Дневник. Том II. 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутренее священнонаучение от Святого Духа - Иоанн Кронштадтский

Молясь, нужно быть благодарным Господу и за то, что Он сподобляет нас, грешных и злонравных, отверзать для собеседования с Ним скверные и нечистые уста наши [95] и слушает наши молитвы: ибо и это есть дело величайшей благости — Творцу всяческих, Благодателю принимать прошения, благодарение и славословие от преступных и неблагодарных Своих тварей.

Веди часто намеренно брань с сердцем своим и говори ему: о сердце мрачное, сердце злое, когда я совершенно прогоню нечистый мрак твой, уничтожу злобу твою? — Ибо действительно сердце всегда враг нам по своему сатанинскому мраку и злобе. Отжени всякий мрак от сердец наших. [96]

Благодарность к Богу на сердце твоем пусть курится постоянно, как огнь на жертвеннике ветхозаветной скинии. Каждый день, час и минуту — благодари, как каждый же день, час, минуту и мгновение благотворит тебе Господь.

Если теперь грех лишает меня ночного покоя и, как червь лютый, сердце мое сосет, то как велико будет несчастие мое после смерти, когда все должны отходить и весьма многие отойдут на вечный покой, а я буду вечно мучиться? Воспряни заблаговременно. — Червь не умирает, и огнь не угасает (Мк. 9, 44, 46, 48). [97]

Когда адский червь сосет твое сердце грешное — не малодушествуй тогда и не предавайся нетерпению, бросаясь, как умопомешанный, во все стороны, но будь тверд духом и терпи наказание за грех, отдаваясь в волю Божию и говоря: буди святая воля Твоя, Господи. Я достоин за грехи мои вечного осуждения и муки, только не даруй мне искуситися паче (1 Кор. 10, 13) и укрепи меня в перенесении этих временных адских мучений, которые Ты попустил мне терпеть, не хотя подвергнуть меня вечным; наказав же меня, помилуй паки по велицей милости Твоей (Пс. 50, 1).

Будь сколько можно благ и щедр — и тогда увидишь, сколько возможно вместить человеку, благость и щедрость Божию к тебе и ко всему роду человеческому и ко всякой твари…

Жалею я о неверующей братии моей, ведь и я сам часть братии моей: она — другой я.

+ Не останавливай маминьку свою в простоте ее — в ее простых словах и поступках: пусть у ней все будет натурально, а не принужденно, не изысканно; пусть она будет для тебя уроком смирения: именно помни всегда, из какого ты низкого рода, необразованного и грубого, чтобы таким образом тебе постоянно быть благодарным Великому Благодетелю — Богу, вызвавшему тебя из ничтожества.

Старайся всеми мерами стяжать удобонреклонность и удобоподвижность более к добру всякого рода — к добрым мыслям, желаниям, намерениям, словам и поступкам, чем к злу разного рода — к мыслям мрачным, дышащим неудовольствием на всех и на все, страстным движениям сердца, горьким словам и поступкам нетерпения и нелюбви. Поражай зло в себе во всех его видах.

Когда хочешь молиться и заметишь, что в сердце нет у тебя мира, — тотчас же водвори в нем тишину и спокойствие и тогда молись в тишине Божественной. Дух Святой не может обитать в сердце, в котором нет мира.

Ты должен уподобляться молодому ягненку (по кротости и незлобию), весело прыгающему около своей матери. Так будь прост, безыскусствен.

Будь самостоятелен, свободен: не завись ни от каких внешних предметов или беспорядков, то есть не приходи от них в смущение и страсть. Храни свободу и мир духа своего.

Господи! Ты един — полнота и довольство моего сердца. С Тобою — что ми есть на небеси; и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя, наполненные Тобою, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век (Пс. 72, 25–26). О блаженство мое, по причащении в среду Страстной недели 29 марта! Как я был блажен! Спокойствие небесное, обитай чаще в моем сердце!

Стой во входе сердца своего и бодро отражай лжеца — врага, всегда клевещущего на святыню [I всячески усиливающегося посредством неверия сердечного убить твое сердце; стой на мысленной страже и говори постоянно: смрад диавольский. Это бьет гордого денницу и прогоняет его, как дым. Так же надо, чтобы на сердце твоем было как бы начертано и всегда ясно зримо следующее слово: благодарность — то есть благодарность за все духовные дары Божии, которыми ты пользуешься в Богослужении, в Таинствах и вообще — в молитве.

Сердце играет такую важную роль в жизни человека, что сквозь сердце на все смотрит человек в мире: каково сердце, таков и взгляд: нечистое сердце —нечистый и взгляд на все; гордое — гордо и смотрит на все, свысока; кроткое и смиренное — кротко и смиренно со всеми обращается, на все смотрит с благодарным удивлением, всем пользуется с признательностию.

Отнюдь не связывай себя каким–либо даже мысленным грехом пред общественным Богослужением, чтобы враг не лишил сердца твоего веры и дерзновения пред Богом и духа молитвенного, чтобы не пришлось с болезнью и стенанием сердца умолять Бога только о своих грехах — вместо того, чтобы свободным сердцем молиться о грехах всех людей и о своих вместе. Когда диавол свяжет сердце, тогда не только о других, но и о себе не можешь молиться всем сердцем. Потому что диавол омрачает, ожесточает душу и не дает обратиться ей к Богу всем сердцем, низлагая все ее усилия к искреннему обращению, возбуждая нетерпение, раздражительность, хулу. Но не надо унывать и отчаиваться, а идти напролом к Богу, с верою и надеждою на Его милосердие.

Духовный василиск часто вползает в мое сердце и ядовитым дыханием и жалом своим мучит и убивает мою душу, связывая и омрачая все силы ее. — Это я вижу ясно, как солнце.

Постоянство Твое, Господи, изумляет ум мой.

На мне — на душе моей явил Ты Свою неизменяемость и присно являешь.

Замечательно, что когда я во грехе и враг во мне и мучит меня, тогда он отражается и на лице моем: оно мрачно и уныло, и люди, с которыми я имею сношение, не имеют ко мне прежнего уважения и не так, как прежде, смотрят на меня: они сейчас видят неблагообразие лица моего от внутреннего безобразия души, омраченной диаволом; они чуют во мне злого духа; напротив, когда я стою во благодати Божией, — ощущают во мне благоухание Духа Божия; и лицо мое для них приятно по причине света, спокойствия, кротости и смирения, которые душа отражает в лице.

Когда говорится внутреннему человеку (Ср.: 2 Кор. 4, 16) [98]: востани, спяй, и воскресни от мертвых (Еф. 5, 14), тогда разумеется действительный сон, весьма похожий на обыкновенный телесный сон; так же, когда говорится: душе моя, востани, что спиши, — разумеется действительный сон души, а не говорится только иносказательно. Когда спит тело, оно расслабевает отвсюду и становится нечувствительным: так и душа, спящая греховным сном, расслабевает в своих силах и бывает нечувствительна ко всему, что касается веры, надежды и любви. Говори ей, например, что Сын Божий сошел для тебя на землю и стал Человеком, чтобы спасти тебя от вечной смерти, толкуй ей о спасительном учении Его, о чудесах Его, о страданиях Его, о смерти крестной, о воскресении и вознесении на небо, о втором пришествии Его — она не вмещает этого, не чувствует величия благодеяний Божиих, спит, совершенно спит для веры, надежды и любви. Не страшится она Судии Праведного, будущих мучений, червя неусыпающего, огня неугасающего (Ср.: Мк. 9, 44, 46, 48). Спит — не слышит, не видит, не чувствует. Замечательно, что и сон телесный начинается от сердца: сердце засыпает прежде всего, потом и тело. У спящего очи закрыты и не видят, уши не слышат, и у души, спящей греховным сном, тоже, а душа всегда должна зреть сердечными очами, даже во время сна, по писанному: аз сплю, а сердце мое бдит (Песн. 5, 2).