Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка

моим другом. Мы отыщем ворчуна. Перевернем здесь все вверх дном, но найдем его, обещаю. Но ты должен быть готов к тому, что Язрог мертв. И мы можем последовать за ним, если будем неосторожны.

− Какие поступки жителей могли возмутить случайного путника? − Я призадумался. − Или не случайного…

− Вряд ли мы догадаемся сами. Надо осторожно расспросить самых болтливых из крестьян. Разделитесь на пары, но не привлекайте внимания. Делайте это ненавязчиво. Щука, бери Руслана и иди на поиски пещеры. Пока все.

Смаги стали расходиться. Я задержался. Пока рарог собирал выпавшие из книги листки, Радогост вытащил и крутил в пальцах найденный у огнедышащего змея камень мудрости и власти. Марргаст маслянисто блестел в свете лучей. Агонизирующие лица на гранях стали крайне отчетливыми.

− Как думаешь, он правда может вернуть мертвого к жизни?

− Не знаю, − Меня эта находка нервировала. Она сулила беду. − Наверно нет.

− Вот и я думаю − нельзя вытащить кого-то с того света. Просто людям нужна сказка. Вера в волшебство… Чтобы не сойти с ума от тоски.

Это наш секрет, Ванечка!.. А я ведь даже не помню, каким было ее лицо.

− Поэтому у тебя всегда с собой пряники, которые ты не станешь есть? − спросил я, зная, что ответа не последует.

***

Местные не торопились облегчить нашу работу. Никто не хотел идти навстречу Братству. А на их женщин был жалко смотреть: бледные, худые, истощенные многочисленными родами, точно Соловка хотела переплюнуть столицу по количеству людей на клочок земли. Они в основном отмалчивались или пытались улизнуть, стоило отвернуться на секунду. Как песок, утекающий меж сомкнутых пальцев.

Их дети слонялись без дела, оглашая окрестности визгами. Они дрались, спорили, хохотали − и делали это максимально шумно. Когда к ним кто-то подходил, счастливая свора разбегалась в стороны и оттуда осыпала попавшегося под горячую руку мусором с земли. Но самым неприятным было осознание, что за нами следят. Эти взгляды преследовали нас с Северянином. Буравили исподтишка, невидимые, но весьма ощутимые. Казалось, каждое окно зияет внимательной чернотой.

− Зах’вапп ывраш!

Малышка, звонко крикнув ругательство лесного народа, подбежала и схватила меня за полу летнего плаща. Как же в тот момент перекосило ее отца!

Он бросился к нам, отвесил ей тумака и оттащил под навес. Я пытался понять, что случилось и кто виноват, но на ум приходили другие вопросы − откуда маленькое дитя знало столь витиеватую фразу? И почему она напугала ее отца?

− Ты это видел? − спросил я у брата. Он проигнорировал меня, прошелестев себе под нос:

− Тишина − рождает истину. Помолчи надоедливый рарог, я думаю.

Не хотелось затевать спор подле врага, но уж больно снобский был у него вид.

− Напоминаю. Я прошел обучение и получил титул. Я больше не ученик!

Смаг остановился, мимолетно поглядывая по сторонам. Мы зашли на местное капище, оказавшееся в ужасно запущенном состоянии. Дубовые идолы богов покосились, их обвивал сорняк, а лица были с особой жестокостью расцарапаны чем-то острым. На постаменте не оказалось ритуальной чаши.

Она лежала в траве, у забора. Вместо меда и козлиной крови некто наполнил ее уличной пылью и, кажется, пеплом.

− Где тот волхв, что допустил подобное богохульство? − пробормотал Северянин, вытирая ее рукавом. Затем помрачнел, будто от внезапной догадки. Покосился на богов, беззвучно шевеля губами.

− Вроде старухи говорили, что он помер, а нового пока не прислали. Это может быть убийство? Его убило чудище?

− Здесь опасно, рарог. Мы неправильно оценили ситуацию.

− Я не…

− Молчи и слушай! Когда твое оружие поразит сотую тень, возможно, я и позволю тебе говорить в моем присутствии. А пока − ты щенок, неопытный слепой кутенок, тычущийся в порог и считающий, что это край мира. Иди обратно, забаррикадируй дверь, спрячься. И постарайся не выходить, пока мы не придем за тобой.

Затем он с неприязнью сплюнул в сторону избушек. Подойдя к частоколу с зубчатым гребнем, игнорируя мои оклики, перемахнул на другую сторону. Видимо, решил направиться к подножию гор, ближайшая из которых выступала, как огромная ступень.

Он оставил меня в величайшей растерянности. Ослушаться Северянина я не рискнул, все же он был гораздо опытнее и мудрее меня. Спешно вернувшись к вдове, я лег на скамью в сенях и накрыл глаза сгибом локтя.

Нельзя доверять местным жителям. Даже доброй Саянке, которая во всю пекла пирожки, желая угостить незваных гостей.

Что же смаг понял, раз так стремительно покинул деревню? Он заметил то, что ускользнуло от меня?

Не верю, что они в одиночку справятся с тварью, засевшей в пещере.

Не верю, что эти люди приносят жертвы.

Им не нужны чужаки, их женщин больше, чем мужчин, и, кажется, в округе нет ни одной не пузатой девки.

Догадка плавала на поверхности, но я не мог ее ухватить. Я должен прятаться в этом доме. Чем он безопаснее других? Тут нет мужчин, и дети выглядят немного иначе, чем те, что бегают снаружи. Отличия, отличия…

Я постарался припомнить, что смутило меня в старосте, когда он нас встречал. Он был одет просто: в льняную рубаху с закрытым воротом, штаны, да шапку из лоскутов. На них всех были шапки. Местные весьма неряшливы, особенно мужчины, таскают какое-то рванье, закутавшись в него по самые уши. Из-за висящего в воздухе зноя такая одежда выглядит слегка неуместно.

По щеке скользнуло что-то гладкое, в редких волосках.

Я вскочил, брезгливо утираясь, − а Никон с хохотом побежал к матери, подтягивая на ходу штаны. Его шутка сбила изначальный настрой. Наверно, он хотел пощекотать меня крысиным хвостом, но почему тот показался мне таким крупным?

Я повернулся и встретился взглядом с вдовой, застывшей в проеме.

− Тебе что-то почудилось, дорогой? − спросила Саянка настороженно, прикрывая проход в главную комнату, где бегало ее потомство.

Я опустил ладонь и на ощупь нашел разрезы на своем плаще. Там, где его хватала уличная малышка.

− Нет. Не почудилось.

Затем сделал короткий шаг вперед. Женщина попятилась.

− Они не виноваты. Такой только младший!

Мозаика сложилась, стоило только найти недостающие кусочки. Теперь понятно, почему Северянин приказал мне спрятаться. Здесь наши умения бесполезны. У нас нет оружия для сражения с подобным чудищем.

Саянка попыталась меня остановить, схватившись за нож для разделки мяса. Закричала, что делала это, чтобы выжить. Что они не могли иначе.

Но куда слабой женщине, истощенной издевательствами, справится с обученным смагом? Я запихнул ее в комнату к детям, привалил дверь скамьей и