Росомаха: Оружие Икс - Марк Черазини

– Вертолет МД-500, – сказала она ему. – Опознавательные знаки северокорейской армии… точнее, северокорейского спецназа.

– Проклятье.

– Что-то свисает с его носа. Не оружие, но…

– Ложись! – прохрипел Логан, стаскивая ее обратно в канаву как раз в тот момент, когда луч прожектора прорезал темноту. Но луч был направлен не в их сторону – он плясал на противоположном склоне.

– Мне это не нравится, – оскалился Логан.

Вертолет завис над горой, качая ветки деревьев, а прожектор обшаривал землю между деревьями. Вскоре за озером взревел второй вертолет и тоже присоединился к охоте. А на дороге у подножья горы тоже возникло движение: караван автомашин мчался от дамбы. Вертолеты все еще висели на прежнем месте. Несколько бронированных автомобилей и бронетранспортер российского производства, громыхая, неслись вперед.

– Лэнгрем. Они ищут моего напарника, – произнес Логан с мрачным лицом. – Надеюсь, он выберется.

Потом послышался новый звук – опять шум вращающихся винтов, на этот раз он раздался позади. Они пригнули головы, когда еще два вертолета с ревом пронеслись над канавой, яркие белые лучи шарили по земле вдоль дороги.

– Они охотятся за нами, скорее всего, – сказал Логан. – Должно быть, они выследили нас, когда мы спустились. Не знаю, каким образом. Но…

– Логан, на дороге еще машины! – крикнула Мико. – Они идут от дамбы, прямо к нам.

Глава 10. Иллюзии

– Кардиоингибитор, мисс Хайнс.

Стук клавиш. Кэрол подняла ярко-зеленые глаза на Корнелиуса:

– Активирован.

Они вчетвером стояли в западном углу главной лаборатории, где сейчас был развернут цифровой экран во всю стену. Посередине комнаты лежал обнаженный Субъект Икс на технологическом «столе», установленном поверх многочисленных компьютеров и диагностических аппаратов. Кэрол Хайнс сидела за терминалом, в нескольких дюймах от головы Логана.

– Не понимаю смысла этой двадцатичетырехчасовой задержки, доктор, – проворчал Профессор. Держа руки в карманах, он облокотился на край массивного медицинско-диагностического аппарата, в центральном углублении которого, растянувшись на ложе из проводов и трубок, лежал Логан.

– Мисс Хайнс и я установили, что все методы доктора Маккензи, вероятнее всего, не дадут результатов, – ответил Корнелиус. – Мы решили применить другой подход, использовав устройство МЭМ.

– Но у Маккензи ушли годы на накопление этих данных, на разработку эффективных хирургических методов, – возразил Профессор.

– Его данные основывались на обычных людях. Логан – Homo superior, что ставит под сомнение передовые исследования нашего доктора.

– Но ведь наверняка структура психологии Логана ничем не отличается от структуры любого другого человека. Психика формируется опытом и воспитанием. Вероятно, Логан считал себя человеком, пока не обнаружил правду.

Корнелиус покачал головой.

– Доктор Маккензи полагался на операцию мозга, он хотел отрезать гипоталамус, переключить переднюю фронтальную зону коры головного мозга, отделить друг от друга полушария. Но при способностях Логана к самовосстановлению, возможно, он сумеет регенерировать поврежденные ткани мозга…

– Абсурд! – фыркнул Профессор.

Заговорила Кэрол Хайнс:

– Но, Профессор, при всем уважении, мы уже узнали, что Логан способен регенерировать поврежденную нервную ткань – нечто невозможное для нормального человеческого существа. Почему бы ему не восстановить полностью и свои мозговые функции?

– И еще существует риск побочных эффектов, – прибавил Корнелиус. – Гипоталамус особенно чувствителен к общей нехватке кислорода. Может развиться эпилепсия.

– Понятно, – Профессор потер подбородок. – Логан, конечно, не стал бы надежным и эффективным оружием, если бы страдал хроническими припадками.

Корнелиус кивнул.

– И еще хуже, есть вероятность антероградной амнезии. Как может Логан пройти перенастройку, если потеряет способность формировать новые воспоминания?

Глаза Профессора оставались прикованными к субъекту. Корнелиус чувствовал, что еще не совсем его переубедил.

– Есть и другие факторы, – предостерег Корнелиус. – Субъект все еще агрессивен, несмотря на стертую личность.

– Причина?

– Химические реакции были исключены. Нет отравления металлом, мы не смогли выявить никакого шизоидного химического дисбаланса.

– Возможно, это как-то связано с болью, – сказала Кэрол Хайнс.

Оба ученых посмотрели на нее.

– Что, если у самого организма возникло некое понятие – или воспоминание, если хотите, – о той боли, которую он испытывал во время процесса введения в него сплава?

Профессор фыркнул.

– Воспоминания помещаются в мозгу, мисс Хайнс, а не в отдельных клетках.

– Какой бы ни была причина, – заявил Корнелиус, – его склонность к насилию сильно возросла с момента начала процесса присоединения адамантия.

– И эта… обработка… исправит положение?

– Нет, Профессор, вряд ли, – ответил Корнелиус. – Но она даст нам реальные знания о динамике ментального стресса у Логана и улучшит понимание его теперешних возможностей, таких как сохранение языковых навыков, узнавание символов…

Профессор прищурился.

– Надеюсь, это не пустая трата моего времени, Корнелиус. Нам уже следовало начать переориентацию к этому моменту. Какой смысл в этом оружии, если мы не умеем им управлять?

– Но мы умеем им управлять, в какой-то степени, – Корнелиус подал Профессору напоминающие паука наушники с микрофоном. – Воспользуйтесь этим. Это прямая связь с его мозгом.

Профессор жадно схватил устройство.

– При помощи этого я смогу с ним говорить? Управлять им?

Корнелиус пожал плечами.

– Подсказывать, возможно. Управлять? Не знаю.

Кэрол Хайнс застучала по клавишам. Корнелиус переключил несколько тумблеров. Пульт медицинского инкубатора включился, издавая писк и гудки, по мере подключения к жизненно важным данным.

Корнелиус обратил внимание Профессора на гигантский телемонитор высокой четкости, по которому сейчас бежала рябь бесшумных статических разрядов.

– Мисс Хайнс успешно создала интерфейс. МЭМ выполняет электронное кодирование электрических импульсов в мозгу Логана и преобразует их в цифровые изображения.

– Поразительно.

– Действительно, Профессор. Мы можем смотреть сны Логана, – сообщил ему Корнелиус. – То, что вы увидите на большом экране, будет иметь прямое отношение к произнесенным вами словам. Скажите ему, что он ест, и вы, возможно, увидите поджаривающийся стейк. Скажите ему, что он летит, и вы, может быть, увидите изображение птицы, самолета…