Ловец человеков - Надежда Попова

— Почему? Он болен и без сознания? Уехал? Умер? Если нет — он может говорить.

— Господин барон сейчас не в лучшем расположении духа, и…

— А мне на это наплевать, — резко оборвал Курт. — Я начинаю терять терпение, капитан; если вам так пожелалось умереть перед толпой — ради Бога, только меня в это не вовлекайте. Отправляйтесь к ближайшему судье и сдавайтесь ему, а мне предоставьте заниматься расследованием. Оное же предполагает встречу с бароном. Сейчас же.

Мейфарт остался стоять — неподвижный и молчаливый, не сделав ни шагу, не возразив, не согласившись, и Курт, пожав плечами, развернулся к двери.

— Значит, мне придется искать его по всему замку.

— Постойте! — метнувшись ему наперерез, почти крикнул капитан, встав на пути. — Постойте, я прошу вас, майстер Гессе… Послушайте, ведь вам нужен обвиняемый? Я признался. Сам, по доброй воле. Если я не могу объяснить каких-то мелочей — я просто забыл, но я вспомню. Майстер Гессе…

— Мне не нужен обвиняемый, — возразил он, — мне нужен виновный.

— Послушайте…

— Капитан, — не на шутку испугавшись, что тот сейчас сделает глупость, произнес Курт как можно решительнее, — если немедленно вы не отойдете от двери, я буду расценивать это как посягательство на мою жизнь. А когда вас арестуют, я все равно поговорю с вашим хозяином. Отойдите.

Капитан остался стоять, не делая, однако, больше попыток перекрыть ему путь, и Курт решительно рванул на себя дверь, выйдя в коридор. Мейфарт стоял неподвижно еще мгновение, а потом бросился ему вслед; понизив голос, попросил:

— Майстер Гессе… пожалуйста…

— Где покои барона? — сухо поинтересовался он; капитан не ответил, и Курт зашагал к двери в основную башню, думая о том, что может встретить его там.

— Я прошу вас… — уже обессиленно прошептал Мейфарт, догоняя его и идя рядом.

Он не ответил, не обернулся, ускорив шаг; переступил порог двери и остановился, глядя вправо и влево, в бесконечность коридора. Рядом был проход к лестнице на второй этаж, чуть дальше — еще один, и Курт замялся, выбирая, куда войти. Капитан маячил за спиной, что несколько выбивало из колеи и мешало думать связно.

— Где покои барона? — повторил Курт, развернувшись к Мейфарту. — Я не буду ждать до второго пришествия.

— Майстер Гессе…

Итак, капитан даже не допускал мысли о том, чтобы причинить вред следователю; это подбодрило, придав уверенности, и он решительно взял Мейфарта за локоть, глядя тому в глаза.

— Где покои барона? — снова спросил он, уже жестко и строго. — Проводите меня немедленно.

Тот смотрел мимо — за спину, таким взглядом, словно увидел призрак; Курт обернулся.

У проема, ведущего к лестнице, стоял старик в старомодном длинном камзоле, явно знававшем и лучшие времена. Старик смотрел на Курта тяжелым взглядом запавших глаз, темных, как ночь, и на мгновение от этого взгляда стало не по себе, будто и впрямь ниоткуда явился призрак, чтобы попенять гостю за столь вольное поведение в его вотчине.

— Барон Эрнст Лотар фон Курценхальм? — смог выдавить из себя Курт, следя за тем, чтобы голос не сорвался; тот медленно кивнул, и господину следователю показалось вдруг, что сейчас старик заплачет, так исказились черты его лица.

— Вы инквизитор? — коротко спросил барон.

Голос у фон Курценхальма оказался едва слышимый и точно бы какой-то надтреснутый; Курт невольно склонил голову.

— Да… Только теперь это называется следователь Конгрегации…

— Какая разница, — печально отозвался тот, разворачиваясь и кивая на дверь. — Прошу вас… Нам надо поговорить.

Идя вслед за старым владетелем замка, Курт все больше чувствовал себя холопом, которого вызвали к хозяину, дабы устроить нагоняй. Его ли пресловутая память о собственном прошлом была тому причиной, или же все дело было в том спокойствии, с которым воспринял его появление фон Курценхальм, но все никак не выходило сбросить с плеч ощущение, что ничего бы он не добился, не пожелай барон побеседовать с ним, пусть даже господин следователь был бы увешан инквизиторскими Знаками с ног до головы…

Коридор, по которому его вел фон Курценхальм, был освещен едва горящими факелами, зажженными через один так, чтобы можно было различить путь, но не освещать его целиком; вероятно, дело было в экономии смолы. Капитан шагал следом, тяжко воздыхая, и Курт еле удерживался от того, чтобы нервно оборачиваться на каждом шаге…

— Прошу вас, майстер инквизитор, — все так же тихо проронил барон, распахнув третью дверь от лестницы, и вошел первым; Курт осторожно прошагал в комнату, озираясь. — Присаживайтесь.

Он посмотрел в сторону табурета, такого же, как в комнате капитана, безыскусного и тяжелого; медленно прошел к нему, сел, следя за тем, как барон опускается на потемневшую от времени скамью у противоположной стены. Мейфарт, войдя, застыл у двери, глядя на Курта просительно и настороженно.

— Вы хотели говорить со мной, — даже не спросил — известил барон, смотря в сторону и не особенно следя за реакцией гостя. — Я вас слушаю.

Курт выпрямился, силясь захватить взгляд фон Курценхальма; не преуспев, решительно выдохнул и спросил довольно резко:

— Первым делом, господин барон, я хочу узнать вот о чем: вы повелели вашему капитану взять вину на себя или же это его собственная инициатива?

От того как тот вздрогнул, он испытал гордость и похвалил себя за правильно избранную линию поведения, дозволившую обратить разговор так, как надо. Мейфарт у двери шагнул вперед и тут же окаменел, кусая губы.

— Взять вину… — фон Курценхальм перевел взор на своего подданного, глядя с такой безграничной растерянностью, что стало ясно — нет, капитан придумал это сам. — Клаус?..

— Значит, не вы, — вслух вывел Курт, стараясь не дать хозяину замка времени опомниться и не упустить свою маленькую победу. — В таком случае, могу сказать следующее. Ваш капитан подложил вам, прошу прощения, большую свинью, ибо, даже если у меня и могли возникнуть какие-то сомнения в вашей причастности, то теперь их уж точно нет; он так старался отвести мое внимание от вас, что лишь больше привлек его. Посему мой второй вопрос: вы ничего не хотите мне сказать? Сейчас, сами, добровольно?

Фон Курценхальм не ответил, снова уставившись в сторону и не глядя на него; Курт вдруг подумал о том, что на самом-то деле он ничего точно не знает, что сейчас, если уж начал с такого наскока, продолжать придется в том же духе, а стало быть — озвучить свою версию происходящего. Которая, если окажется ошибочной, сведет все, чего он добился, на нет; в лучшем случае барон поднимет его на смех, а в худшем — капитан выставит его вон, и самое обидное заключалось в том, что воспротивиться он вряд ли сможет. Конечно, потом предписания и поддержка, это он говорил верно, однако же за это время можно уничтожить все следы преступлений, а также додумать все то, что капитан не смог придумать с ходу. Доказывай потом, что не превысил полномочий и не оскорбил владетельного господина и его подданного безосновательными подозрениями…