Его одержимость - Лиза Бетт

Чёрный так резко затормозил на светофоре, что я едва успела выставить вперед руки, чтобы не влепиться в спинку переднего сиденья.

– Рома? – темные брови взметнулись вверх, и Андрей поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. – Ты уверена?

Поджала губы, тяжело вздыхая.

– Он способен на это и на многое другое, – нехотя отметила очевидный факт. Аня нахмурилась, а Чёрный отрицательно мотнул головой, погружаясь в свои мысли.

– Ты все-таки вышла за Игоря? – Аня повернулась ко мне, бегло скользнув взглядом по руке с кольцом.

– Да. Пришлось. Но теперь хочу развестись.

Чёрный вынырнул из своих мыслей, встревая в наш разговор:

– Лера, это не может быть Рома… – и, снова поймав мой взгляд, настойчиво посмотрел в глаза, заставляя засомневаться в этой и без того шаткой теории. – Ты уверена в том, что он мог…

– Андрей, я бы не стала вам врать! Соседка нашла модельку Пашкиного лексуса около дома Кремлёва, а это лучше любых слов подтверждает, что мой сын у них! Поедем на место и сами убедимся в этом.

Андрей непонимающе моргнул, и мне пришлось пояснить:

– Ту, что ты дарил ему. С гравировкой. Я давала ее сыну поиграть. И он повсюду ее с собой таскал. А сейчас она оказалась в полицейском участке…

Рассказала Чёрному и Ане все, что знала о похищении: про недавно заселившуюся соседку, и про ор среди ночи, и про машинку, которую женщина любезно предоставила следакам.

– Допустим, если он запланировал похищение до того, как соседка заселилась, план выглядел бы лучше. Одинокий дом в глухом лесу… Вряд ли кто-то стуканул бы, что в нем держат пацана. Но остальное… – Андрей снова задумался. – Как-то за уши притянуто, что ли…

Мимо нас пронесся полицейский уазик, и Чёрный нажал на газ, следуя за ним.

– Я думаю, мы скоро все узнаем…

Пробубнила себе под нос и отвела взгляд.

Скоро Андрюша снова будет со мной, а остальное не важно.

Глава 27

– Андрей!

В салоне стояла тишина, только мой сердитый голос периодически ее нарушал. Нет, ну правда, сколько можно?

– Ты не может держать меня здесь против воли, я все равно уйду.

Чёрный был непреклонен, и даже умеющая находить к нему подход Аня не могла ничего поделать, поэтому сдалась и молча уставилась в окно.

– Я не стану ломиться в дом, просто открой эти чертовы двери!

Поначалу я старалась выбирать выражения и контролировать тон. Но по мере возрастания моего раздражения сделать это становилось все труднее, и теперь мой голос уже напоминал истеричный вопль, разбавленный огромной порцией раздражения.

– Я позвала тебя не для того, чтобы ты удерживал меня в машине! В том доме мой сын, а эти… – я посмотрела в сторону стоящей неподалеку машины полиции, – совсем ничего не делают. Как ты не понимаешь? Я должна что-то сделать!

Сжала руки в кулаки, когда поняла, что моя речь не возымела эффекта. Я считала Чёрного другом? Вычеркиваем! Теперь он враг, как и все те, кто не позволяет мне вызволить сына!

– Андрюшка там совсем один! Ему страшно! А мама находится в каких-то ста метрах от него и не может обнять и успокоить! – слезы – самое последнее средство, к которому я готова была прибегнуть лишь в крайнем случае, но получилось довольно натурально, может потому, что я говорила правду? – Выпусти меня, пожалуйста.

Чёрный вынул из бардачка сигареты и, приоткрыв окно со стороны водителя, подкурил.

Когда мы свернули на тот самый роковой поворот, где Аня тыкала в Рому пистолетом, атмосфера в салоне сгустилась. К полицейскому уазику вскоре присоединился еще один. Тонированный черный. Андрей сказал, что это, возможно, ФСБшники. Не знаю, зачем они там, но мне начало казаться, что они совершенно лишние. Потому что именно после того, как их машина появилась, полиция перестала действовать вообще.

Уазик ментов припарковался за соседским забором, чуть поодаль встал Андрей на ауди, а фейсеры, не доезжая до дач полкилометра, встали на обочине. И все. Никто ничего не делал. Никто ничего не предпринимал. Цирк какой-то!

Где обещанная Рос. Гвардия? Где Димас со своими парнями? Тут вообще кто-нибудь собирается работать?

– Вы просто издеваетесь надо мной! – ударила я кулаком по сиденью и обессиленно откинулась назад.

И тут царь снизошел до ответа и, поймав мой злобный, сочащийся ненавистью взгляд в зеркале заднего вида, заговорил:

– Лера, ты хотя бы представляешь, как работают спецслужбы? Нет? Так вот. Сейчас, предположительно, фейсеры дождутся, пока из дома выйдет один из людей, держащих Андрюшку взаперти. Хорошенько отходят его, пока тот не расколется, изымут телефон, сделают пару внушений. А потом он просто заведет их в дом, и они без лишнего шума и выламывания дверей окажутся внутри. Твоего сына сразу же передадут психологу, который, скорее всего, уже караулит в машине, и только потом тебе разрешат пообщаться с Андрюшкой.

Звучало как какой-то абсурд.

– А они разве не должны вламываться в дом, круша двери и разбивая окна?

Черный закатил глаза и выдохнул в форточку струю дыма.

– Ты пересмотрела боевиков. Хотя и там с похитителями сначала ведут переговоры, а уже потом работает тяжелая артиллерия. Тут ситуация иная. Андрюша – не заложник. И требований о выкупе не поступало. Значит, действовать нужно иначе.

В голове не укладывалось. То есть никто сейчас в этот дом не пойдет?

– Но ведь те люди могут вообще не выйти, и что тогда?

– Лер, поверь. Если за дело взялись фейсеры, значит, сын скоро окажется у тебя. Только не надо им мешать. Если вломиться в дом и делать как ты сказала, похитители могут причинить вред Андрюшке. Поэтому тут главное не палить операцию. И ждать.

Чёрный затушил окурок о дно пепельницы и закрыл окно. И тут полицейский уазик завелся и вырулил на дорогу, по которой мы приехали. В смысле? Это что еще за…?

– Они уезжают?! – Андрей