позади нее, где должна была находиться Фиона, раздался незнакомый голос; глубокий и ровный, как изысканное вино.

- О, моя дорогая милая девочка, ты