Убийство Мэрилин Монро раскрыто - Джоанна Лайт

– Я закончил школу прослушки ФБР и работал, в том числе, по дому Мэрилин Монро, потому знаю обо всем, что там происходило. Именно ко мне попали записи от Оташа. Но не надейтесь получить полную информацию.

– Почему?

Несколько шагов он молчал, потом вздохнул не очень весело:

– Бывает, когда на дне озера, реки или даже моря лежит старый снаряд давней войны. Его может занести песком, затянуть илом, погрести навсегда. Но если снаряд попытаться достать, можно ненароком взорвать, тогда пострадают невиновные люди.

– Но истина должна быть известна всем.

– Зачем? Что изменится, если будут предоставлены документы, свидетельствующие о чьей-то виновности или невиновности, если людей давно нет? Думаете, этим документам все поверят? Нет, каждый останется при своем мнении, разве что развлекутся любопытствующие.

– Тогда зачем вы назначили встречу, почему сказали, что у вас есть интересующая меня информация?

– Только для вас. Вы подобрались очень близко, дальше двигаться опасно и ни к чему. Я отвечу на ваши вопросы, конечно не все, но многие. Однако запомните: если вы попытаетесь это обнародовать, то…

– У меня будут неприятности? – фыркнула я, не дав ему закончить фразу.

– Неприятности? Возможно, только не из-за меня. Нет, вам просто не поверят, и вы потеряете репутацию честного журналиста. О Монро и Кеннеди столько написано и вымышлено, что любая не очень похожая на предыдущие информация будет выглядеть дешевой попыткой заработать популярность на досужей болтовне. Это не опасно для жизни, но смертельно для репутации. Так что спрашивайте.

Я уже поняла, что он может рассказать обо всем, что происходило в доме Монро в действительности, но начала почему-то с другого:

– Скажите, Мэрилин действительно звонила какая-то женщина с требованием оставить в покое Бобби Кеннеди?

Он тихонько рассмеялся в ответ:

– Да, телефонистка коммутатора, не раз слышавшая домогательства Монро. Ее возмущали претензии актрисы на женатого многодетного мужчину, вот и решилась… Конечно, это могло закончиться для старой девы простым увольнением, но никто не пожаловался, и ей все сошло с рук.

– А откуда вам это известно?

– Вы забыли о прослушке?

К нам по дорожке приближалась пожилая пара, разговаривать при свидетелях на интересующую меня тему не хотелось, и я кивнула на белочку на дереве:

– Смотрите…

В ответ мой новый знакомый достал из кармана два пакетика с орешками и один протянул мне. Я об орешках не подумала, хотя иногда бывала в Рок-Крик и о белочках помнила.

Зверек был слишком осторожен, пришлось пристроить орешек на большом суку у самого ствола и отойти. Белочка быстро спустилась, схватила подарок и мгновенно исчезла – только пушистый хвостик мелькнул.

Конечно, в Рок-Крике не бывает пусто, но там достаточно большой лес, чтобы можно было не бояться быть подслушанными. И все же я оглянулась.

– Жаклин Кеннеди имела к этому какое-то отношение?

– Да.

Он не удивился вопросу, ответил спокойно, словно был готов. Неужели они действительно знают о каждом моем шаге? Кто «они»?

– Какое?

– Самое прямое.

Я даже замерла от изумления:

– Не хотите же вы сказать, что она заставила Мэрилин выпить нембутал или сделала ей укол?

– Нет, конечно. Есть такое понятие: заказчик.

У меня буквально голова гудела от вопросов, но я понимала, что раскладывать по полочкам собеседник ничего не будет. Он не станет объяснять то, о чем я могу догадаться сама, иначе не стал бы вообще со мной встречаться. Значит, спрашивать нужно только самое главное, прояснять поворотные точки, а потом от одной к другой восстановить маршрут самой.

– А исполнители?

– Ну, вы уже знаете, что это не люди Кеннеди и не мафиози…

Я снова замерла.

– Откуда вам известно, что именно я знаю, а чего не знаю?

– Такие папки не держат в компьютерах, подключенных к Интернету. Если хотите сохранить секреты – заведите отдельный нетбук, а еще лучше держите все в голове.

– Но у меня пароль!

– Который вы дважды сменили за последний месяц. И каждый раз на такой, который взламывается с третьей попытки. Браво!

Мне стало совсем не по себе, честное слово, даже видеть на себе красную точку прицела, понимая, что следующий вздох может оказаться последним, и то легче, чем понимать, что ты давно под наблюдением.

– В моем доме «жучки»?

– Нет, это ни к чему.

– «Жучки» прямо в голове? – попыталась я пошутить.

– Зачем, если у вас журналистская привычка все записывать, да еще и с комментариями?

– Но откуда вы, черт возьми, знаете, что именно мой компьютер нужно выпотрошить?!

Его губы тронула усмешка:

– Не нервничайте вы так. Никто ваш комп не потрошил. Просто вы залезли в пару материалов, которые могли интересовать только того, кто уже много знает. Успокойтесь, вам это ничем не грозит. Пока.

Я с тоской подумала, что мое расследование явно закончилось, а наша встреча всего лишь попытка вежливо предупредить меня об этом. Если не пойму – примут другие меры.

– Что я должна сделать, отдать вам все материалы? Уничтожить их?

– Нет. Это все давным-давно неопасно. Кроме того, я же сказал, что вашим находкам едва ли поверят. Сделаем так: сейчас я уйду покататься на лошади, а вы останетесь и немного поразмыслите, подготовив интересующие вас вопросы. Потом мы поговорим еще раз, но очень недолго. Многое вам известно, многое вы уже поняли, вам не хватает лишь нескольких связующих фактов, чтобы картинка пазла сложилась. Если за время моего отсутствия вы эти точки нащупаете, я отвечу на вопросы, если нет – расстанемся друзьями.

– Может, мы могли бы встретиться завтра?

Собеседник помотал головой, в голосе зазвенел металл:

– Нет! Сегодня я покидаю Америку и больше не приеду. Думайте, через час я вернусь.

Глядя ему вслед, я почти паниковала. Совсем рядом тайна гибели Монро, и у меня возможность раскрыть ее, а в голове ни одной, просто ни единой мысли!

Волевым усилием панику удалось остановить, второго шанса узнать, как же все произошло, у меня не будет, значит, я должна использовать этот единственный. И результат зависел от моей собранности, от того, сумею ли всего за час нащупать верное направление, притом что не сумела сделать это за несколько месяцев размышлений и изучения бумаг самого разного толка.

Но выбора не было, на столик кафе веером легли листки, вырванные из блокнота. Я уже знала, что ни одна из версий не сработала, понятно, что Мэрилин помогли уйти из жизни, понятно, что напоив нембуталом и сделав дополнительно клизму, понятно даже, кто это сделал. Но главное действующее лицо – заказчик или организатор – все еще оставалось в тени.