Танцы. До. Упаду. Истерический любовный роман - Иоанна Фабицкая

Ему нравилось смотреть, как Ядя стирает в крохотном умывальнике, либо гладит ребенку брюки на полу, либо… Да ему все нравилось.

Иногда ему казалось, что вся Ядина жизнь могла бы уместиться в спичечном коробке… этакая девочка со спичками, как в сказке Андерсена. Когда Циприан был маленький, он всегда плакал, слушая эту грустную историю. «Как холодно было в этот вечер…» — Уже в первых строках ощущалось что-то такое, что лишало надежды на счастливый конец. Бабушке не нравилось, что его внук такой плакса, и она хлестала его тряпкой, выбивая «дурь». Зачитанный том сказок по-прежнему стоял у него на полке, но он ни разу не заглянул в него со времен детства. И поэтому, когда Готя однажды попросил его почитать вслух «Дюймовочку», Циприан предпочел увести мальчика в кино — лишь бы быть подальше от всех этих переживаний.

Мультик разжег у них аппетит (они посмотрели «Рататуй» — невероятно смешной фильм о крысенке Реми, который оказался кулинарным гением).

— Пойдем поедим суши, — предложил Циприан, но, заметив испуганное лицо мальчика, с готовностью предложил другое: — Ладно, можно и в «Макдоналдс». Что тебе больше нравится? БигМаки, чизбургеры, наггетсы с соусом?

Глаза мальчика все больше округлялись, щеки краснели.

— Спокойно, можем съесть и более полезную жратву, если для тебя это так важно… Эй, парень, говори, в чем дело, а то сейчас у меня получишь. — Циприан не умел обращаться с детьми.

— Пии…?

— Писать.

Когда они уже стояли у писсуара, чтобы позволить физиологии совершить то, что должно было произойти, Циприан подумал: «Почему, черт подери, в таких местах нет общедоступных инструкций по обслуживанию ребенка или по крайней мере специализированного сервисного центра? Или скажем…»

— Ну я же не могу… — застонал Готя. Он так крепко зажал причинное место, что Циприан был уверен: еще секунда, и весь туалет будет залит мощным гейзером.

— Парень, а ну сикай, а то беды не оберешься. По-дружески тебя предупреждаю.

— Мама говорила, что нельзя ни при ком вынимать письку, что бы ни случилось… — Последние слова вырвались у мальчика уже с плачем, и Циприан не придумал ничего лучшего, чем затолкать его в кабинку.

Пока ребенок справлял нужду, танцор поклялся, что впредь будет держаться подальше от женщин с детьми, от мужчин с детьми… и что если в его жизни появится какой-нибудь ребенок, он, не задумываясь, плюнет себе в лицо.

Через четверть часа оба, уже умиротворенные, зашли в суши-бар. На всякий случай Циприан выбрал не пафосное место — ему хотелось избежать удивленных взглядов и ненужных комментариев. Весело стало с первых же минут, потому что для начала Готя залпом выпил имбирную воду, которую подают для протирания рук. Затем он бросил в живописный прудик с рыбками два шарика васаби. Из-за этого сотрудникам ресторана пришлось немедленно поменять воду. К сожалению, пара-тройка рыбешек, наглотавшихся острой приправы, уже плавали кверху брюхом. Циприан не сомневался, что их стоимость впишут ему в счет. Тем не менее он решил не портить себе настроение, тем более что Готя был в восторге. Мальчик бегал по бамбуковому мостику, попытался сорвать водяную лилию (при этом он чуть не свалился в водоем), бесцеремонно задул ароматические свечи на соседнем столике и угомонился только тогда, когда из кухни выглянул шеф-повар с большим разделочным ножом в руке.

Циприан вдруг ощутил необыкновенную легкость. Глядя на Готю, он вспомнил себя, каким был… много лет назад. Только суши тогда не было, и наслаждаться сырой рыбой никому бы и в голову не пришло.

Случайно посмотрев в окно, он чуть не подавился нори. На парковке у суши-бара стояла Верена. В узких черных брючках и кожаной красной курточке до талии, она выглядела так, что либидо Циприана мгновенно напряглось. Верена была не одна. Рядом с ней крутился какой-то холеный тип, от которого просто несло деньгами. Циприан почувствовал укол ревности. Вот ведь странная вещь, они с Вереной вроде уже не вместе, но…

Вот именно — НО!!! Кто это, к черту? И почему он так интимно прижимается к ней, когда говорит? И с какой стати она смеется, будто ее окружают мальчики из Monty Python[34], а не этот расфуфыренный индюк? Ну уж нет!

Циприан вскочил, забыв о том, что только что собирался сделать замечание Готе, который усердно выковыривал из ролов зернышки риса и бросал их в заварочный чайник.

Спустя минуту внимание Готи было полностью поглощено сценой, разыгрывающейся на парковке. Вначале все трое — Циприан, Верена и незнакомый ему мужчина — разговаривали. Потом они стали размахивать руками. Затем незнакомый мужчина вдарил головой в живот Циприана. Циприан согнулся пополам, а те двое, уехали на шикарной машине, кажется на «ягуаре».

Готе казалось, что он смотрит фильм, но когда Циприан пришел в себя и в ярости направился к своей «мазде» (по законам жанра должна была состояться погоня), мальчик стремглав выбежал из бара и почти бросился на капот. Усаживаясь в автомобиль, он успел сделать нос официанту, выскочившему из бара со счетом в руках.

Погони, однако, не состоялось — «ягуар» давно уже скрылся из виду. Искоса взглянув на расстроенного Циприана, Готя счел за лучшее помолчать. Так, в молчании, они и доехали до самого дома.

С некоторых пор в нем вызревал замысел — смелый и дерзкий. От одной мысли, что его удастся осуществить, Циприана начинало трясти от возбуждения и… страха. Так, наверное, бывает с маленьким ребенком, который тянется ручонкой к кастрюле с кипящей водой: мама говорила, что нельзя, а все равно хочется потянуть ее на себя.

После трех обязательных танцев (танго, английского вальса и румбы) участники должны были продемонстрировать номер по выбору. Они с Ядей решили, что это будет ча-ча-ча. На репетициях получалось в целом неплохо, но… все равно не то. В глубине души Циприан мечтал совсем о другом. Мечтал — и не мог сказать об этом Яде, не находил слов. Он боялся, что она его не поймет, поднимет на смех. Поэтому сейчас, чтоб отвлечься от дурных мыслей, он сосредоточился на говяжьем фарше, минуту назад принесенном из углового гастронома. Фарш лежал на столе, ожидая своего звездного часа. На кухне Циприан был полный профан, но сейчас он взывал к дремлющему кулинарному инстинкту. Он пригласил на обед Ядю и Густава, и перед ними не хотелось ударить лицом в грязь.

Переложив фарш в миску, Циприан посыпал его солью, перцем и майораном. Затем вбил сырое яйцо — его едва не стошнило при виде белка — и задумчиво повертел в руках пресс для чеснока. Чеснок, конечно, опасная штука, но он же не собирается целоваться! Всего-навсего дружеский ужин, и только… Воодушевленный этой мыслью, он выдавил зубчик, потом еще два.