Шотландская сага - Джеймс Мунро

— Это — континент? — Энгус показал на близлежащую землю.

Рулевой кивнул, но как-то не очень уверенно.

— Если так, тебе повезло. Я намереваюсь поплыть вдоль берега. Если это окажется остров, я пристрелю тебя, а тело брошу за борт акулам.

Солнце поднялось не слишком высоко, в воздухе было не жарко, но почему-то рулевой сильно вспотел. После двух невнятных попыток что-то вымолвить, он бухнул:

— Я… Я перепутал это место с чем-то еще. Это и правда остров.

— Я тоже так думаю. На судне есть какие-нибудь карты?

Перепуганный рулевой быстро закивал, все еще не уверенный, как с ним поступит Энгус.

— Чарли, пойди с ним и отыщи их. Мердо постоит у руля, пока вы сходите.

Когда Чарли с моряком вернулись, карты были разостланы на палубе, и Энгус спросил рулевого, где они находятся.

Рулевой показал на довольно большой остров, и на этот раз Энгус поверил, что он говорит правду.

— Сколько времени нужно, чтобы добраться до континента?

— Мы можем оказаться там еще до наступления ночи, но… — Матрос замолчал.

— Что ты хочешь сказать? Послушаем.

— Если вы высадитесь при ближайшем подходе к берегу, вы умрете с голоду. Между морем и горами нет ни населенных мест, ни дороги.

— Что ты предлагаешь вместо этого?

— Если мы будем идти на север в течение нескольких дней, вы сможете сойти на берег недалеко от Сиднея и пойти через Синие Горы, я полагаю, там теперь есть дорога. Если вы высадитесь с другой стороны, перед вами будет вся страна. Человек может скрыться там — и выжить, по крайней мере я так слышал.

— Или же нас можно вернуть с помощью остальных, как только вы от нас отделаетесь.

Моряк выразительно покачал головой.

— Нет, послушайте меня. Отправьте капитана и всю команду, за исключением трех человек, в баркасе сегодня ночью. Выньте паруса из лодки и дайте им только два весла. Возможно, они и доберутся до земли, но к тому времени мы будем далеко.

— А остальные двое?

— Мы возьмем беглых. Они не осмелятся ничего рассказать. Вместо этого, они, вероятнее всего, постараются привести корабль назад, чтобы подобрать тех, в лодке.

— А как ты? Что ты будешь делать?

— Я задумал одно левое дельце — и для вас тоже. Шестеро или семеро матросов из команды — бывшие заключенные, которые отсидели свой срок и имеют документы, подтверждающие это. Возьмите их документы, и мы все — свободные люди.

Горячность рулевого была слишком сильной, чтобы быть ложью, но Энгус спросил:

— А что ты намереваешься делать, когда станешь свободным человеком?

— Это зависит от вас. Если вы сочтете, что я достаточно помог вам, чтобы заплатить мне те деньги, которые вы собирались отдать капитану Адамсу, я куплю билет назад в Англию на первый же отплывающий корабль.

Энгус помолчал несколько минут, потом протянул ему руку.

— Доставь нас благополучно на берег, и деньги — твои. Мы все начнем новую жизнь — и она не может быть хуже, чем старая.

Три недели спустя после высадки на берег Австралийского континента, Энгус и Мердо Росс, Эми Макдональд и Чарли Кемпбелл направлялись в глубь страны. Сидя верхом на сильных лошадях и ведя перед собой остальных, тяжело нагруженных провизией и другими припасами, они гнали приличное стадо овец. Более того, и овцы, и лошади были честно куплены на золотые монеты.

Обыскивая каюту капитана Адамса, после того как его и всю его команду спустили в баркасе с корабля, Чарли нашел деньги, запертые в крепком деревянном сундуке. Богатая находка обеспечила успех их смелого предприятия. Они открыто путешествовали верхом с распиской о покупке овец и не моргнув глазом показывали украденные удостоверения, если у них спрашивали документы.

Процессия овец и лошадей вызывала уважение в глазах официальных лиц, но ни один из членов этой небольшой партии не мог спокойно себя чувствовать, пока они не удалились на достаточно большое расстояние от поселений заключенных. До этого все время была опасность, что какой-нибудь заключенный узнает в них сбежавших и развеет слабый налет респектабельности, который они приобрели.

Но даже тогда их беспокойство не закончилось. Приобретение некоторого имущества повлекло за собой другие проблемы, с которыми встретилась группа, когда они держали путь через Синие Горы. Они шли дорогой, которая была проложена не более десяти лет назад, однако хорошо проторенная многими мужчинами и женщинами, двигающимися в глубь страны в поисках новой жизни за пределами поселений для заключенных.

Дорога также была протоптана и теми, у кого амбиции были несколько скромнее: людьми, которые не искали ничего нового, а просто хотели поддерживать тот образ жизни, который мог бы быть прерван на виселице, если бы не замена ее вечной ссылкой. Энгус увидал таких людей, расположившихся у обочины дороги, которой шли он и его товарищи в полумиле от них, и тотчас же понял, кем была эта толпа.

— Вытащите свои ружья из чехлов — и проверьте, заряжены ли они, нужно быть готовыми открыть огонь. Эми, возьми мой пистолет. Если нужно, пускай его в дело. И держись поближе к Мердо.

— Как ты думаешь, кто они? Солдаты?

— С солдатами у нас бы не было неприятностей… А теперь расходитесь. Мердо, Чарли, не спускайте с них глаз, а то не успеешь и глазом моргнуть…

Трое мужчин, которые скрывались на обочине, вышли на дорогу. С ними была женщина-аборигенка и мальчик лет шести. Только она одна осталась сидеть на обочине, отверженная всеми, изможденная фигура, прижимающая мальчика к себе. Ее щиколотку обвивала железная манжета и цепь, похожая на те, которыми сковывают заключенных. К цепи была прикреплена деревянная колодка.

Один из трех мужчин пошел им навстречу, прижимая к себе мушкет. Подняв вверх свободную руку ладонью вперед, он изобразил подобие улыбки — провал в густой бороде и усах, где стал виден неровный ряд гнилых зубов.

— Привет, друзья. На этой дороге никто не появлялся вот уже почти целую неделю. Всегда приятно встретить компанию. Куда вы направляетесь?

Первый и последний взгляды мужчины были обращены к Энгусу. Остальное время он не отводил взгляда от Эми.

— В глубь страны.

Односложный ответ Энгуса был достаточно вежлив, но не располагал к началу дружеской беседы. Тот факт, что перед ним на седле лежало ружье, дуло которого было направлено прямо на собеседника, могло быть не чем иным, как простым совпадением.

Когда стало очевидно, что Энгус больше не собирается ничего добавить к сказанному, чернобородый человек пожал плечами и еще раз изобразил подобие улыбки.

— Мужчине не пристало делиться с кем-то своими планами. Ты — поселенец или бывший заключенный, которого освободили?

— А ты — освобожденный или беглый?

Чернобородый человек поднял бровь, и на этот раз его улыбка была неподдельной.

— Нас называют бушрэнджерами здесь, на континенте. Беглыми мы были бы на Земле Ван Димона. До сегодняшнего дня мне не приходилось слышать ни об одном освобожденном человеке, который бы проходил здесь, приехав с Земли Ван Димона. Я думаю, что мы с тобой говорим на одном языке, дружище. Почему бы тебе и твоим друзьям… и леди не сесть и не поговорить с нами немного. У нас есть котелок на костре, и мы можем предложить вам по кружке чая.

— От души благодарю, но я намереваюсь пройти еще несколько миль до захода солнца.

Теперь на лице бушрэнджера, ведущего переговоры, больше не было улыбки.

— Ну, тогда мы возьмем у вас одну шерстяную овечку. Вы можете взять взамен аборигенку.

— Эти овцы — не для продажи или обмена. Нам и так их не хватает, чтобы основать ферму. Нам нужна каждая из них.

— Ну, это, прямо скажем, не по-дружески!..

В голосе человека сейчас звучала угроза, и хотя он двигался в это время, ружье Энгуса неотступно двигалось за ним. Оно было направлено прямо на предводителя бушрэнджеров. Чернобородый человек оглянулся на своих приятелей, как будто ожидая от них, что они перехватят инициативу. Но они увидели то же самое, что и их главарь. Неважно, сколько раз они меняли свое положение, ружья Мердо и Чарли следили за ними.

— Я тронут вашим гостеприимством, но, поскольку я не могу его принять, мне бы хотелось, чтобы ты и твои товарищи удобно расположились вокруг своего костра, прежде чем мы отсюда уйдем.

Голос Энгуса был спокоен, манеры обходительны, но что-то дало чернобородому бушрэнджеру понять, что он станет мертвецом, если не последует указаниям однорукого шотландца.

— Я этого не забуду. — Чернобородый человек медленно двинулся назад, не сводя глаз с Энгуса.

— Я не уверен. Совсем не уверен. — Энгус двинулся к остальным двум бушрэнджерам, чтобы заставить их вернуться к костру, что они сделали с большей готовностью, чем их вожак.

Пока они все не сели перед костром, Энгус не дал сигнала Мердо, чтобы он прогнал овец мимо.