Хитклиф - Лин Хэйр-Серджент

— Но вы желали бы…

В этот интересный момент вошёл Джон и объявил, что через десять минут подадут ужин.

— Как раз успеем выкурить по сигаре! — воскликнул мистер Эр.

Мы отложили карты, дамы поспешили наверх переодеться, старшие мужчины и лорд Ингрэм вышли в лоджию покурить и размяться, мы с Эдгаром Линтоном остались с глазу на глаз.

Оглядевшись и поняв, что произошло, он вскочил с кресла и хотел было выйти из комнаты, но я положил руку ему на плечо и силой усадил обратно.

— Одно слово, сэр, с вашего позволения.

Эдгар вновь попытался встать, но я придвинул стол к самым подлокотникам его кресла, так что он оказался в ловушке.

— Я позову на помощь! — Его голос сорвался на истерический визг.

— Не позовёте, — ответил я.

— Я с вами не разговариваю!

— А я вас не трогаю — пока, — сказал я очень тихо.

Он побелел, но смолчал.

— Итак, — сказал я, — проясним ситуацию. Вы вообразили, будто можете жениться на Кэти?

Он отвечал мужественнее, чем я от него ждал.

— Какое дело ВАМ? Вы бросили её и не написали ни полслова.

— ВЫ говорили это вчера, сэр. Лорд Честерфилд должен был научить вас, что повторяться глупо. Но я оставлю ваш промах без внимания и объяснюсь. Нам с Кэти не нужны слова.

— Да, это так, и хорошо, что вы это понимаете. Она вычеркнула вас из своей жизни, и незачем её больше мучить.

— Вы не знаете, что говорите. Она скорее забудет себя, чем меня.

— Она забыла вас! — вскричал он.

— Забыла, когда вы сами говорите, что она заболела от тревоги.

— Но это было давно. Уверяю вас, она не упоминала вашего имени уже шесть месяцев или даже больше. Она забыла и думать о вас. Вы для неё — ничто.

— Глупости. Я постоянно занимаю её мысли, как она — мои.

— Да, сегодня вечером вы доказали, как вы ей преданы.

Я ухватил его шейный платок и намотал на руку.

— Объяснитесь!

Он пытался высвободиться, но тщетно, и, решив, видимо, что быстрее освободиться, если будет покладистее, перестал рваться. Я чуть ослабил хватку, чтобы он мог говорить.

— Ваши ухаживания за мисс Бланш Ингрэм доказывают, что Кэтрин вам безразлична.

— Мои, как вы выразились, ухаживания — лишь вежливое внимание, и вам это известно.

— Отпустите мой галстук, или я закричу. Слуги в коридоре.

Я выпустил его шейный платок, но глаз с него не сводил. Он снова заговорил. Голос его дрожал от обиды и страха.

— Вы можете убеждать меня, что ваши заигрывания с мисс Ингрэм — пустяк. Может, так оно и есть — может, для вас пустяк разбить женщине сердце — но Кэтрин решит иначе. Я расскажу ей о сегодняшнем вечере, и она окончательно поверит, что вам на неё плевать.

Я бы ударил его, но меня остановили голоса за дверью. Мужчины вернулись, они могли в любую минуту войти. Я ограничился тем, что вложил всю силу своих чувств в следующие слова:

— Вы ничего ей не скажете. С этой минуты у вас с ней нет ничего общего.

— Сильно сказано! — Голос Линтона окреп; сознание, что друзья близко, придало ему мужества. — Не ты, ублюдок, подобранный в грязи, будешь мне указывать. Мои отношения с Кэтрин — моё личное дело. Ты не в силах мне помешать. Я женюсь на ней в самом скором времени.

— В аду ты женишься! Не на этой земле, покуда я жив!

Он не успел ответить, а я — добавить ещё что-нибудь, поскольку нам помешал мистер Эр. Он весело просунул голову в дверь и позвал нас ужинать. Я встал и отвесил Линтону глубокий поклон.

— Можете положиться на моё обещание, сэр, — сказал я и вышел.

Говорят, невозможно увидеть себя истинного ни через плечо, ни на портрете, ни даже в зеркале. Я не видела тебя, пока не взглянула глазами Изабеллы и Эдгара. И тогда мне стало стыдно, как будто они пялятся на меня голую.

Но когда мы оставались с тобой вдвоём, всё опять было хорошо. Долго было хорошо, мы не хотели знать, сколько именно, почти так же хорошо, как когда мы не нуждались в словах.

Без слов лучше. Когда не было слов, не было и преграды между нашими глазами.

Твои глаза по-прежнему были темны, как и мои, но после того, как Эдгар тебя увидел, я стала искать отличия.

Я начала искать отличия, и мне стало страшно. Можешь ли ты существовать отдельно от меня, и если можешь, то кто я?

Я Линтонами я была лёгкой, как пёрышко, мне нравилось порхать над водоворотом, который затягивал меня всякий раз, когда мои глаза встречались с твоими. Но в этом порхании не было покоя, только опьянение.

А ночью, что случилось ночью?

Этого не было

Было другое

На следующий день, встретившись глазами, знали ли мы? Или то была часть неведения?

И было ли это?

А если было, как я могла упорхнуть к Линтонам? Как вырвалась из водоворота?

Но этого не было.

10

Линтон не вышел к ужину (который и ужином-то трудно назвать, поскольку гости в игорном запале утратили интерес к еде), поэтому я удивился, увидев его, переодетого в серый атласный сюртук, в библиотеке, возле большого карточного стола. Он был оживлён, как в день приезда. Со мной он, естественно, не заговаривал, но бурно приветствовал выздоровление Мэри Ингрэм (она почувствовала себя лучше и спустилась к ужину). Линтон повёл её к столу, расспрашивая о симптомах её теперешнего нездоровья и приводя в сравнение свои прошлые недомогания. Я, со своей стороны, рад был избегать его на людях, где всё равно не мог бы говорить напрямую; кроме того, я понимал, что беседовать с Линтоном бессмысленно — надо придумать более действенный способ убеждения.

Итак, я занял место подальше от Линтона. Подошла, улыбаясь, Бланш Ингрэм, но я ловко устроил так, что мистер Эр будто бы случайно сел между нами. Сам мистер Эр знал меня как облупленного и сразу разгадал мой план. Он чуть заметно улыбнулся и ткнул меня в бок. Я, в свою очередь, тоже неплохо его знал и понял, в чём он ошибся: он вообразил, будто я дразню мисс Ингрэм. Ну и отлично, это заблуждение было мне на руку. Я тоже ответил дружеским тычком в бок. Игра началась.

Удача, сопутствовавшая мне днём, бесповоротно переметнулась к Ингрэму. Он кон за коном забирал банк. И банк нешуточный, поскольку — чудо из чудес! — Эдгар Линтон уговорил нас поднять ставки! Мой друг-враг позабыл про Мэри Ингрэм, всё его внимание поглотила игра — в глазах загорелся нездоровый блеск, рука лезла в карман за золотом, которое в конечном счёте доставалось Ингрэму.

Видела ли ты, Кэти, как играет твой красавчик Линтон? Знаешь, что творит с ним азарт? Случалось ли тебе наблюдать, как его высокий лоб покрывается каплями пота, а лучистые голубые глаза стекленеют и становятся бессмысленными, как фарфоровые блюдца? Дай-то Бог, чтобы ты видела — та малая толика привязанности, которую ты к нему испытываешь, не пережила бы этого зрелища.