Коллектив Майнд - Василий Клюкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ужасно и прекрасно. Какие интересные слова, — профессор мечтательно улыбался. Давно он не участвовал в серьезных диспутах.
— И вы нам в этом поможете. Поможете остановить ваше детище, — продолжал Айзек. — Хотите вы этого или нет. И даже если вам плевать на собственную жизнь, у вас тоже найдется что-то дорогое. Мы приехали вдвоем, но у нас есть союзники. Если надо они вас найдут снова. Так что проблема не в нас. Устранив или отдав властям нас, вы только выиграете немного времени.
— Не стоит, Айзек, угрожать мне. Вам я, боже упаси, вреда наносить никакого не собираюсь. Я создал технологию ради благих целей. И она принесла не меньше пользы человечеству, чем то же электричество.
— Но она неизбежно приведет к катастрофе.
— Интересная теория, продолжайте. Вы умные ребята. Мне бы побольше таких студентов. И у вас неплохо получается блефовать. Про «группу друзей», — профессор добродушно улыбался. — Немного не хватает практики. Я вам дам вечером книгу по покеру, написал один мой друг. Она издана небольшим тиражом и очень популярна среди профи. Она не так скучна, как учебники по теории лжи, гораздо популярнее и проще описывает жесты людей во время вранья или правды.
— Это теория, профессор, а вам предстоит столкнуться с практикой. Посмотрим, насколько вы уверены в собственных выводах.
— Тише, тише, мы начали с вами разговор неправильно. Нет пока никаких предпосылок для ссор. Вы, как я вижу, люди достаточно гордые, я тоже. Давайте расслабимся и начнем заново. Ром с колой будете? — Линк налил в бокал пенящуюся темную жидкость и добавил в нее алкоголя из солидной толстой бутылки темного стекла.
— Профессор, я как-то не в настроении коктейли распивать, — Айзек отстранил бокал, поданный профессором.
Линк словно предполагал их опасения по поводу отравления и непринужденно отхлебнул из только что предложенного собеседнику бокала. Он всем видом хотел показать, что у него нет злых намерений:
— Для начала, как я понял вы — Айзек, верно? Спортом активно, смотрю, занимаетесь?
Айзек кивнул головой. Многоопытный профессор убаюкивал своей кажущейся простотой, аккуратно вставляя комплименты при случае.
— А вы, судя по крутым татуировкам и щетине, Байки?
Даже в той пляжной одежде, что была на них надета, кто из них Байки, а кто Айзек, было видно, как луну в ясную ночь.
— А я, как вы знаете, профессор Джереми Линк, но вы, молодые люди, пожалуйста, зовите меня Линк. Обращаться по имени — слишком фамильярно, а мистер Линк — черезчур официально. Так что, просто Линк.
— Хорошо, Линк. Так что вы теперь скажете? Семь лет — срок длинный, вы человек умный, телевизор смотрите, новости читаете. Каково ваше мнение?
— Вы хотите разрушить систему сбора оранжевой энергии, вы же понимаете, что речь идет именно о системе? Невозможно разрушить операционную систему, если она стоит на слишком большом количестве компьютеров. Ни физически, ни хитрым компьютерным вирусом. Это программа. Она продается в тысяче магазинов, оранжевая энергия — тоже программа, технология. Я бы даже сказал — это знание. Знание невозможно уничтожить, если оно распространилось по всему миру. Все равно, как заново убедить людей, что солнце прибито к небу.
— Чтобы ее разрушить, надо заставить всех перестать ей пользоваться. Сделать непопулярной. А вот это возможно. Люди сходили с ума по загару. Солярии были повсюду. А теперь нет. Перестали пользоваться. Но чтобы найти ключевой минус, решающий, нам надо понять, как технология работает.
— И вы меня для этого искали…
— Да, Для того чтобы разрушить, мы решили найти вас. Как сказано в одной классической книге: "я тебя породил, я тебя и убью". Мы хотим знать про технологию все, что знаете вы. Сильные и слабые стороны, принципы работы, в общем — все. План разрушения, отключения. А как, мы разберемся в процессе. Пока мир еще не уничтожен.
— Мир невозможно уничтожить. Рано или поздно тиран умирает. Если ему на смену приходит новый тиран, и он тоже когда-то умрет. Рано или поздно происходит революция. Даже если мир скатился на самое дно, человечество выживет в отдельных местах, изобретет все заново и начнется новая волна эволюции. Неизвестно, что и какие высоты были достигнуты жителями Атлантиды, если они существовали. Но фактом остается то, что человечество выжило, возродилось и изобрело все заново. Мы летаем в космос, говорим по миниатюрным беспроводным аппаратам с другими континентами. Мы превзошли Атлантиду — это точно. Также теоретический кризис, порожденный мной, пройдет рано или поздно. Даже ядерная война, которая в состоянии превратить города и цивилизации в пыль, рано или поздно не оставит о себе воспоминаний. Жизнь начнется заново и полностью восстановится. Где будет новая колыбель цивилизации? Может быть на окраинах Новой Зеландии, может в Африке, может на острове Фиджи.
— Это демагогия, профессор. Мы говорим про здесь и сейчас, а не через десять тысяч лет. Мы хотим победить сами и сегодня, а не волею бесконечного течения времени. Наша задача остановить неправильную эволюцию.
— У меня было достаточно времени оценить последствия моего изобретения. Я не согласен, не согласен с вашими выводами, хотя в них и есть здравое зерно. С некоторыми, впрочем, сложно не согласиться. Будь сейчас все в моих руках, я бы использовал технологию иначе. Согласен, что никаких гарантий нет. Как бы ни была построена система, рано или поздно управлять ей будет негодяй и злодей.
Любая хорошая система находится в руках людей, люди стареют и умирают, на их место приходят новые люди, и это бесконечность. А в бесконечности любое событие наступает со стопроцентной вероятностью. Рано или поздно. Идеала нет. Если есть Бог, то, пожалуй, он единственный не меняется и может дать гарантии, потому что он вечен.
— С бесконечностью я согласен. У меня похожие мысли, но на бога полагайся, а сам не плошай.
— Ученые не редко стоят на пороге выбора: дать технологию людям или, создав, уничтожить. У всего есть плюсы и минусы. Электричество — добро, но многие именно от него погибли. Про атом молчу, — есть и АЭС, есть и атомные бомбы. Так можно сказать про радиосвязь, антибиотики, ГМО и многое другое.
— Мы в настоящем. Семь лет прошло. И все еще в ваших руках. И в наших. Вы можете исправить или скорректировать мир, который повернул в сторону от вашего изобретения.
— Все то, что случилось, это катастрофа для меня, как изобретателя. Я создал общедоступный наркотик мгновенного привыкания. Сама технология уникальна и мегаполезна. Но вот инструкции по применению не существует. И используется моя идея не так, как я хотел.
— Профессор, я понял, что вы недовольны, я понял про электричество, я понял про наркотик, я только не понял насколько решительно вы настроены исправить то, что натворили? — вставил Байки.
— Я не натворил, молодой человек, я создал. Творит Бог и человечество. Мы все всегда имеем то, что заслужили.
— Профессор, я повторю более миролюбиво, как вы просили. Вы готовы попробовать, скажем так, перезапустить программу. Исправить ее неверный ход, тем более, что много хорошего этой программой уже сделано, и все результаты останутся.
Профессор вздохнул. Задумался. То улыбался, то грустнел. В конце концов, посмотрев на часы, ответил:
— Я посвятил этому последние пять лет и готов потратить всё то время, что у меня осталось. Мне, конечно, неприятно слушать доводы каких-то молокососов по поводу минусов своего изобретения, но я ученый, и я давно сам с пристрастием изучил их сам. И попытаться скорректировать последствия я готов.
Эти слова сняли огромный камень, валун с души Айзека. Огромная скала, висевшая над его головой, рассыпалась в прах. Он с трудом сдерживал накатившие эмоции. До сегодняшнего дня он был одержим идеей, а теперь у него появилась Надежда. Он породил сопротивление. Мощное, не религиозное, а осмысленное, идейное сопротивление ученых.
Айзек почувствовал дикую слабость, не мог толком пошевелить ни рукой, ни ногой. Как будто груз снят и тело требует отдыха, заслуженно требует, чтобы какое-то время его не беспокоили. Он устал. Очень устал. Постоянный адреналин наконец покинул кровь.
Байки с Линком продолжали разговор, в суть которого Айзек уже не мог вникать, спорили и соглашались. Айзек заметил, как Байки взял свой мобильный и что-то нажал на нем. Так он отправил текстовое сообщение, чтобы отменить публикацию сведений о Линке в интернете.
А Айзек просто смотрел на плеск волн, не в состоянии ни слушать, ни думать. Даже о Викки и Мишель в этот миг он не думал. Только покой, покой под плеск голубой прозрачной воды.
За горизонтом не было видно ни земли, ни яхт. Только редкие силуэты рыбацких лодок, только голубая даль. Табула раса моря. Где-то там далеко Генуя.
— Я обязательно доберусь до берега, доберусь и открою свою Америку, новую, ничем не изгаженную, и буду там строить новую жизнь, — твердо решил Айзек.