Полицейский - Эдуард Хруцкий

С Козловым товарищ министра был холоден и официален. — Что у вас? — небрежно спросил он.

— Силами сыскной службы нашего департамента обнаружено место, где преступники, совершившие в столице ряд дерзких налетов, скрывались от правосудия. — И где же оно?

— В двух шагах от нашего департамента на Фонтанке, 62.

— Забавно. Чей дом? — Белецкий что-то черкнул в блокноте.

— По документам дом принадлежит потомственному почетному гражданину города Орла Аникину Фролу Арсентьевичу, но ни полиция, ни градоначальство никакими сведениями о таком человеке не располагают. — Запросите Орел. — Я уже распорядился. — Так кто же атаман у этой шайки?

— Некто Зоммер Анатолий Арнольдович, при задержании он тяжело ранил околоточного, пытался убить надворного советника Бахтина и сам учинил самострел. — Застрелился? — удивился Белецкий. — Так точно, ваше превосходительство.

— Ну прямо не жиган, а влюбленный лицеист. Что обнаружено при обыске? Козлов достал из кармана листок бумаги.

— Первое неопровержимое доказательство, что именно там пряталась банда Терлецкого.

— Терлецкий, Терлецкий… Помню, его застрелил Бахтин не то в двенадцатом, не то…

— В двенадцатом, ваше превосходительство, — вмешался Филиппов.

— Дальше, -уже заинтересованно спросил Белецкий.

— Нам стало известно, что некто поручик Копытин организовал шайку налетчиков…

— Владимир Гаврилович, что касается дела Немировского, мне доложили, но как-то не ясно. Я вижу, дело имеет продолжение, так что расскажите мне подробно.

Филиппов коротко, но не упуская деталей, доложил Белецкому о том, что произошло, не забыв отметить роль Бахтина.

— Вот видите, — усмехнулся Белецкий, — вы, Михаил Иванович, совсем недавно аттестовали Бахтина совсем с другой стороны. — Но…

— Никаких «но». Я немедленно иду докладывать министру. Кстати, кто этот Зоммер?

— Управляющий известного коммерсанта и общественного деятеля господина Рубина, — сказал Козлов.

— Рубин. Общественный деятель. Надо же, — Белецкий поднялся из-за стола, — придется и с него строго спросить, как это получается! В соседнем доме бандиты, швейцар пытается убить полицейского чиновника, управляющий — главарь банды, а Рубин…

— Он проживает в Москве, ваше превосходительство, вполне естественно…

— Бросьте, — резко бросил Белецкий, — слишком уж много совпадений, как вы считаете, Владимир Гаврилович?

— Полностью с вами согласен, ваше превосходительство. — Свободны, господа.

В приемной Козлова дожидался чиновник с полицейского телеграфа.

— Ответ из Орла, ваше превосходительство, — протянул он Козлову бумагу. Козлов прочел, досадливо крякнул:

— Нет такого Аникина в Орле. И звание почетное его липа. — Это и следовало ожидать, — сказал Филиппов.

— Давайте-ка, Владимир Гаврилович, делами нашими займемся, — резко оборвал его Козлов. — Вы поезжайте в должность, ну, а я распоряжусь о назначении тщательного следствия.

Но Козлов не пошел в департамент. Он вызвал автомобиль и поехал на Большую Морскую, 22, где помещалась станция телефонного сообщения Петербург — Тверь — Москва — Нарва. На станции техником работал его агент Шмель.

Козлов с его помощью получил на станции отдельную комнату для прямых переговоров с Москвой. Он прошел в служебную часть станции, поднялся на второй этаж и открыл своим ключом дверь. В маленькой комнате стоял крохотный столик, на котором лежал справочник «Вся Mocквa» и стоял аппарат. Козлов поднял трубку, попросил Москву и назвал номер Усова.

Тайный советник Белецкий не пошел к министру. Он точно знал, что Протопопову, погруженному в самый омут дворцовых интриг, нет никакого дела до уголовной преступности.

Конечно. Белецкий понимал, что Рубин сволочь, тем более имелся в архивах департамента некий материал на коммерсанта и общественного деятеля. Но, благодаря мощной поддержке секретаря Распутина Арона Симановича, Рубину удалось найти нужных людей и организовать мощное прикрытие.

Белецкий точно знал, что борьба с окружением Распутина сегодня практически невозможна. Тем более что парижская истории Бахтина всплыла самым неожиданным образом.

Несколько дней назад к нему пришел начальник особого отдела полковник Васильев, которого Белецкий протащил на это место, сожрав Еремина.

— Дело одно каверзное есть, ваше превосходительство.

— Садитесь, Иван Петрович, — радушно пригласил Белецкий, — давайте за чайком его обговорим. — Дело-то вас касается, — вздохнул Васильев. — Меня? — искренне удивился Белецкий. — Вас, Степан Петрович. — В чем же провинился я, — засмеялся Белецкий.

— Начальник Московского Охранного отделения полковник Мартынов завербовал некоего Заварзина Дмитрия Степановича, партийные клички «Гоголь» и «Петр Петрович» — в наблюдении «Дунайский».

— Постойте, постойте, — Белецкий задумался на секунду, — как же, помню, донесение Алексеева из Парижа, что-то связанное с Бахтиным.

— Именно. Заварзин, агентурная кличка Сибиряк, в ознакомительном донесении написал, что в 1912 году, в Париже, в кафе на улице Венеции, Бахтин предупредил его об операции, которую готовит загранагентура против социалистов в библиотеке на улице Брона. При этом присутствовал один из партийных функционеров — Литвинов Борис Николаевич, в настоящее время отбывающий ссылку под Омском.

Для проверки донесения, так как дело касалось чина полиции, полковник Мартынов направил в Омск агента Блондинку, который как сотрудник газеты «Русское слово» имел доступ в общественные и революционные крути. Блондинке удалось войти в доверие к Литвинову и установить дружеские отношения, а после публикации в «Русском слове» статьи Литвинова, под псевдонимом Наблюдатель, Литвинов стал особенно откровенным.

Когда Блондинка завел разговор о случае в Париже, сообщив, что об этом ему якобы рассказал Заварзин, Литвинов расхохотался и сказал, что Заварзину нужно меньше пить. — А что, он пьет? — поинтересовался Белецкий. — На этом и завербован.

— Ну, каким боком, Иван Петрович, эта история касается меня? — хитро прищурился Белецкий.

— В деле есть рапорт полковника Еремина на имя командира Отдельного корпуса жандармов о том, что вы воспрепятствовали должному расследованию против Бахтина.

«Вот же скотина», — подумал Белецкий. Вовремя он убрал Еремина, а то бы копал он и копал под него.

— Да, история неприятная, а ваше какое мнение, Иван Петрович?

— Ваше превосходительство, вы же наши порядки знаете. Подобную историю как угодно повернуть можно. Тем более Мартынов планирует начать разработку Бахтина через агента Сибиряка.

Когда полковник ушел, Белецкий приказал секретарю ни с кем его не соединять и никого не принимать. Из сейфа он достал папку, на обложке которой было написано: «Бахтин».

Он читал документы, донесения, записи разговоров. И внезапно вспомнил недавний разговор с присяжным поверенным Глебовым.

Петр Петрович выпил чуть больше нормы, размяк и пожаловался Белецкому, что у его дочери Лены не сложилась жизнь.

— Она же замужем за тайным советником Кручининым? — удивился Белецкий.

— Вы не поняли, Степан Петрович, — вздохнул Глебов, — мой зять человек, состоящий исключительно из достоинств. — Так в чем же дело?

— Романтическая история, сродни Маргарите Готье. — Не понял.

— Она влюблена. И любит этого человека много лет. Только не подумайте ничего плохого, чувства сии исключительно платонические.

— А нельзя ли узнать предмет? — поинтересовался Белецкий. — Ваш подчиненный Бахтин.

— Что я могу сказать, Петр Петрович, — Белецкий посмотрел на расстроенного Глебова даже с неким сожаление, — умен, красив, честен. Но…

— Вот именно «но», Степан Петрович. Не нашего круга человек.

— Скажу вам более, Петр Петрович, к сожалению, Бахтин никогда не сможет войти в этот круг. — Почему?

— Его потолок — начальник сыскной полиции. И дай Бог, чтобы он получил должность в столице или Москве. Но боюсь, этого не случится. Слишком он не гибок. Врагов много.

Потом дома жена поведала Белецкому о тайных перипетиях романа Лены и Бахтина.

И Степан Петрович пожалел сыщика. По-человечески. Тем более что испытывал некую слабость к таким людям, как он. С молодости приучив себя к компромиссам, угодничеству, интригам, то есть живя в постоянной тревоге и ожидании непрятностей, он уважал людей типа Бахтина. Правда, он ненамного старше сыщика, а уже товарищ министра, сенатор и тайный советник.

Прекрасное раскрытие дела об убийстве не радовало Белецкого. У Рубина слишком сильные связи. Возможно, он и победит эту одесскую выскочку, но победа станет пирровой.

Протопопов явно разваливал министерство и уже поговаривали, что его могут скоро заменить. И две кандидатуры выплывали, его, сенатора Белецкого, и генерала Курлова.