Старец Ефрем Катунакский - Автор Неизвестен

соль, чтобы отнести ее в Керасьи[64], в келлии, а себе купить лук, или картофель, или фасоль. И ничего с ним плохого не случалось. Однажды сестра его выслала ему из Америки сто долларов, и он положил их в карман. Своеволие. Сразу же объявился демон. Тот монах рассказывал нам, что демон говорил ему: "Ты, может, думал, что я выйду из тебя? А разве Христос не говорит — "сей же род изгоняется только молитвою и постом" (Мф. 17, 21)? Ты здесь со стариками только ешь и пьешь. И думаешь, что я выйду?" Цель демона была вырвать его из послушания. И тогда уж он порешит так, как хочет. "Пойдешь вниз, — говорит, — на соляные разработки, и будешь там поститься, и тогда я выйду".

Замысел демона, конечно, не в этом заключался. Он хотел ввергнуть монаха в отчаяние, сбросить в море, довести до самоубийства. И с чего начал демон? С Евангелия. А чем закончил? В конце концов он заставил монаха уйти в мир. Потом уже пришел отец Гедеон.

Покажите мне хоть одного человека, который ушел из монастыря или от старца своего, покинул место своего покаяния и остался послушником… Все — старцы! Все-старцы!

"Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11, 12). Не сказал наследуют, а восхищают. Если не понудишь самого себя, то не победишь. Нет, не победишь. "Ленивец говорит: лев на дороге, убийцы на площадях" (Ср.: Прит. 26, 13). Вот так. Ни вперед, ни назад — потому что он ленивый. Если хочешь обрести духовную жизнь — понуждай самого себя. И прежде всего — в послушании.

В Святой Анне жил один старец со своим послушником, который очень часто не слушался своего старца. Случилось это накануне праздника Успения Божией Матери. "Батюшка, — говорит послушник, — пойду, наловлю рыбы.

Завтра ведь праздник Богородицы. Что будем есть?" "Чадо мое, — говорит ему старец, — все наши соседи здесь — рыбаки. Часами рыбачат, а сегодня ничего не поймали. Если бы захотела Божия Матерь, чтобы мы ели рыбу, тогда они поймали бы и нам дали. Не ходи на рыбалку". — "Нет, я пойду, может, что поймаю". "Не ходи", — повторяет старец. "Нет, пойду", — упорствует послушник и уходит.

Старец понимает, что послушник его впал в грех непослушания. А если случится какое-нибудь большое искушение? Может, поскользнется и упадет в море? Поэтому старец идет в келлию и молится, тянет четки за своего послушника.

А послушник идет к морю, забрасывает донку. Что-то попалось на крючок. Он начинает с усилием вытаскивать. Тут появляется черный-пречерный арап со свирепыми глазами, готовый наброситься на монаха. Но какая-то неведомая сила сдерживает арапа. Послушник в ужасе убегает. Демон бежит за ним до Святой Анны, до самой его келлии. Тут кричит ему демон: "Эй ты, монах! С того момента, как ты ушел, старец тянет четки за тебя. Иначе я утопил бы тебя в море. Слышишь! В море бы тебя утопил!" Вот к чему приводит непослушание.

Помню, когда жив был мой старец Никифор, я в чем-то его осудил. Вечером пошел помолиться. Чувствую, передо мной — словно стена, не могу продвинуться в молитве… "Господи Иисусе… Господи Иисусе… " — не идет! Что-то сделал не так, думаю, где-то согрешил. Вспоминаю весь день: куда ходил, что говорил, что делал. Наконец вспомнил — осудил своего Старца!

Следующий день был воскресенье, и нужно было служить. Что теперь делать? Молюсь: "Боже мой, прости, что я осудил Старца. Согрешил. Прошу прощения". — Без толку! "Ну что же, для меня не будет прощения? Не существует "прости"?" — Без толку. "Но и Петр, Господи, три раза отрекся, и Ты простил его. Я же не отрекся от Тебя. Всего лишь Старца своего осудил. И вот сейчас каюсь. Раскаиваюсь и прошу прощения". — Ничего!

Снова беру четки. Не продвигается молитва! Начал плакать, слезы рекой лились. "Боже мой, Боже мой! Нет для меня прощения? Ты же Бог милости и благоутробия. А меня почему же Ты не прощаешь? И преподобную Марию Египетскую, когда она покаялась, Ты простил. Многих грешников Ты простил и новомучеников, которые были отуречены, Ты простил и помиловал. А для меня нет милости, прощения?"

Так протекли три часа. Всю воскресную службу служил со слезами. И только под конец, чувствую, пришла мирность, сладость, радость. Тогда и начала оживать молитва: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Господи Иисусе Христе, помилуй мя!" А-а-а, хорошо. Так смог приступить к литургии.

Итак, не столько страшно осудить кого-нибудь чужого, сколько осудить своего старца. Горе тебе. Скажем так: осуждаешь Самого Бога.

Как-то раз нам привезли мешок с картошкой, на причал, внизу. Послал я одного своего новоначального послушника (сейчас его уже нет в братстве). Но он сказал, что устал, и не пошел. Тогда я сам пошел вниз, чтобы принести мешок. Когда спустился, то увидел остановившийся там моторный катер. Я поздоровался, и два господина, которые были на катере, подошли ко мне. Это были профессора, из университета. "Батюшка, — спрашивает один из них, — может, знаете отца Ефрема, который живет там, наверху?" "Это я", — отвечаю. Тогда тот говорит: "Батюшка, вы, монахи, воистину блаженны, потому что вы наилучшим образом осуществляете христианскую жизнь".

Когда я вернулся домой, то рассказал своему послушнику о встрече с профессорами. А он мне и говорит довольно-таки нагло: "Ну да, когда они сюда приходят, ты их выгоняешь, а когда сам спускаешься вниз и встречаешь их-то хвалишь". — "Что поделать, так уж получилось… Ну ладно, давай пойдем в келлии, помолимся часок по четкам". Когда закончили, он приходит ко мне и спрашивает: "Сколько четок ты прошел?" — Отвечаю. "И это за целый час? А я гораздо больше и мог бы еще… " И говорит это с бесстыдством и дерзостью. Я ничего не сказал; пошел, расстроенный, в свою келлию и чуть было не плакал из-за своего чада.

Пошел спать и послушник мой. Где там ему заснуть! Сильнейшие бесовские наваждения. Прибегает весь перепуганный в мою келлию и говорит: "Батюшка, то-то и то-то со мной происходит. Спаси меня". Тогда я сказал ему: "Это происходит со всяким, кто дурно ведет себя со своим старцем и печалит его". Прочитал я над ним молитву, и все у него прошло, все это наваждение. Он ушел и заснул спокойно.