Мой личный сорт Бонда - Юлия Николаева

— Я сама не знаю, как это вышло, — Маринка уже не плакала, но глаза были красные. Она шмыгала носом, сидя на своем диване и легонько раскачиваясь. — Сначала все было так здорово. Я вечером ловила тачку, и он меня подвез. Красивый, стильный, богатый, шутил все… Ну он уехал, и я даже ничего не думала. А на следующий день вечером домой иду, а там его машина. Позвал ужинать. Потом домой отвез, и все. И так несколько вечеров подряд. Ну а потом уж случилось все, конечно. Я словно провалилась в небо, так все романтично было… Он приезжал, мы катались по городу, ужинали где-нибудь, потом ехали ко мне. Я о нем ничего толком и не знала, но один раз ему пришлось домой заехать, что-то забрать, и я адрес запомнила, не знаю, зачем. Наверное, из женских предрассудков… А девять дней назад он пропал. Просто пропал, и все. У меня даже номера его не было, он смеялся, что так романтичнее, а я верила, как дурочка… Четыре дня его не было, и я уже думала к нему ехать, но гордость взыграла… И специально на дачу укатила, чтобы, если он объявится, то не думал, будто я сижу и жду его у окошка. Машины у меня нет, так что я на электричке поехала. Там зашла в магазин, выхожу, смотрю машина проехала, и вроде как на его похожа. Но она уже далеко была, и я решила, что обозналась. Что ему тут делать?

Пришла на дачу, день там провалялась, чуть не умерла от скуки и ожидания. Все о нем думала… Но решила проявить твердость, остаться еще. На следующий день со скуки даже уборкой занялась, ну и чтобы отвлечься от мыслей… — Маринка сидела, глядя куда-то в пустоту, и терла пальцы. — Весь день пахала, все отмыла и в подпол полезла. Я им вообще никогда не пользовалась, дача от бабушки осталась, предки в другом городе, а мне подпол ни к чему. Ну а тут залезла, стала разгребать и просто похолодела: вижу, вроде как пыль стерта в некоторых местах. Значит, кто-то тут недавно был. Не знаю, почему, стала все вещи раскидывать, а там… — Маринка даже зажмурилась ненадолго, — я как увидела эту сумку с деньгами, меня аж повело. Не знала, что и думать. Наследство от бабушки? Или кто-то кого-то ограбил и тут спрятал, решив, что место подходящее? И тут мне машина Игоря вспомнилась… И я почему-то уверилась, что это он деньги сюда спрятал. И сразу в голове все стало складываться: и что обо мне никто не знает, и что пропал он неспроста.

На дачу ко мне мы ездили один раз, он меня еще спрашивал, не занимаюсь ли я заготовками солений и варений, и на подпол указывал. Я тогда посмеялась, сказала, что девушка городская и что это не мой стиль. Что в подпол никто не лазил с тех пор, как бабушка умерла… В общем, дурой я не была, смекнула, что к чему. А что было делать? У меня в глазах темнело, когда я сумку закрывала. Там такие деньги… В общем, оставила я их на даче. Пару дней еще ждала, что он объявится, а потом поняла, что жду впустую. Ну и злость такая взяла, что все так складывается… Я поехала в бар, напилась и решила к нему пойти. Дурацкое решение, но спьяну чего только в голову не придет… Уже ночь была, но я на время не смотрела. До его дома недалеко было, минут двадцать пять ходьбы. Я и пошла… У него в окнах свет горел, и это мне придало сил, пьяному море по колено… Я его квартиру набрала, он сразу открыл, даже не спросил, кто. Я опять значения не придала, поднялась, звоню и слышу его голос: открыто. Ну я и зашла. Игорь очень удивился, видимо, не меня он ждал. Сначала удивился, а потом разозлился.

— Чего тебе? — Говорит, а я начала сопли размазывать, мол, ты пропал и прочее в этом же духе.

Он чертыхнулся и вдруг руку из-за спины вытаскивает… Он так и стоял, в одной руке бокал с виски, а вторая за спиной. Вытащил ее, а в руке пистолет с глушителем. Я так испугалась, затряслась вся. Решила почему-то, что он меня убить хочет. Он это заметил, усмехнулся с презрением и сказал, мол, не бойся, это не для тебя. Положил его на тумбу, сам напротив меня встал и начал говорить… — Тут Маринка снова замолчала, и я не сразу поняла, что она плачет. Некоторое время она так и сидела, опустив голову. Потом, вытерев глаза, продолжила, — он такие мне гадости говорил…. Что я однодневка, что наш роман пришел к концу, что он получил все, что хотел, и прочее в том же духе. Я думаю, он меня так спровадить хотел, чтобы я больше не появлялась в его жизни. Он все это говорит, а я стою, как школьница, которую отчитывают за плохие оценки. И тут такая злоба накатила, и отчаянье… Он сказал, тебе лучше удалиться, и пошел в комнату. И тут. — Маринка снова зажмурилась и кулаки сжала, — я не знаю, что на меня нашло. Унижение это, и еще я подумала, что про деньги, наверняка, никто не знает, и про меня тоже… И все это разом навалилось… Я даже не успела сообразить, как взяла пистолет и на курок нажала. Я и не смотрела толком, куда стреляю. Но Игорь вдруг вскрикнул негромко и упал вперед, и кровь начала появляться. А я стою с этим пистолетом, и меня из стороны в сторону шатает. Потом на него посмотрела снова, тут до меня и дошло. Я пистолет бросила, и к нему подбежала, он на живот упал, но лицо было повернуто на бок… В общем, было понятно, что он умер… И тут. Я вмиг протрезвела. Поняла, что натворила, что пути обратно уже нет. Остается или сознаваться, или прятаться. Я не знала, что надо делать, но протерла все подолом юбки: пистолет, и тумбочку, и ручки дверные, и косяки, вообще все, чего я могла касаться. А потом вышла на площадку, дверь закрыла и пошла вниз, и перила все протирала. Ближе к низу меня и накрыло, страшно стало, и чуть не истерика началась, я бросилась к двери, выскочила на улицу, столкнулась с кем-то, но даже не поняла, с кем, и бросилась прочь. Бежала минут десять без остановки. Потом упала в каком-то дворе на скамейку, попыталась в себя прийти. Но выходило плохо. Я поверить никак не могла.

Пошла домой, там никого, и опять страшно стало. А ночью мне Игорь снился… — Маринка вдруг закусила губу и в ужасе затряслась. — Пальцем грозил и все говорил, что я должна вернуть его деньги. Я проснулась, свет везде зажгла, в окно смотрю, и мерещится, будто там стоит кто. Не знаю, как до утра дожила… Днем вроде легче стало. Но ненадолго. Тут я и поняла, что дала маху. Меня словно призраки преследовали, везде Игорь виделся, и по ночам снился, а проснусь, так кажется, сейчас он выйдет из соседней комнаты, весь в крови, и скажет: отдай мои деньги. До дачи я так и не доехала, не могла себя пересилить.

На работе пришлось отпуск взять, я просто не могла представить, что буду с кем-то общаться. Была уверена, что все обо всем догадаются. Это как паранойя, — она подняла на меня глаза, — я начала медленно с ума сходить, а сделать ничего не могу. И уже стала думать о том, чтобы… Чтобы… — Она поймала мой взгляд и сказала, глубоко вздохнув. — Сознаться… Хотя меня никто не подозревал, никто не вызывал меня, обо мне вообще никто не знал. Но я так больше не могла, понимаешь?! — Она посмотрела на меня, и я увидела в ее глазах непрекращающийся страх. Не зная, что сказать, я просто ее обняла.

Ветер сделал мне знак глазами и удалился в кухню.

— Я принесу тебе воды, — сказала я, поднимаясь, и быстро прошмыгнула за ним. Оказавшись в кухне, тут же прошептала, — ничего не хочу знать.

Ветер, видимо, такого ответа и ожидал.

— А как же правосудие?

— Сейчас мне не до этого. Марине надо оправиться, а потом уже будем думать, что делать. — Я налила воды в кружку.

— Надо бы смотаться на дачу, посмотреть, как там деньги. Ты останешься с ней?

— Я не отпущу тебя одного.

— Почему?

Я ненадолго замялась, но все же неохотно признала:

— Это мое дело, я бы хотела довести его до конца.

— Тогда поехали на дачу. Никуда твоя подруга не денется.

— Я не могу оставить ее одну.

— Вызови кого-нибудь, наверняка, у вас много подруг. Туда-обратно смотаться займет не больше трех часов.

— И как я объясню подругам Маринкино состояние?

— Не надо никого звать, — раздался ее голос. Мы обернулись и увидели Маринку на пороге кухни. — Поезжайте на дачу, вот ключи, — она положила на столик связку из двух ключей с брелоком-сердечком. — Я буду дома, ничего со мной не случится. Серьезно. Мне еще надо собраться с духом перед походом в полицию.

Я закусила нижнюю губу, чуть не плача, и посмотрела на Ветра. Он только плечами пожал.

Маринка грустно улыбнулась и кивнула мне, мол, все в порядке.

— Мы быстро сгоняем, и я приеду к тебе, — пообещала я, беря ключи, подруга только снова кивнула.

Вскоре мы на такси подъезжали к ее даче. Оглядевшись, Ветер открыл дверь, мы оказались в небольшом уютном домике.

— Подпол в кухне, — сказала я, и мы прошли туда. Ветер открыл его, спустился вниз и стал рыться.

— На месте, — сказал мне и начал выбираться. Вытащил сумку, подтянувшись, вылез сам и закрыл люк. Сумка оказалась битком набита крупной валютой. Честно говоря, на какой-то момент Маринкины чувства стали мне понятны. У меня в голове даже промелькнула мысль о том, что Хмелев все равно мертв, и эти деньги теперь никому не принадлежат. Но Ветер, словно почуяв что-то, сказал: