Искатель. 1977. Выпуск №3 - Ходжиакбар Шайхов

— Курите, — кивнул Денисов.

— Эрудит. В шахматы играет в силу второго-третьего раз ряда. Что еще? Заикается.

— Кто он по профессии? Не говорил?

— Энтомолог. Был в Конго и Центральной Африке. Думаю, не ошибусь, если скажу, что он специализируется по чешуекрылым.

— Чешуекрылым?

— Попросту, занимается бабочками. Бабочками, водомерками, клопами… Не удивляйтесь! — Юрий Николаевич незаметно разговорился. — Я, знаете, тоже лет двадцать не замечал ни одного майского жука, ни одной бабочки. Прошлым летом увидел — ахнул: бог мой, где вы прятались? Между прочим, Артур вез бонбоньерку с клопами…

— Он ехал один? Я слышал — за постельное белье платила соседка.

— Одолжила: у него были крупные…

Денисов вспомнил белое лицо в машине, пиджак, распоротый от плеча к поясу. «Были! И деньги и бонбоньерка. Может, и документы!»

— Вспомнил! — Монтажник снял шапку. Под ней оказались длинные прямые волосы с квадратным вырезом для лица. — Аспирант он. Ездил в командировку… Надо запросить институты. — В его голосе звучала безапелляционность несведущего человека.

Денисов согласно кивнул: про командировку говорила и проводница.

— С вами ехал еще пассажир…

— Вот с кем вам следует встретиться! Но он, наверное, ушел с вокзала… — Юрий Николаевич стряхнул пепел в слюдяной чехол от «Столичных». — Шахматист. Солидный тоже товарищ. Близко сошелся с Артуром.

— Что он говорил о себе?

— Живет где-то в горах…

— Дельцы у них есть, говорил, отары с места на место перегоняют. — Алексей встал, разминая ноги. — Приедет фининспектор — овцы в одних горах. Уедет — отара на старом месте!

— А я запомнил: жара там страшная и в магазинах растворимый кофе в банках. Никто не берет!

— Везет… — В вопросе о растворимом кофе недавние попутчики полностью солидаризировались.

— Вы давно работаете? — спросил Денисов у Алексея.

— Три года. — Монтажник достал паспорт, передал его Денисову.

— Надо и мне представиться… — Юрий Николаевич поискал по карманам.

— Не корреспондент? — поинтересовался монтажник. В квадрате волос черты лица казались юношески-нежными.

— Я работал в академии коммунального хозяйства, — Юрий Николаевич положил на стол потертую визитную карточку, — готовил специалистов по защите подземных сооружений от коррозии.

— А тот человек, что ехал с вами… Кем он может быть у себя в горах?

— Начальство, — откликнулся монтажник.

Юрий Николаевич поправил:

— Хозяйственник.

Разговаривая, Денисов видел в черном, словно залитом чернилами стекле, себя и своих собеседников. Снаружи окно загораживал невидимый вагон, под утро в нем должен был раздаться оглушительный стук компрессоров: по схеме состава они всегда оказывались под самыми окнами учебного класса.

Дверь неожиданно открылась. Помощник Антона — высокий, под стать ему, невозмутимый сибиряк — без стука вошел в комнату.

— Извините. Капитан Сабодаш срочно просит в дежурную часть, к следователю.

После доклада следователю Денисов попал в учебный класс не сразу: у коллег, занимавшихся проверкой версий, работа шла живее. Кроме того, он был один, а они работали группой.

Денисов с сожалением оставил дежурку, дав несколько поручений младшему инспектору. Когда он шел по коридору, дверь бытовки для дежурного наряда оказалась открытой. Пожилой старшина, увидев Денисова, махнул ему рукой:

— Такой чай! Ты никогда не пил…

Он отодвинул газету.

— Садись. Не прояснилось пока?

— Нет еще.

Денисов потонул в старом вытертом кресле.

— Прояснится. — Старшина налил чаю в стакан, подал его Денисову. — В нашем деле главное — чтобы внимательно и не спешить! — Он готовился на пенсию и не уставал повторять молодым сотрудникам главную, по его мнению, квинтэссенцию милицейской службы: «внимательно и не спешить!»

Чай пили молча, оперативная обстановка не располагала к разговору.

— Спасибо.

Из бытовки Денисов прошел к себе в кабинет, перелистал дело с ориентировками воздушной милиции Внукова и Шереметьева и только тогда подался в учебный класс.

— Как Артур? — встрепенулся Юрий Николаевич, увидев Денисова в дверях.

— Нового нет.

— Все еще в реанимации?! — Юрий Николаевич закурил, чередуя затяжки с плавными движениями сигареты к слюдяному чехлу, заменявшему ему пепельницу. Монтажник дремал, положив голову на подоконник.

— Как по-вашему, могли Артура встречать? — спросил Денисов.

— Не думаю: женщины в такой час дома. А мужчины?! Другое дело, когда человек везет что-то громоздкое или…

— Ценное?

— Именно. Со мной, например, только рубль на такси да две копейки на автомат — меня не встречают. — Он полез в карман за платком. Под пальто виднелись коричневый пиджак, бежевая кофточка — неброские, со вкусом подобранные цвета.

— …Альтернатива, конечно, есть всему. Артур вчера пошутил: есть люди, сказал, считающие, что коньяк пахнет клопами, а другие утверждают: клоп пахнет коньяком…

— Какие же, он считал, правы?

— Энтомолог: для него полужесткокрылые, сиречь клопы — совершеннейший продукт природы. Клопы, бластомы, водомерки… Безобиднейший человек! Может, его с кем-то спутали?

— Чудак! — поднял голову монтажник.

Проверяя неожиданную мысль, Юрий Николаевич обернулся к нему.

— Алексей, при вас большая сумма? Если хотите, можете не отвечать…

Монтажник завозился.

— Я не скрываю, что везу деньги…

— Много?

— Хотел машину купить.

Юрий Николаевич многозначительно посмотрел на инспектора.

— Так далеко? — спросил Денисов.

— У них «Жигули» свободно… — Монтажник явно предпочитал четкие формулировки. — Могу точно сказать, сколько со мной.

— Не обязательно. Важно, что купить не удалось.

— Все без пользы. Взял билет — и назад. С билетами трудно.

— Деньги не на аккредитиве? — спросил Денисов.

— С собой, но никто не знал — только наше купе…

— Он не договорил.

В класс вошел носильщик, поставил у входа чемодан. Следом за ним — сержант и подтянутый загорелый человек.

— Третий пассажир, транзитный, дежурный послал, — доложил сержант.

Мужчина тем временем рассчитался с носильщиком, тот остался доволен, — прощаясь, приложил руку к шапке.

— Дрога, — представился транзитный.

— Вы едете в Ош?

— В Ошский район…

Он осмотрелся. На стене висела таблица — милицейский строй в движении без оружия. Сбоку, за окном, темнел вагон электропоезда.