Избавитель - Василий Головачев

Все трое вышли из избы, и Баба-Яга подвела гостей к огромному бревну длиной в десять метров и диаметром в метр. Бревно оказалось выдолбленным внутри по всей длине и имело восемь дырок, расположенных по одной линии с шагом в один метр. Один его конец был темно-коричневым, второй — более светлым, отливал желтизной.

— Вот ваша дудка, — ехидно поджала губы старуха. Ростислав озадаченно обошел бревно кругом, почесал в затылке.

— Ничего себе дудочка! Ее великаны делали?

— И великаны владели. Это свирель братьев Соловьев, Интра и Ультра. Слыхали о таких?

— Соловьи-разбойники? В нашем фольклоре существовал один…

— Так берете дудку?

— Как же мы ее возьмем?

— Подождите, дядя Слава, — вмешался Будимир. — Я попробую ее упаковать.

Он подошел к выдолбленному бревну, погладил волокнисто-шершавую поверхность, зажмурился. В волосах мальчишки проскочила яркая розовая искра.

Старуха Ягойой вздрогнула, опасливо отодвинулась. В глазах ее мелькнул страх.

— Великий Дый![16] Хлопец-то непростой, силой владеет!

Будимир открыл глаза, вытянул руку, и бревно с отчетливым стоном уменьшилось скачком в двадцать с лишним раз, превратилось в настоящую свирель толщиной с палец, которая сама прыгнула мальчишке в ладонь.

Баба-Яга изменилась в лице, отмахнулась указательным пальцем.

— Чур меня, чур, спаси и сохрани, старую! Не верила, что встрену самого Избавителя! — Она поклонилась Будимиру. — Прости, ежели неласковая была, молодой господин!

— Я не господин вовсе, — смутился Сухов-младший, протягивая свирель Светлову. — Так получилось.

— Куда дуть, чтоб человека оживить? — спросил Ростислав, вертя в пальцах свирель Соловья-разбойника.

— Сам догадайся, — хихикнула старуха.

Ростислав еще раз осмотрел трубочку с дырками, коснулся пальцем темного конца.

— Сюда.

— Молодец, правильно догадался. Из светлой дырки жива вылетает, из темной — смерть.

Ростислав аккуратно сунул свирель в боковой кармашек комбинезона, где раньше лежали обоймы для пистолета.

— Пришла пора прощаться, бабушка. Ждет нас не прямая дальняя дорожка.

— Могу подбросить вас до Огнь-реки, а там уж вы сами. Токмо не наткнитесь на навьев, говорят, недавно Кривоглаза видели с Пуримом Кровавым, повылезали оне из могил-то. Кто-то им, видать, подсобил.

— Кривоглаз нам уже не страшен, — улыбнулся Ростислав. — Мы его с кыртом познакомили, окаменел он навеки. И с Пуримом справимся, коль доведется встретиться. Да не надо нам к Огнь-реке, мы дальше своим ходом пойдем, меч искать.

— Будь у меня кляца, я бы вам отдала — дошли бы без горя. Слышала я краем уха, что батюшка ваш Гашшарву посещал, обитель Великого игвы Гиибели, который тутошнего Святогора в гроб запихнул. Может, там он и меч оставил?

— Спасибо за подсказку. Кляца у нас есть, да только мы ею пользоваться не умеем.

Баба Яга всплеснула руками.

— Что ж вы сразу-то не сказали? Доставайте свою кляцу. А вскрыть ее совсем просто: надо ударить об землю и заветное слово сказать.

— Какое?

— Он должон знать, — кивнула старуха на Будимира.

— Знаешь? — посмотрел Светлов на мальчишку. — Ну-ка, скажи.

— Оно… не такое… — неуверенно произнес Будимир. — Не совсем слово… это скорее мысленное повеление.

— Я думал, нечто вроде мантры или известного выражения «Сезам, откройся!».

— Примерно так оно и есть, только надо говорить сразу и вслух, и мысленно.

— Допустим, кляца развернется, а дальше что? Как мы попадем в нужный хрон?

— Так и скажете, куда вам надо, и ничего боле не надь. Ростислав достал из кармашка Будимировой курточки яйцо, подаренное бабой Домной на Земле, взвесил в руке.

— Идем в Гашшарву? Будимир прерывисто вздохнул.

— Идем, дядя Слава.

Светлов с размаху шмякнул яйцо о землю, и перед ними за несколько мгновений выросла копия избы Ягойой, разве что в несколько раз меньше. Сама собой открылась дверь, приглашая путешественников. Они переглянулись, взялись за руки, помахали отступившей Бабе Яге и шагнули в избу.

Эпизод 4. Поиски себя

Глава 1

Такого леса ни Ростислав, ни Будимир еще не видели. На что уж лес на Олирне, в окрестностях избы старухи Ягойой, казался им диким и огромным, но этот поражал воображение и давил на психику, заставляя людей ждать встреч с невиданными великанами и чувствовать себя не больше букашки.

Исполинские деревья странных, неприятно живых форм застыли вокруг, словно застигнутое внезапной смертью, засохшее и окостеневшее войско. Стволы их нельзя было не только обхватить десятку человек сразу, но и окинуть взглядом, так как в каждом из этих жутких деревьев запросто могла уместиться любая из башен Московского Кремля.

— Где мы? — понизил голос Ростислав, озираясь. — Боже ты мой, какие гиганты! И грибами пахнет… Здесь, наверное, должны жить тролли и циклопы.

— Это парк Гиибели, — ответил Будимир, прислушиваясь к торжественно-глубокой тишине циклопического леса. — Мы на Гашшарве. Папа рассказывал, что они с дядей Толей были в таком лесу.

— Вообще-то нам нужен дом Гиибели, его замок.

— Эхурсагкуркурра.

— Ну да, та самая… э-э, курра. Далеко он от этого, с позволения сказать, парка?

— Один переход.

— Это как? Или куда? В какую сторону? По какой дороге? Как говорил мой друг-поэт Коля Игнатенко: «Куда идти, когда дороги нету? К кому идти, когда дорога есть?»

Будимир по обыкновению смутился.

— Папа и дядя Толя были здесь с Дадхикраваном, для которого пространства Гашшарвы — открытая книга. Очевидно, один переход для него — это переход уровня многомерности.

— Логично, — кивнул Ростислав, потом не удержался и рассмеялся. — Ты знаешь больше, чем я, хотя в последние годы мне тоже пришлось заниматься изучением всякой интересной литературы, в том числе — научной. Однако вряд ли это поможет нам сделать тот самый «переход на уровень». Ты знаешь, как это делается?

Будимир неопределенно повел плечом.

— Примерно представляю… хотя лучше было бы найти транспортную систему. Папа говорил, что в Гашшарве все взаимосвязано.

— Что ж, давай поищем. Куда направимся?

Мальчишка ушел в себя, застыл на какое-то время, очнулся.

— Туда… лес там заканчивается, начинается холмогорье… я чувствую присутствие какого-то странного существа… оно какое-то… раздробленное, вернее, рассыпанное… и ему плохо.

— Интересно, что значит — рассыпанное? Но посмотрим. Нам не впервой помогать сирым и убогим да всяких магических зверей освобождать.

Утопая по колено в мягком желто-синем мху, путешественники двинулись в избранном направлении. Идти быстро мешали кочки, поваленные и сгнившие деревья, а также попадавшиеся на пути колодцы с черной или коричневой жижей. Из колодцев выныривали странные живые пузыри, провожали людей слепым взглядом и тонули, словно удовлетворив любопытство. Изредка вскрикивали какие-то птицы, кидались вниз, стремительно пролетая над головами путешественников, исчезали в густой темно-зеленой и коричневой листве, скрывающей вершины древесных гигантов.

Ростислав сначала отвлекался на звуки и движения в чаще леса, потом рассредоточил внимание и легко вошел в состояние «живого камертона», реагирующего на состояние среды в радиусе километра. После этого он стал видеть-чувствовать ямы и колдобины под мхом, бездонные колодцы с грязью, топкие места, упавшие деревья и непроходимые заросли задолго до их появления. Очевидно, Будимир понял это, потому что перестал советовать, куда свернуть и где лучше пройти. Он-то со своими растущими возможностями мага видел препятствия прекрасно.

Лес поредел.

Суша под ногами стала тверже, мох съежился, ушел под деревья, появилась необычного вида трава, похожая на карликовые сосны и березки. Затем лес расступился, и земляне вышли на край долины, окруженной невысокими скалистыми холмами и грядами. По форме долина напоминала обмелевший кратер вулкана или скорее лунный цирк с центральной горкой. Диаметр ее достигал не менее десяти километров, по оценке Светлова, а центральная горка высотой в сто — сто пятьдесят метров занимала чуть ли не треть площади долины.

Ростислав не сразу заметил некое движение у этой горки. Затем вгляделся и оторопел.

Горка оказалась гигантским муравейником, по которому медленно, как сонные, ползали муравьи. А вокруг этого жуткого дырчатого сооружения возились какие-то мохнатые многоногие твари. Что они делают, с такого расстояния определить было невозможно.

— Муравьи! Ты видишь? Вот это муравейничек! Это его ты почувствовал в лесу?

— Да, наверное, и ему плохо… я чувствую боль… и страх…