Ночной позор - GO-блин

Дни поползли, а потом полетели, слившись в однообразную череду. Поначалу трудно было вжиться в строгие рамки, налагаемые законом на простых подконтрольных. Ни тебе даже спичку колдовством зажечь сверх лимиту, изволь чиркать, как все люди.

Такая возня.

Теперь, спустя месяцы работы, в мою голову стали закрадываться первые подозрения относительно того, чем же в самом деле занимается наша контора. Функции Крошки Лили, специализировавшейся по части верчения задом, были вполне понятны, но зачем здесь я, например, сижу? Выполнять мелкие поручения, вроде бумагу для принтера купить, с инспектором из пожарной охраны, нормальной пожарной охраны, не магической, коньяка напиться, когда Гоне недосуг? Шеф мне ради такого случая заклинаниями даже внешность придал подходящую, лет на тридцать старше и вообще солиднее. Иначе инспектор на меня и внимания не обратил бы, будь я хоть сорок раз менеджер.

Гоня вечно носился куда-то, водил к себе в кабинет непонятных людей, подписывал с ними какие-то договоры и обязательства, но смысл этой бурной деятельности был тщательно укрываем от младших сотрудников предприятия.

Делиться своими невнятными подозрениями с Крошкой Лили я не решался. Временами я вообще сомневаюсь, способна ли она к нормальному разговору. Может, их там, на заводе, специально такими штампуют, с минимумом словарного запаса.

День тянулся нескончаемо. Единственный пряник, доступный на этой работе, халявный Интернет, смертельно надоел. Ну не моту я торчать там сутками, надоедают эти виртуальные общения. Же-же, в неглиже… Что за ссора, когда собеседнику даже в нос заехать нет никакой возможности. Сплошной вред для нервов.

Интересно человек устроен, бывает, ждешь, ждешь этого вечера, а потом и думаешь: а зачем? Та же тоска зеленая. Или пьянствовать идти куда-нибудь, или на девок охотиться. Все уж приелось… А вы что хотели? Весна, депрессия, недостаток витаминов.

Контору я всегда запираю последним. Это Гонина прихоть. Потому что к Крошке Лили доверия нет, у нее голова совсем для другого предназначена.

Шеф, по своему обыкновению, нервно выскочил из кабинета, набрасывая на шею шелковый шарф. Крошка Лили томно проводила его взглядом, неторопливо переобулась, перекрасилась, перепомадилась, перечесалась, перекурила, переломила пополам жвачку, для экономии, перецеловала на прощание обе мои щеки, перерыла сумочку в поисках проездного для троллейбуса, переколошматила мои любимые чашку и блюдечко с Симпсонами, перевернула корзину для бумаги и, переступая точеными ножками, направилась домой.

Я погасил свет, затем, подумав, полез в сейф и вынул оттуда нашу общую пачку чая. Попользуюсь, а завтра на место положу. Никто и не заметит. Что хотите, в стране финансовый кризис.

Было тепло, слякотно и пахло сыростью. Даже фонари, казалось, были заляпаны грязью. Зябко поеживаясь, я поднял воротник и заспешил к остановке. Когда уже метро построят… На революцию у них деньги есть, а на метро — нету. Мудозвоны.

— Простите, мужчина, а у вас будет зажигалка? — с упоительным украинским акцентом проговорили у меня за спиной. Няня эта из сериала просто отдыхает.

Я развернулся. В тени остановки мелко дрожала потертого вида девица в красной юбке и с голубыми волосами. Мальвина хренова.

— Че? (Не «шо»!) — переспросил я.

— Зажигалки не будет? — повторила девица.— Прикурить.

Голос у нее был хриплый, пропитый, наверное.

— Нету у меня зажигалки. Не курю. Спортсмен.

— Ух ты! — восхитилась девушка.— Тогда, спортсмен, может, угостишь даму чашечкой кофе?

Денег у меня было разве что на эту самую чашечку.

— Нет, родная, не сегодня. Плохой день, с финансами туго. Забыл в машине карточку для банкомата, не могу снять ничего с текущего счета.

— Тогда я тебя угощу,— сказала вдруг девушка.— Чай есть у тебя, я вижу. Пойдем ко мне, красавчик, попьем чайку.

— Это не мой…— заикнулся было я, но девица больше не слушала. Она подхватила меня под локоть, обдав запахом сигарет и дешевого дезодоранта, и поволокла к маячившим неподалеку пятиэтажкам.

Сам не знаю, зачем я за ней поперся. Вроде, и настроения не было. Хотя, когда так настойчиво приглашают, попробуй сумей отказаться. Врожденная интеллигентность и такт не позволяют.

Мы вошли в темный подъезд. Из подвала поднимался удушливый парной воздух, воняло мокрой стекловатой, тряпками, сырым кирпичом.

— На последний,— хрипло сказала девушка и добавила игриво.— Чайком побалуемся…

С тобой, пожалуй, побалуешься. Так набалуешься… Хоть бы заразы какой не подхватить. Надо повсюду таскать с собой контрацептивное средство. Иначе беды потом не оберешься.

Мы достигли наконец последнего этажа.

— Хоть зовут-то тебя как? — начал было я, но девица вдруг набросилась на меня, с неожиданной силой прижав к стенке, и впилась в мой рот в чересчур, пожалуй, страстном поцелуе.

Эх, подруга, был бы я щас пьяный, мы такого бы с тобой устроили. Надо это все прекращать, а то и в самом деле как увлекусь, так меня же потом не остановишь.

Неожиданно я ощутил языком что-то острое. Нижняя губа моя оказалась прокушена, а девица, продолжая одной рукой прижимать меня к стенке (в то время как другая заботилась, чтобы я ничего не заподозрил), как-то больно уж яростно присосалась к ранке.

Тьфу ты, чего еще не хватало!

Недюжинным усилием я отпихнул от себя красавицу.

— Да ты вампирка! Не, подруга, со мной такие шутки не проходят!

В лунном свете, едва прорывавшемся сквозь фанеру, которой было заделано окно, вампирка выглядела и вовсе потусторонне, глаза ее горели, рот скривился в хищном оскале.

— Из наших? — обескураженно спросила она, застегивая блузку.

— Ты тоже здорово придумала! Хороша ловушка, для дебилов. Черт, это сколько теперь заживать будет? — Укус никак не переставал кровоточить.

— Скажи спасибо, что сонную артерию не прокусила! — усмехнулась девица.— Или другой, обильно кровоснабжаемый орган.

Я представил себе такое и содрогнулся. Как я потом врачу бы показывался? Что бы врать пришлось? А сунься к былым сослуживцам из медицинского отдела — помогут, но засмеют.

— К этому месту я бы тебя не подпустил,— убеждая, главным образом, себя, заявил я.

— Подпустил бы,— с уверенностью многоопытной дамы сказала вампирка.

— Погоди-ка! — надо разговор поскорее увести в другом направлении.— А куда Контроль смотрит? С какой это радости ты на людей охотишься?

— Пусть отыщут сперва. Кусаю я не до смерти и всегда во время полового акта. Ты бы и не заметил ничего. Ну, головка бы покружилась денек, и все. Я раны всегда колдовством заживляю. Так многие наши делают. Человек потом и не догадывается даже, что его вампир укусил.