Братик - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам не заметил, как я сегодня устал. Оно и понятно, чуть ли не с часа ночи без еды, а пил последний раз вообще перед атакой. Фляжку я потерял, а у сипахов воды тоже не было. Навстречу неслись всадники, не участвующие в последней атаке, ведь врага надо добивать. Ближе к месту сражения творился форменный Армагеддон. Сотни лежащих вперемежку тел людей и коней. Миллионы мух и прочих насекомых, привлечённых запахом крови, добавляли омерзения к общей картине творящегося ужаса. Радовало, что большая часть убитых, судя по мундирам, были османами и их союзниками. Наши солдаты уже ходили по полю и выносили своих раненых. Турок добивали на месте, никому не пришло в голову лечить эту мразь в человеческом обличьи. Уж они бы не только убивали русских раненых, но и ещё вволю поиздевались. Русские не испытывали на этот счёт никаких сомнений, поэтому монотонно кололи штыками, что-то жалобно скулящих вражин.
На силе воли добрался до лагеря и удивился, что он почти пуст. Быстро раздобыл воды и вволю напился сам, а далее напоил коней. Не ощущая вкуса, практически проглотил два куска хлеба и хоть немного притупил чувство голода. Далее распряг коней, закинул вещи в палатку и занялся собой. Скинул одежду, насквозь пропитавшуюся кровью и при помощи появившегося Петра, обтёр себя мокрой тряпкой. Что я могу сказать? Мне опять повезло. Три пореза и огромный синяк на ноге, скорее всего, от вражеской булавы. Промыл все раны водкой, намотал компресс на ногу и принялся зашивать порез на руке.
Петя с глазами истинного фанатика смотрел на меня как на явление Христа. Не знаю, чего ему успел наплести Пахом. Но, судя по всему, ближник считал, что я в одиночку порубил всю османскую кавалерию. Многое он видел с вала, я же рассказал ему подробности столкновений. Пётр, в свою очередь, рассказал о ходе сражения в целом. Оказывается, в центре имело место прорыва русского каре, и даже началась паника. Сам командующий лично остановил отступающие войска и возглавил атаку. Нет, я положительно в шоке от нынешних людей. Так и представляю какого-нибудь Сердюкова, с автоматом наперевес бегущего во главе роты десантников штурмовать укрепления бармалеев. Смешно и стыдно. Жутко стыдно перед этими людьми. Тяжело осознавать в какое жалкое зрелище превратились потомки. С другой стороны, не нужно отождествлять власть и народ. Героев и нормальных людей пока хватает, на них и держится Россия.
Пахом подошёл, как раз когда мы с Петей заканчивали готовить кашу. Он просто кивнул на мой напряжённый взгляд, и на душе сразу стало спокойно. Ближник не предаст, я уже достаточно его изучил. Доктор производил впечатление фанатика от науки и просто не смог бы отказаться от обещанных знаний. Значит, за деньги можно быть спокойным. Наша часть лагеря начала постепенно заполняться казаками. К моей радости, потерь было не так много. И вскоре бивак наполнился обычными звуками и запахами. Люди готовили еду, громко делились впечатлениями от недавнего боя, кто-то обихаживал коней и разбирал трофеи. Надо мне тоже чуть позже заняться хабаром, а пока я отвёл коней в специально отведенное место. Там договорился со старым казаком, который с помощниками следил за чужими животными за небольшую плату. Просто не было сил самому заняться чисткой и кормёжкой лошадей, да и раны давали о себе знать, особенно ушибленная нога.
Нормально отдохнуть я и не планировал, уж слишком громкое дело — захват казны визиря, вернее, её полнейшее разграбление. Только события понеслись вперёд уж слишком быстро. Мы как раз сидели на чурбачках, постелив кусок ткани и занимались чисткой трофейного оружия. Я сразу сказал парням, что каждому положено по паре пистолетов, чем привёл их в совершеннейший восторг. Ну просто дети малые, получившие игрушки. Казаки сграбастали огнестрел и начали наводить красоту. У меня были два отличных пистолета, доставшихся с прошлой стычки с охраной визиря, и жадничать я не собирался. Также отложил четыре пистолета для братьев. По холодному оружию разберёмся завтра, когда соберёмся всей нашей пятёркой, вернее, четвёркой. По словам Пахома, Сашка Абрамов жить будет, вроде как раны у него несерьёзные, просто потерял много крови. Надо, кстати, отнести каши старшему брату, который сейчас обихаживает младшего. Здесь вам не больница с трёхразовым питанием и сестричками, выносящими утку.
Денисов стремительно ворвался в нашу часть лагеря в сопровождении Иловайского и своих людей. Ничего хорошего от этого товарища я не ожидал, поэтому предупредил парней быть готовыми к чему угодно.
— Что допрыгался, казачок! — чуть ли не проорал полковник, привлекая дополнительное внимание.
Народ начал медленно подтягиваться к нашей палатке. Начальники тем временем спешились, люди Денисова остались в седле и недобро зыркали на нашу компанию.
— Встать! — проревел разгневанный полковник. — Здесь русская армия, а не балаган.
Это он зря. Казаки с неохотой и даже сопротивлением встречали новые перемены в своей жизни. Из вольных охотников донцы постепенно превращались в регулярные части со всеми вытекающими последствиями. Нет, власть походного атамана выполнялась беспрекословно, но разного рода уставных отношений ещё не было. И вообще, наш полк целиком состоит из добровольцев, какого хера я должен тянуться перед чужим начальством. Скривившись от боли в ноге поднимаюсь и спокойно смотрю на беснующегося Денисова, засунув пистолет за пояс. Ближники тоже напряглись и выглядели весьма недобро.
— Чего вылупился? Будто не знаешь, зачем я здесь. Где золото?
Ну не идиот ли? Кто орёт про золото на весь лагерь? Кругом казаки, весьма специфическая публика. Судя по сморщившемуся Иловайскому, ему тоже эта ситуация поперёк горла. Хрен с тобой Золотая Рыбка. У меня план созрел ещё тогда, когда я отправлял Пахома к доктору. И своё поведение я тоже сразу продумал. Вытаскиваю из вороха барахла два мешочка и демонстративно передаю их Иловайскому. Тот развязал тесёмки и заглянул внутрь. Денисов тут же сунул туда свой нос и сразу перевёл злой взгляд на меня.
— Где остальное? Ты целую
