Фамильные ценности - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кажется, она расстроится браку инора Альтхауза.
— Может быть, — признал Вальдемар. — Она привыкла чувствовать себя хозяйкой. Но возможно, тёте Луизе не захочется уезжать из Гёрде? Тогда всё останется по-прежнему.
Наконец Вальдемару удалось найти экипаж, и разговор сам собой утих. Конечно, возница слышать нас не мог, но мне было не до разговоров, потому что я начала беспокоиться, что меня увидят вместе с Вальдемаром. Это относилось не только к Линденам. За время учёбы у меня образовалось множество знакомых в Гаэрре, и некоторые из них не упустят возможности подшутить, увидев меня в компании кавалера. Завидного кавалера. Я скосила глаза на Вальдемара, что он заметил тут же и поинтересовался:
— И как? Стал я привлекательней в ваших глазах, Каролина, после того как вы узнали финансовое положение моей семьи?
— Меня это интересовало в последнюю очередь, — покраснев, ответила я. — Просто я подумала, не покажется ли Линденам странным, если на бабушке будут чужие драгоценности. Я вовсе не собиралась расспрашивать о делах в вашей семье. Тем более что из ваших слов и понять это невозможно.
— Жаль, а я-то понадеялся… — усмехнулся Вальдемар.
Было совершенно непонятно, шутит ли он сейчас или говорит серьёзно. На всякий случай я ему улыбнулась, показывая, что оценила шутку. Если же это была не шутка, то пусть считает, что я оценила материальное положение фон Штернбергов, если это для него столь важно.
Подъехали мы к чёрному ходу особняка, понадеявшись на то, что если Линдены вдруг за домом наблюдают, то их не хватит на то, чтобы караулить все входы. Вальдемар проверил магией и убедился, что рядом посторонних нет, после чего отпустил экипаж и мы отправились добывать драгоценности.
Дверь была заперта, но разве это остановит мага, у которого есть доступ к защите дома? Несколько пассов — и замок щёлкнул, а дверь приоткрылась. За ней было тихо и темно. И немного волнующе, словно мы на самом деле собирались грабить чужой сейф. Возможно, сейф был действительно чужой, если этот дом тоже принадлежал инору Альтхаузу, но уточнять я посчитала неприличным. Вдруг Вальдемар действительно подумает, что для меня важно, сколько у его семьи своего имущества?
На кухне, через которую мы прошли, было пусто, но плитой явно кто-то недавно пользовался. Когда я указала на это Вальдемару, тот ответил:
— Здесь есть постоянная прислуга, чтобы если маме придёт в голову сюда приехать, ей не нужно было каждый раз приводить дом в порядок.
Надо признать, что горничные здесь прекрасно знали свою работу и выполняли её даже без надзора хозяйки. Я украдкой провела пальцем по раме картины с летним пейзажем и не обнаружила на ней ни пылинки. Сама картина была яркая, солнечная, таким же был и дом. Находиться здесь было легко — как наверняка сказала бы бабушка, у этого дома правильная аура.
До кабинета на втором этаже мы дошли, так никого и не встретив. Запоры на двери спасовали перед Вальдемаром, так же как и запоры на сейфе, и вскоре он выгружал передо мной на стол коробку за коробкой.
— Зачем так много? — удивилась я. — Нам нужно что-то одно.
— Это что-то одно должно быть таким, чтобы Линдены убедились в том, что оно было подобрано для тёти Луизы. Что где лежит, я не помню, поэтому сейчас просмотрим и выберем то, что лучше всего подойдёт для наших целей.
Он открыл первую коробку, в которой оказался рубиновый гарнитур.
— Как?
Я покрутила головой.
— Он красив, но не для голубоглазой блондинки. Бабушке он не пойдёт.
Точнее, пошёл бы, будь она чуть помоложе, но сейчас лишь подчеркнёт её возраст. Драгоценности на столе прибывали, и он начал походить на витрину ювелирного магазина. С очень редкими и изящными изделиями, которые наверняка смотрелись бы на мне куда лучше, чем на столе. Судя по тому, что Вальдемар посматривал то на очередной предмет, который вытаскивал из футляра, то на меня, такие мысли ему тоже приходили в голову.
— Вальдемар? — неожиданно раздалось от двери. — Что ты тут делаешь?
Повернулись мы с сообщником резко. Женщина, стоявшая в дверном проёме, была мне незнакома, но очень похожа на Вальдемара. И её красоту яркой брюнетки рассматриваемый нами не так давно рубиновый гарнитур только бы оттенил.
— Показываю Каролине драгоценности, которые ей могут достаться, если она выйдет за меня замуж, — невозмутимо ответил Вальдемар. — Боюсь, мама, что моих внешних данных оказалось недостаточно, чтобы получить её согласие.
— Девушка столь меркантильна? — насмешливо фыркнула леди фон Штернберг, в то время как я не знала, куда деваться от стыда. Выход-то мне перекрыли. — Кажется, Вальди, ты пытаешься некрасиво пошутить. Некрасиво и по отношению ко мне, и по отношению к своей спутнице. Что вы ищете?
— Нам нужно старинное украшение, подходящее блондинке в возрасте. Желательно из наследия Альтхаузов, — почти серьёзно ответил Вальдемар.
— Зачем?
— Для операции Сыска.
— Опять этот Финдлер привлекает тебя к своим делам, — нахмурилась леди фон Штернберг. — Вальди, мне кажется, последние события должны были тебя научить осторожности.
Разговаривая с ним, она то и дело бросала любопытный взгляд на меня, но ничего не спрашивала. То ли я была не первой иноритой, которую приводил в дом её сын, то ли она считала неприличным общаться с тем, кто не был представлен официально.
— Скорее, я привлекаю Фидлера к своим. Дело связано с супругой дяди Манфреда.
— С какой супругой? — удивилась леди фон Штернберг.
— О, так дядя тебе не сообщил? Он женился на леди фон Кёстнер.
— Этой вертихвостке? — возмутилась мама Вальдемара. — После стольких лет?
Да, так бабушку при мне ещё никто не называл. Да и вообще слово «вертихвостка» совершенно не подходило моей любимой родственнице. После смерти дедушки она стойко хранила ему верность. До вчерашнего дня.
— Там не всё так просто, — обтекаемо ответил Вальдемар. — Поверь мне, мама, они любят друг друга и будут счастливы. Мы с иноритой Вальдфогель сделаем для этого всё. Кстати, мама, познакомься, это внучка бывшей леди фон Кёстнер, инорита Каролина Вальдфогель. Каролина, счастлив представить тебе мою матушку, леди Ирму фон Штернберг.
Теперь уже в панике была леди фон Штернберг, осознавшая, что позволила себе в моём присутствии недопустимые выражения по отношению к моей родственнице.
— Значит, вам нужно что-то из драгоценностей Альтхаузов, подходящее Луизе, — попыталась она скрыть смущение. — Строго говоря, ей принадлежит бо́льшая часть содержимого этого сейфа. Можете забирать.
Решение далось ей нелегко. Столько лет считать украшения своими — и в один миг остаться без них. Да ещё и передать той, кого она не слишком жаловала. Но мы всё из сейфа, разумеется, не заберём. Это уж пусть решает бабушка, забирать или не забирать.
— Нам нужно что-то, что можно положить в эту шкатулку, — пояснила я. — Что-нибудь довольно дорогое и старинное.
— Не получится так, что наша семья останется и без драгоценностей, и без компенсации? Манфред в курсе этой операции Сыска? — забеспокоилась леди.
— Более того, мама, он сейчас в Гаэрре, в одном из отделений. Но это секрет. Я прошу тебя никому не рассказывать, что видела нас с Каролиной. Шкатулку мы отвезём тёте Луизе, которая не выпустит драгоценности из рук. А дядя Манфред будет стоять на страже как супруги, так и хранимой ею шкатулки.
Было видно, что леди очень хочется спросить, в чём же суть операции Сыска, но она умерила своё любопытство и помогла подобрать украшения, найдя совершенно идеальный для нас вариант с сапфирами, мелкими бриллиантами и жемчугом: тиара, ожерелье и серьги. Всё предметы выглядели дорогими и старинными. Всё бы хорошо, но на их фоне предполагаемый футляр смотрелся очень уж невзрачно. Поняла это я, поняла это и леди фон Штернберг.
— Просто так вкладывать нельзя, — обеспокоенно сказала она. — Нужна подложка. Я сейчас.
Она выскочила из кабинета, а я посмотрела на Вальдемара впервые после его заявления о причине моего здесь появления.
— Признаю, шутка была не слишком хороша, — покаянным тоном сказал он. — Но очень уж неожиданно появилась моя матушка, а она любит задавать неприятные вопросы. Я думал её отвлечь.
— Выставив меня меркантильной особой?
— Обратите внимание, Каролина, что мама в это не поверила.
— А если бы поверила? Вальдемар, ваша шутка была для меня унизительна.
— Простите, Каролина. Право слово, я не хотел вас обидеть.
Он взял меня за руку, но я её отдёрнула, но не потому, что мне это было
