Вальдор: Рождение Империума - Крис Райт

Наконец–то сигнал к началу боевых действий вспыхнул на его нашлемном визоре. Двигатели танков запустились. Заработала артиллерия, командиры пехотных полков выкрикивали приказы к наступлению, и всё это ощущалось так, будто целый гребень внезапно превратился в движущуюся лавину чистой агрессии, несущейся по склону к плато.

Акилла ринулся вместе с ними, срываясь на бег, к тому, чего он так долго ждал. Слак и остальные рванули вслед за ним по склону, спотыкаясь о булыжники и поскальзываясь на льду. Ветер ревел в ушах, и громкий рокот разряжающихся орудий разорвал небеса.

Его сердце сильно колотилось, побуждая истощённое старое тело к тяжелым нагрузкам. Он всё ещё не понимал, что именно он увидел в той сенсорной вспышке, но определенно это всё меняло. Им обещали, что город будет безоружен и плохо укреплён, оставленный на произвол судьбы военным командованием, одержимым завоеванием на западе. Им говорили, что единственное сражение будет проходить у самих врат, после которого у них будет полная власть над населением. Никаких грабежей и никаких зверств — так их проинструктировали. Но никто на самом деле не верил в эти скучные разговоры, все понимали — если подобное начнется, то никто уже не сможет их остановить.

Но всё это было чем–то иным — чем–то невиданным, дисциплинированным, многочисленным, двигавшимся вниз с севера под покровом бури. Акилла никогда такого не видел. Он даже не знал, как это назвать. Но все же он направлялся к этому. Земля взрывалась вокруг него, разрываемая на части противопехотным оружием. Танки скользили на своих гусеницах под огнем прибывающей волны трещащих энергетических лучей. Грязь кипела, превратив холодный воздух в ад из испарений, который взрезали выжигающие глаза вспышки лаз-огня. Ночь запылала.

— Захватить врата! — незаметно для себя прокричал Акилла. Другие орали то же самое, гавкая сквозь сотню различных вокс-эмиттеров и решетки шлемов. Все это было слишком поспешно, слишком неорганизованно — предполагалось, что победа будет легкой.

Слак нашел его, ковыляя через шипящее марево конденсата. Он вел огонь из термального копья разряд за разрядом, целясь вперед, в бурлящие облака пара.

— Что. За. Херня? — ворчал разъяренный Слак. — Громовые Воины? Где они могли взять Громовых Вои…

Это были его последние слова. Одиночный разрывной снаряд с хлопком вылетел из темноты и поразил его в грудь, сдетонировав от удара о стальную пластину. Слак, этот здоровяк в тяжелой броне, был сбит с ног и кубарем покатился назад, оставляя в воздухе след кордита и крови.

Акилла слепо выстрелил в туман. Он ощущал отдачу от каждого выстрела из шип-винтовки, а в правой руке трещала от парализующих электрических разрядов булава.

— Ну же! — проревел он на бегу, двигаясь с остальными. Тяжелый гусеничный транспортёр проскочил по левую руку, его турельные орудия ходили ходуном. Он уловил крики погибающих солдат, но не мог сказать, где это происходит. Акилла потерял из виду Ушотана и золотого дьявола, и теперь все превратилось в звенящий в ушах грохот решительной битвы, развернувшейся рядом в завесе перегруженных сенсоров.

Затем в тридцати метрах появились трое, вырвавшись из падающего снега, от которого их доспехи блестели, и выпустили выверенные очереди из оружия, похожего на тяжелые гранатометы. Они не торопились, но шагали с пугающей слаженностью, выдавая невероятно точные выстрелы скоординированными залпами. Воины носили полный доспех — комплект продуманной до мелочей толстой брони, проклепанной и рельефной, сконструированной специально под носителя и украшенной чем–то, что походило на отличительные знаки полков. Трудно было различить что–либо во мраке и дульных вспышках, но солдату показалось, что он уловил нечто похожее на крылатый клинок, вытравленный на тёмно-серой поверхности.

Акилла выстрелил, припав на колено, и опустошил магазин винтовки в ближайшего из них. Его залп разметало по доспеху россыпью искр, нанеся минимальные повреждения. Двое воинов направились к другой цели, но третий, в которого и попал Акилла, развернулся и пошел к нему.

Оно могло двигаться с невероятной быстротой для такой громадины, пересекая в несколько размашистых шагов испещрённую кратерами поверхность между ними. Акилла продолжал стрелять, пока не раздался щелчок, возвещавший о пустом патроннике, попадая каждым выстрелом, но едва ли замедляя врага. Казалось, доспех невозможно повредить — сегментированный панцирь, как у огромного насекомого, увенчанный шлемом с плюмажем и с лицевым щитком в виде оскала. Весь доспех гудел, коптил дымом из промышленных силовых элементов, установленных за плечами, и потрескивал статическим электричеством на сочленениях.

Акилла отбросил в сторону опустевшую винтовку, вскочил на ноги и взмахнул булавой. Электрогенератор вспыхнул, окутывая навершие ореолом ярко-белой энергии. Хорошее оружие, которое в своё время проторило ему дорогу через толпы врагов, но оно отскочило от брони существа с такой силой, что чуть не сломало Акилле запястье.

Воин ударил рукояткой своего ручного гранатомёта по лицу Акиллы, уронив того обратно в грязь. Голова Акиллы откинулась, выкручивая шейные мышцы, и он почувствовал, как кровь просачивается сквозь зубы. Каким–то образом он смог уклониться от следующего удара — припечатывания шипованным воинским сабатоном — и попытался взмахнуть булавой ещё раз. Он сумел махнуть ею по незащищенным кабелям, заставив воина оступиться, и вырвал себе вторую попытку. Акилла с трудом поднялся с колен и тяжело размахнулся, ища уязвимое место.

В этот раз, впрочем, воин был начеку. Он зажал булаву серовато-коричневой латной перчаткой и крепко держал ее, искрящуюся как светлячок, пойманный в лабораторную колбу. Акилла попытался вырвать оружие, но его ладонь сорвалась с рукояти. Будучи обезоруженным, он поднял глаза на чудовище, возвышавшееся над ним.

Как заметил Слак до того, как они с ним разделались, эти создания были очень похожи на Громовых Воинов. Не такие высокие, может, менее грузные, в броне, лишенной пышности доспехов Катаегис, которую сменили утопленные заклепки и окованные края. Они выглядели более мрачными, более функциональными, будто выпущенные с конвейера какого–то мануфакторума. Они даже сражались не как Громовые Воины, что–то скрывалось в их движениях — неуверенность, крупица неловкости — это выдавало их неопытность, сырость. Они учились. Они учились убивать.

— Я научу тебя кое-чему напоследок, — оскалился Акилла, наблюдая, как воин поднимает свой ручной гранатомёт рукоятью вперед. В его мире не было места сожалению — в конце концов, именно так он и хотел бы уйти. — В следующий раз следи за своими кабелями.

Затем оружие обрушилось, проламываясь сквозь то, что