Закопанные - Александр Варго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердце учащенно забилось, а где-то в самом низу живота стало жарко. Он с наслаждением лизнул сосок, тяжело дыша. Дикий уже принялся было расстегивать ширинку, как снаружи раздался протяжный звук автомобильного клаксона.
Вероятно, если бы сейчас мумифицированный труп младенца поднялся на ноги и проковылял к нему, разевая свой беззубый рот, его потрясение было бы меньшим.
«Кто это?!»
Игорь сейчас занимается этим жирным придурком Савой.
Тогда кто?! Ведь Игорь предупредил, что поиски сбежавших зэков сейчас переместились на северо-запад. А в такое время сюда больше некому приходить!
Биииииии! БИИИИИИИ!!!
На лбу егеря выступили горячие капли пота. Он торопливо выпрямился и, выйдя из комнаты, поспешил на кухню – туда, где у него работал монитор. Затаив дыхание, Дикий вперил взор в мерцающий экран. Рядом с воротами стоял до боли знакомый темно-зеленый «бобик».
БИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!
– Игоряшка, сучий потрох, – произнес он с облегчением, наблюдая за машиной. – Это ты, жирный индюк?
Словно в подтверждение его мыслей дверь со стороны водителя открылась, и наружу вышел капитан. Фуражка оперативника была надвинута на лоб, левой рукой он держался за бок.
– Ты че, парень? Что случилось? – нахмурился Дикий и чуть ли не бегом кинулся наружу.
Успокоив резким окриком лающих собак, егерь остановился у ворот.
– Игорь, что случилось?! – с тревогой спросил он, начиная отодвигать тяжелый засов. – Какие-то пробле…
Он запнулся на полуслове, глядя на возникшую в дверном проеме фигуру. Человек в форме капитана медленно поднял голову.
– Сава? – выдохнул Дикий, не веря своим глазам. Он выдавил растерянную улыбку, отступая назад. – Что слу…
Договорить он не успел, так как в следующий миг кулак беглого зэка сбил его с ног. Оглушенный, егерь перевернулся, встав на четвереньки. Шагнув вперед, Сава ударил его ногой в лицо. Издав хрюкающий звук, Дикий распластался на траве, потеряв сознание.
Два громадных пса, покрытых репейниками, кинулись на обидчика их хозяина, захлебываясь хриплым лаем.
Реакция Савы была мгновенной. Расстояние между ним и разъяренными собаками стремительно сокращалось, и когда те уже были готовы к прыжку, раздались выстрелы. Темно-серая овчарка, взвизгнув, неуклюже свалилась вниз, жалобно скуля и суча лапами. Второго пса, алабая, выстрел сразил в прыжке, попав в грудь. Несколько секунд собака была жива, пытаясь доползти до Савы на передних лапах, но тот прикончил ее одним выстрелом.
После этого он приблизился к раненой овчарке и, направив ствол пистолета животному в голову, нажал на спусковой крючок. Голова животного вздрогнула, и лапы конвульсивно вытянулись, застыв.
Сава закрыл ворота и окинул взглядом егеря. Присев на корточки, он вытащил из его камуфляжных брюк ремень и стянул им руки Дикого. Затем тщательно ощупал голову хозяина дома, зачем-то оттягивая кожу на щеках.
– Из тебя вышла бы неплохая тсанса, – задумчиво произнес Сава, поглаживая лицо егеря. – Как думаешь, дружок? Ладно. Сейчас мне не до тебя. У нас еще будет время поговорить.
Сунув пистолет за пояс, он направился к дому.
Продырявленный пулей бок нещадно жгло, как если бы в ране ковырялись щипцами, но Сава старался не думать об этом. Главное – не вырубиться от потери крови. А в том, что ее вытекло уже предостаточно, сомневаться не приходилось – даже форменные штаны капитана были насквозь пропитаны ею.
Волоча ноги, он направился к комнате Олеси.
«Она там. Она там, и Гена там, – стучало в его голове. – Этот псих не должен был успеть… успеть сделать свое дело…»
Олеся лежала на полу в той позе, в которой ее оставил Дикий – полураздетая и без чувств. Глядя на нее, Сава не смог сдержать надрывного крика, преисполненного боли и ярости. Он упал на колени, осыпая поцелуями женщину.
– Олесенька, – испуганно бормотал он, тщетно пытаясь привести ее в чувство. – Олесенька…
Он заметил распухший подбородок любимой и заскрипел зубами.
«Я отрежу голову этой падали».
Он прижал ухо к груди Олеси, и лишь когда уловил равномерные удары сердца, у него вырвался огромный вздох облегчения.
Постанывая от напряжения, Сава поднял ее с пола и осторожно уложил на кровать. После этого он опустился перед телом сына. Из единственного глаза Савы выкатилась слеза. Подняв трупик младенца, он несколько секунд держал его в руках, нежно баюкая, как живого.
– Побудь пока с мамой, – шепнул он, кладя Гену возле Олеси. – Я за вами приду.
Выйдя из комнаты, он внимательно посмотрел на ключ, торчавший из замка.
«Надо закрыть их. Для их собственной безопасности».
Заперев дверь, Сава вышел наружу.
В усталое, воспаленное лицо ударил ночной ветер. Он вдохнул воздух полной грудью и посмотрел на Дикого. Егерь лежал в полной неподвижности, раскидав ноги. Его издохшие верные псы валялись рядом, словно мешки с мусором.
– Все будет хорошо, – глухо сказал Сава, трогая липкий от крови бок. Он пульсировал, и ему почудилось, что внутри, под кожей бьется еще одно сердце.
Фыркнув собственным мыслям, Сава заковылял к сараю.
Он был открыт. Как и та потайная дверь с бутафорскими полками дров.
Вздыхая, мужчина принялся спускаться вниз.
Часть III
Разрешите, Сыроежка,
Налепить из вас пельмешки?
– Нет, нет, нет, еще раз нет!
И не дама я, а дед,
Сыроедыч Сыроед!
Шемякина Н.Ягоды любят день, грибы – ночь и тень.
Поговорка* * *Зажим спал, и ему снилось, как время, будто пленка, отмоталось назад. Они все вернулись в тот знаковый день, когда с утра их компанию загрузили в автозак и повезли в суд.
Ходжа рассказывает очередную хохму, не забывая отметить, что его мать в очередной раз сменила обувь (мать моя в бутсах и прочее), Сава напряженно хихикает в углу, Нос дремлет, и все идет своим чередом.
«Скоро Горянка», – шепчет чей-то незнакомый голос, и Зажим озирается по сторонам. Странно, но никого постороннего в автомобиле нет.
«Горянка», – повторяет он про себя, чувствуя, что название горной речушки означает нечто большее, чем просто географическая извилистая полосочка на местной карте.
Пока он размышляет об этом, сопоставляя известные факты и слухи, слышится мощный удар. Автозак переворачивается, как картонная коробка, и зэки кувыркаются внутри, словно плюшевые игрушки, находящиеся в этой самой коробке.
Еще один удар, потом пронзительный крик.
«Охрану кончают», – со знающим видом говорит Ходжа.
Сава смотрит на него своими расширенными глазами, за стеклами очков казавшимися просто огромными.
«Кажется, он должен быть одноглазым», – вспоминает Зажим.
Откуда он это знает?!
«Надо уходить, Зажим, – торопливо шепчет Сава. Его круглое напряженное лицо блестит от обильного потоотделения. – Ты ведь читал маляву от Доктора… Уходить… в лес… к Сиреневому озеру…»
Зажим понимает, что рыхлый зэк прав, но что-то останавливает его. Внутри зреет беспокойство, перерастающее в тревогу.
«Это ловушка, – вкрадчиво говорит ему незнакомый голос на ухо. – Вас всех убьют, Зажим».
Сава проворно лезет к выходу, к люку на крыше, который после падения автозака теперь располагался сбоку. Перед самым выходом толстяк оборачивается.
«Ты идешь, Зажим? – спрашивает он. – Доктору не понравится, если ты ослушаешься его…»
Ходжа с готовностью идет следом, за ним, бряцая наручниками, ковыляет Нос. Его спокойное, умиротворенное лицо вызывает ассоциацию с йогом, погруженным в нирвану.
«НЕТ! – хочет закричать Зажим. – Нам нельзя никуда идти! На всех убьют!!!»
Сава исподлобья смотрит на него, и зэка осеняет догадка – а ведь этот валенок понимает, что Зажим все знает наперед. Знает, что их ждет в лесу.
«А как же «стакан»? – вдруг восклицает Ходжа. – В маяляве написано, что мы должны взять с собой того, кто в «стакане»!»
И прежде чем Зажим успевает что-то возразить, зэк подбегает к одиночной камере и, позвякивая ключами, открывает ее.
В следующее мгновение все застывают на месте. Кажется, в воздухе замерли даже едва различимые пылинки. Все в мире остановилось. Кроме того, что находилось в «стакане».
Внутри одиночной камеры на крючке висит связка высушенных голов, каждая из которых была увенчана широкополой шляпой. Несмотря на трупные изменения, Зажим с ужасом узнает в одной из них себя. Вон Ходжа. Вот Нос. А это…
«Что за хрень?!» – кричит Ходжа.
Стук-стук.
Жуткая связка легонько постукивает по стальной стенке «одиночки», будто автозак все еще находится в движении, подскакивая на колдобинах.
Стук-стук.
Он открыл глаза, со свистом выпустив воздух из легких.
