ПереКРЕСТок одиночества 4 - Руслан Алексеевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы перенесли всю добычу в салон вездехода, где благодаря обогревателям быстро создалась идеальная для вирусов и бактерий среда обитания — тепло и влажно. После этого, двигаясь домой нарочито медленно, я немалую часть пути провел за разбором и предварительной сортировкой вещей, касаясь и встряхивая каждую вещь. Своему экипажу я спокойно объяснил следующее — если среди нас заболеет хотя бы один человек, то домой мы не вернемся в ближайшее время. Нам будет ждать карантин здесь внутри вездехода, после чего нам придется избавиться вообще от всей добычи и возможно даже от собственной одежды, устроить внутри машины генеральную уборку с дезинфекцией самогоном, а затем мы отправимся во второй поход без захода в родной порт. И это мое решение не обсуждается — мы не можем принести домой черную чуму.
Когда до бункера оставалось всего ничего, я сверился с картой и подправил наш курс. Еще через несколько часов я остановился у внешне ничем не примечательного снежного холма и вышел наружу. Там, поднявшись до неприметного входа, я дозвался до Апостола Андрея, а когда он вышел, радостный и удивленный, не разрешая ему приблизиться ко мне ближе чем на шесть шагов, прокричал причины такой предосторожности и о том, что я не один, но они пока не в курсе куда и зачем я привез их. Старик выслушал, подумал секунд десять, а затем пожал плечами и приглашающим жестом указал на свою приоткрытую дверь. Я переспросил и напомнил возможные последствия заболевания. Апостол рассмеялся и повторил свой уверенный жест. Пожав плечами, я передал ему пару прихваченных с собой свертков с разными более чем полезными мелочами и лекарствами, после чего вернулся к вездеходу и позвал остальных.
Еще почти сутки мы провели у Андрея в гостях. Мы никуда не торопились. Мужики знакомились с Апостолом, а он с ними. Приглядывались друг к другу, узнавали лучше. Мы ели жареную медвежатину, пили самогон, немного курили, потом слушали как подвыпивший Апостол пытался втолковать тоже пьяненькому Евгению насколько тот был не прав, а тот, осмелев от выпитого, пытался доказать свою точку зрения на мир. Заодно мы отоспались, а затем повторили все по новой, но перед этим помогли Апостолу чуть удлинить тамбур, уложив двойные ряды снежных блоков и облив их водой. Сверху легли припасенные Андреем листы железа и снова снег. Последней поставили сдвижную дверь из тонкого листая мятого металла и появилось больше опасного места для дров и нарт. Улучив немного свободного времени перед очередным ужином, я потратил его на тренировку, доведя себя до полного изнеможения. Когда мы проснулись в очередной раз, прежде чем принять важное решение. И оно было положительным — никто из нас за эти дни не заболел. Можно возвращаться домой, не боясь стать разносчиками смерти. Само собой Замок был предупрежден — как и Центр с Холлом. Удивительно, но все эти новости, льющиеся мутноватым потоком на уже не столь сонный Бункер, пошли только на пользу, взбодрив стариков и добавив им немало нетерпения. И вот мы здесь…
Разгрузку заканчивали без меня, причем им пришлось ворочать одни из самых габаритных и тяжелых свертков и ящиков. Я поступил так намеренно, не желая выглядеть в их глазах единственным сильным мужиком Бункера. Они действуют сообща и справятся. К тому же им на помощь пришла ласковая и глупая рожденная здесь молодежь, вполне способная таскать любые тяжести и выполнять внятные распоряжения чуток сварливых дедов и старух. Дело шло бодро, мимо нас то и дело проносился груз, еще одна цепочка пожиже уходила к лестнице, а оттуда в Замок. Огромный зал Холла был полон радостными веселыми голосами. Про Евгения почти все уже забыли, занявшись расстановкой новых красивостей и полезностей. Особенно старики были рады появлению еще одного самовара — самодельного, что удивительно, но очень красивого и вместительного. Его уже затопили, поставив у кухни и изогнутым отрезком трубы присоединив к общей дымовой трубе.
Наслаждаясь горячим чаем, я ждал тарелку горячего супа, обмякнув на удобном стуле и подробно рассказывая о всех деталях закончившейся экспедиции собравшейся вокруг меня бравой старой гвардии. До этого Холл получал новости от нас напрямую — часть наших трансляций по моей просьбе вывели сюда и пользовались они огромной популярностью. Ведь этот тот самый прямой эфир, что дает столь редкое и столь желанное чувство прямой причастности к происходящему. Благодаря нашим разговорам Холл и так был в курсе случившегося с убежищем Старого Капитана, но многие сочные детали я приберег на потом и вот сейчас выкладывал их с максимальной щедростью, не скупясь на красочные описания и на максимум передавая свои ощущения после того, как я вошел в мертвый бункер.
Закончив с рассказом, я прервался на несколько часов сна, после чего мы вновь собрались за тем же столом. Никто из Замка к нам не присоединился, и я знал почему — они вполне резонно опасались простудного вируса. Решили выждать еще день или два — на всякий случай. Я только приветствовал такой подход к делу, хотя и был уверен, что полной изоляции достичь невозможно. Проведя за беседой чуть больше часа, я попрощался и потопал к лестнице, увидев на ее верхних ступенях уже знакомого посланца Замка. Меня провели в уже знакомое помещение, где я обнаружил удобное кресло, а рядом небольшой столик с пепельницей и стаканом горячего чая. Устало улыбающийся Михаил Данилович сидел метрах в трех, с удобством расположившись на таком же кресле.
— Как дела, Охотник?
— Нормально — улыбнулся я в ответ, поняв, что вопрос о моих эмоциях после посещения бункера Старого Капитана и открытия его мрачной жестокой тайны — Кума Лизаветта, чтоб ее…
— Кума Лизаветта — повторил глава Замка — Кто мог такого ожидать? Тайный подлый заговор одной единственной злой овцы из доброго стада… И ведь у нее все получилось… Как такое могло произойти?
— А чему тут удивляться? В маленьком изолированном мирке случиться может всякое. Их бункер куда меньше в размерах и действительно чем-то похожий на небольшой корабль.
— Да уж… И что теперь делать с доставленными вами Евгением? — поморщившись, он помассировал виски указательным и безымянным пальцами —
