Тайна Лоринг-Чейза - Джеффери Фарнол

Глава XXIX,

в которой Бен Баукер описывает убийство

Вечер сменился теплой, тихой ночью. Землю залил яркий свет луны, и с ним вместе снизошел полный, всеобъемлющий покой. Охваченный благоговейным трепетом, Дэвид на минуту остановился, наслаждаясь безмятежной вселенской тишиной, и снова побрел куда глаза глядят. Вокруг лежала незнакомая ему, такая непохожая на огромную и в чем-то еще первобытную страну за океаном сельская Англия. Вместо высоких гор, бескрайних прерий и могучих рек здесь раскинулись пологие холмы и сочные луга, а в камышовых зарослях и меж склоненными ивами сонно петляли прозрачные ручьи. Любуясь ночным пейзажем, Дэвид вспомнил слова отца, который часто глуховатым от волнения голосом рассказывал ему об этих местах: "Земля эта, Дэйви, тянется до Ферла - луга и речки, леса и перелески - и дальше, до самых Даунз. Старая добрая страна зеленых холмов и багряных закатов. Когда-нибудь, даст Бог, мы вернемся туда вместе, малыш". Отец рано овдовел, и все, что у него осталось, - это воспоминания о безвозвратно ушедших счастливых годах и покинутой родине.

У Дэвида защемило в груди: вот она, земля его предков. Он облокотился о невысокую калитку и погрузился мыслями в прошлое. Увидел покойного отца одинокого изгнанника, который учил его любить и почитать так давно скончавшуюся мать, привил любовь к Англии, которой Дэвид никогда не видел.

Где-то здесь отец играл ребенком, быть может, бегал в тот самый лес, что темнеет впереди, таинственный и безмолвный...

Дэвид очнулся и вздрогнул: от леса отделилась какая-то тень. Она медленно, словно крадучись, приближалась и постепенно преобразилась в мужскую фигуру. Человек ковылял по дороге, утомленно опираясь на посох. Внезапно заметив Дэвида, он застыл - видно, пытался разглядеть ночного прохожего. Сердце Дэвида забилось чаще - он узнал бывшего каторжника Бена Баукера.

Он в одну секунду оседлал калитку и перемахнул на ту сторону. Баукер не двинулся с места.

- Ну?.. А, это ты, приятель! - узнал он Дэвида, когда тот приблизился. - Господи, помилуй, я уж подумал, они меня все-таки выследили!

- Кто? - тихо спросил Дэвид. - Кто вас должен выследить и за что?

- Ищейки с Боу-стрит, конечно. За дело, которое я так и не закончил.

- Убийство?

- Ага! Меня уже раз чуть не схватили. Я, понимаешь, ослаб сейчас, совсем больной. Том Яксли, будь он проклят, здорово меня отделал. Я, правда, тоже не остался в долгу, и теперь ищейки с Боу-стрит сидят у меня на хвосте, хотят повесить за то, чего я не делал.

- То есть за убийство?

- Угу. А я невиновен, как грудной младенец.

- Ты потерял свою шляпу.

- Знаю, чтоб ей пусто было! Тут впору не то что шляпу - голову потерять, когда такое слышишь! А рассказать им - не поверят.

- Расскажи мне.

- Пожалуй, так я и сделаю, приятель, только давай присядем, а то меня ноги совсем не держат.

- Ну, начинай, - тем же приглушенным голосом сказал Дэвид. Рассказывай все, что ты знаешь о смерти сэра Невила Лоринга.

- Поделом ему! - сказал Баукер с яростью. - Жаль, что я не успел... за этим я туда и шел - да, да, не отрицаю, - но не удалось... Кто-то опередил меня, дружище.

- Давай все как было.

- Ладно. Дело было так: я доплелся до дома около двенадцати часов...

- В двенадцать? Ты уверен?

- Ага. Том Яксли ранил меня сильнее, чем мне показалось сначала, и приходилось то и дело останавливаться, чтобы передохнуть. Но я так или иначе намеревался сделать то, что задумал, и расквитаться с сэром Невилом сполна. Так вот, дотащился я до опушки - это отняло прилично времени - и перелез через ограду. Наконец добрался до дома. Он стоял совсем темный, кроме одного окна, что выходит на террасу. Занавески были задернуты неплотно, я посмотрел в щелку и увидел его!

- Живого?

- Самого что ни на есть. Он скалил зубы. Знакомая улыбочка - в прошлые годы она будила во мне дьявола. Я решил, что он не один, и тихонько отошел.

- А того, кто был с ним, ты видел?

- Нет, нет, я не стал ждать, приятель, а прокрался вокруг дома к другому окну, которое помнил, как открывать. Я ведь знаю этот дом вдоль и поперек. Ну, открыть окно - минутное дело. Забрался я внутрь и вытащил приготовленный нож...

- Что за нож?

- Вот этот. - И Бен Баукер показал короткий прочный нож с широким лезвием, которым пользуются мясники при разделке туш.

- А ты не находил еще один нож? В лесу.

- Нет. А какой он из себя?

- Неважно, продолжай!

- Ну, пошел я в глубь комнаты, к двери. Никаких колебаний, голова холодная. Снял шляпу, чтобы заткнуть ему рот, если он случайно закричит... Только я хотел выйти в коридор, как услышал смех. О, я хорошо знал этот смех, приятель, тихий такой, вроде бы добродушный, а на самом деле издевательский смех. Стиснул я нож покрепче, и вдруг этот смех резко оборвался, а вместо него - мокрый натужный кашель, а потом хрип. Не хотел бы я услышать его снова! Я прямо окаменел, душа в пятки ушла - это у меня-то, который пришел, чтобы прикончить своего врага! Я испугался, как мальчишка, стоял в ледяном поту и дрожал - потому что понял, что значит этот хрип!

- Так... А дальше?

- Я уронил шляпу.

- Ты слышал или видел что-нибудь еще?

- А как же, слышал скрип ступенек и словно женское платье прошуршало по стене...

- А может, мужской сюртук?

- Может, и сюртук, приятель, тут я не уверен, хотя мне тогда показалось, что это скорее похоже на женское платье.

- И это... все?

- Нет. Я подождал, пока все затихнет, и подкрался к той комнате... Дверь была открыта, и я увидел...

- Разве свечи горели?

- Ага, приятель, горели... А Лоринг сидел весь в крови, мертвый... Он пялился в потолок - и все еще скалился! Я-то сразу понял, что жизни в нем, как в бревне, но на всякий случай подошел чуток поближе... и тут услыхал шаги. Очень осторожные шаги. Кто-то спускался по лестнице...

- Походка - мужская?

- Вроде бы мужская. Ну, я поджал хвост и драпанул через окно. А про шляпу, ясное дело, начисто забыл. Черт бы ее побрал! Можешь мне верить, приятель, это святая правда!

Дэвид посидел, глядя на свою правую руку, то сжимая ее в кулак, то разжимая, наконец Баукер решился отвлечь его от этого занятия.

- Ты веришь мне, приятель? - с надеждой спросил он. - Я рассказал тебе всю правду, как на духу.

Дэвид сумрачно глянул в изможденное лицо бывшего каторжника, отвернулся и сказал, как будто простонал:

- Помоги мне Боже... Верю.

- Что с тобой, парень? Ты не болен?

- Нет.

- А я вот совсем раскис, нога почти не ходит. А эти... охотятся за мной, словно за диким зверем. Все из-за шляпы. Ловят за дело, которого я не делал, во всяком случае, не успел. Что за напасть, не повторилось бы как тогда!.. У тебя, разумеется, с собой ничего съестного, приятель? Я, понимаешь, целый день отлеживался в лесу, а человек должен есть. Может, завалялась какая-нибудь корка?

- Еды я могу принести, - сказал Дэвид. - Если ты подождешь, сделаю это с радостью.

- Нет, нет, приятель, сердечно благодарен, но риск слишком велик. Тебя могут заметить и выследить... Этот парень с Боу-стрит - хитрющий, как лисица, только, чтобы меня поймать, надо быть еще хитрее. Я ведь здешние места знаю как свои пять пальцев, а то и лучше!

- А как насчет денег? У меня осталось около тридцати шиллингов от тех двух гиней, которые ты мне одолжил...

- Оставь себе, приятель. Денег у меня много, хотя я отдал бы их все за плотный ужин с кружкой пива.

- Что я могу сделать для тебя, Бен Баукер?

- Да что там... - Бывший каторжник печально махнул рукой. - Просто пожелай мне удачи. Она меня не баловала. Ну, и кроме того... можешь по-дружески пожать мне руку... в знак того, что веришь мне и не сомневаешься в том, что я рассказал тебе истинную правду.

Дэвид не колеблясь протянул руку Бену Баукеру.

- Удачи тебе, Бен! - сказал он. - Милосердное провидение уберегло тебя от преступления ради какой-то хорошей цели. В конце концов, это и есть самая большая удача. И если ты когда-нибудь разыщешь свою Нэнси, то придешь к ней с чистыми руками, не запятнанными кровью твоего врага.

Бен Баукер вздохнул и покачал головой.

- Эх, малышка Нэн! Она потеряна для меня навсегда, бедное создание. Будь она жива - как знать, может, моя жизнь изменилась бы к лучшему. Только она умерла, приятель, иначе давно бы уже вернулась домой к матери-старухе. Та все глаза проглядела, ее дожидаясь, каждую ночь молится о возвращении дочери. Вон там, в Льюисе.

- В Льюисе? - переспросил Дэвид. - Ее мать живет в Льюисе?

- Ну да. Она содержит маленькую лавчонку на главной улице.

- Постой-постой! Маленькую мелочную лавку... сразу как минуешь мост? Миссис Мартин?

- Точно, приятель. А ты откуда знаешь, что ее так зовут?

- Об этом мне сказала одна женщина на Лондонском мосту. И было это меньше двух месяцев назад. Одинокая женщина с добрым лицом, на котором горе оставило свой след...

Баукер грохнулся на колени и схватил Дэвида за руку.

- Дружище, - сказал он хрипло, - благослови тебя Бог! Так, значит, моя маленькая Нэнси... моя Нэн... жива? О, неужели это правда?