Дневник. Том II. 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутренее священнонаучение от Святого Духа - Иоанн Кронштадтский

Помни, что мать твоя, жена твоя, тесть твой — орудия благости Божией бесконечной к тебе, имей их по преизлиха в любви. (1 Фес. 5, 13) за дело их. Виждь в них как бы Самого Бога Благодетеля. Нелюбовь к ним, неблагодарность есть нелюбовь, неблагодарность к Самому Богу. Отец и мать — наместники Божией благости на земле.

Диавол изображается с рогами — потому, что он бодет внутренности наши, когда вселится в нас.

Согрешил я пред Тобою, Господи: осудил людей Твоих в неверствии; за то сам стражду от упорного диавольского неверия сердца. — Господи, помилуй и иаки даруй мне веру живую.

Странное дело, что диавол держит нас в плену своем самыми мучениями своими: тать приходит всегда для того, чтобы окрасть, убить и погубить нашу душу (Ср.: Ин. 10, 10). От плод его всегда я познаю его (Ср.: Мф. 7, 20). И что же за нужда предаваться<?> убийце? Зачем прилепляться сердцем к тому, что убивает по многочисленным опытам? К чему попадать в сеть, знавши ее?

+ Если ты несколько раз посрамил врага, победив его с помощию Божиею в том, в чем он прежде всегда усиливался поражать и поражал тебя, и если ты еще сделал значительную милостыню — то бойся самого сильного нападения его на тебя и не пренебрегай никакими малейшими движениями греха в сердце: иначе он привьется к ним и по злобе и зависти употребит все усилия отплатить тебе за поражение самым жестоким образом; особенно он свирепеет на нас пред великими праздниками, чтобы лишить нас духовной радости в эти великие дни и повергнуть в великую скорбь и печаль. Но, зная зависть диавола и его наглое, безграничное коварство и злобу, не нужно унывать в наносимых от него скорбях и думать, что Господь по грехам нашим вконец отвратил лице Свое от нас. Помучает нас диавол, да и отойдет. — Опыт.

Когда духовный скорпион мгновенно усекнет в твое сердце своею клеветою на Бога и на Его истину, то есть когда дхнет в него неверием, — не возмущайся этим нимало, но оставайся совершенно покоен, зная твердо, что это его коварство. Если же смутишься, то унизишь величие духа своего, коего недостойно неверие, и Бога оскорбишь, Который есть вечная Истина и Который всегда верен пребывает (Ср.: 1 Кор. 1, 9), всегда Один и Тот же, хотя мы и неверны и изменчивы. Бог истинен, всяк же человек ложь (Пс. 115, 2).

Когда молишься с верою, искренно, всем сердцем, тогда на душе чувствуешь всегда великое спокойствие, леготу [104], как будто бы вовсе не было у тебя внутренностей, и какую–то пресладкую негу сердца. Совсем иное чувствуешь при молитве не всесердечной, лишенной искренности или истины. Происходит ли это от нашего нерадения или от отягощения желудка пищею (когда мы напрасно призываем к себе веру живую): тогда нет сладкого спокойства на сердце — оно для нас бывает тогда как внутреннее тяжкое бремя, под которым изнемогает иногда дух наш, болезненно занывая. Вера — сила, жизнь сердца; неверие — немощь и самая смерть его. —Опыт.

Что для человека как гражданина — царь и низшие гражданские власти, то для человека–христианина — Бог, Пречистая Матерь Божия, Ангелы и святые.

Слава Тебе, Господи, слава Тебе! На память и во славу Бога в Троице. — Утром в четвертый день Пасхи в 5 часов я видел Боголепное низшествие Духа Божия на престол храма: Всесвятый Дух низшел в виде голубя весь в дивном, ослепляющем сиянии. В церкви был народ. Ожидали перенесения мощей святого апостола Андрея Первозванного, которые почивали пред алтарем у правой стены церкви; собралось духовенство, двинули, подняли, понесли, — и Всесвятый Дух показался летающим над престолом храма в сиянии неизреченном. Все горели желанием видеть Его, и все страшились своего недостоинства и, повергшись ниц на землю, смиренными сердцами молили Его — не скрыться от них мгновенно, и Дух Божий, как бы снисходя сильному желанию сердец верующих зреть славу Его, остановился над престолом и почил на нем, а сияние от славы Его приятно поражало зрение взирающих на престол. [105] Были и такие, которые, падши ниц, как бы мучимые злыми духами, громко вопили, устрашенные ли таким Боголепным видением по причине своего недостоинства или по другой причине. В таком приятном видении я проснулся — звонили к утрени. Весело и бодро я поднялся, оделся, умылся и отправился в храм Божий; пришедши туда, я, по обычаю, поклонился престолу Божию и думал видеть на нем сияние Божественного Духа, но ого не было. Блаженны посещающие Богослужение Светлой седмицы. Дух Божий — Всеблагий, Бсесвятый, Животворящий, Всемощный, особенным обилием благодати почивает в это время на святом престоле: на воскресшем Жизнодавце Христе.

Есть люди завистливые и презорливые к умственным произведениям других: они встречают недоверчивостию и презрением едва не всякое, вновь выходящее сочинение, внутренно спрашивая автора книги: от Назарета может ли что добро быти? (Ин. 1, 46.) Такие люди сами себя поставляют умственно выше всех и мечтают, что они в самом деле всех превосходят умом своим. Между тем что же сами–тο они произвели? Или — ничего, или — что–нибудь очень посредственное. Самая зависть и глупая гордость их ясно обличает их посредственность, их злохудожную душу, в которую не внидепг премудрость! (Ср.: Прем. 1, 4.) Вместо того чтобы радоваться появлению в свет всякого доброго и полезного умственного труда, презорливые и завистливые люди готовы уничтожить всех авторов доброго и полезного и на местах их поставить свои имена! Душе всеблагий, великодаровитый, нелицеприятный! Не Тебя ли оскорбляют такие люди, ругаясь над Твоими щедрыми разделениями даров Твоих по Твоей Божественной власти, так как во всех благонамеренных авторах действует един и тойжде Дух Божий, разделяя властию дары Свои коемуждо якоже хощет! (Ср.: 1 Кор. 12, 11.) Так Тебя! Чем же Ты воздашь и воздаешь этим завистникам? — Тем, что они лишатся и того, что и мнятся имети (Ср.: Мф. 25, 29; Лk. 8, 18); тем, что они не будут участвовать в дарах Твоих и сами никогда не произведут ничего истинно доброго и полезного. Поделом!

Есть еще много людей, злорадников, которые, слыша о бедствии и несчастии или смерти своих знакомых, или вовсе незнакомых, также товарищей, даже родных, особенно отличавшихся богатством, знатностию, ученостию или другим чем, — радуются внутренно, слыша о их болезни или о смерти, как будто бы эти последние были их враги и притеснители, хотя ничего худого эти последние не причиняли первым. Сохрани, Господи, всякого от этого диавольского злорадства: оно чудовищно в человеке и поставляет его наряду с бесами, радующимися погибели человеческой. — Иногда радуются внутренно, что такой–то умер вовсе не по–христиански, как язычник, и злобно отсылают его прямо в вечный огонь. Как много людей такого рода! Только прислушивайтесь, хоть изредка, к речам людским, к их судам и пересудам. Язва диавольская!