Тайный преемник Сталина - Владимир Добров

Затем последовало заключение Пакта о ненападении с Германией, подписанного 23 августа 1939 года, вошедшего в историю под названием Пакта Молотова — Риббентропа. Сталин пошел на него, убедившись, что Англия и Франция на совместные военные действия против гитлеровского режима не пойдут. В результате он расколол намечавшуюся расширенную коалицию Запада против СССР, направив бешеного фашистского пса в сторону тех, кто до этого цинично натравливал его на советское социалистическое государство. И, наконец, после нападения фашистской Германии на Советский Союз Сталин сделал все для формирования антигитлеровской коалиции, куда наряду с советским государством вошли Великобритания, США, Канада и другие западные страны.

Вероломно нарушив все международные договоры и соглашения и напав в одиночку на Советский Союз, Гитлер, таким образом, создал предпосылки для объединения против фашистской Германии самых влиятельных и могущественных стран капиталистического мира. Их совокупный экономический, военный и людской потенциал вместе с огромными возможностями Советского Союза не оставлял ему в перспективе никаких шансов на победу. Но фюрер не умел мыслить стратегически, отдавая предпочтение чисто интуитивным решениям. Сталин немедленно воспользовался этим, заключив союзнические соглашения с отнюдь не симпатизирующими первому в мире социалистическому государству западными странами и даже добившись от США и Великобритании обязательства открыть против Германии в Европе второй фронт.

Это было действительно выдающееся достижение. Окруженный сонмом многочисленных и сильных противников, Сталин сумел не только отбиться от самого опасного из них, но и подключить к этой борьбе, казалось бы, непримиримых врагов социалистического государства. Поневоле согласишься с британским премьером У. Черчиллем, писавшим в своих мемуарах об «эгоистической», «коварной», но в то же время «холодно-реалистической» политике Сталина, который, по его словам, «боролся со своими врагами руками своих же врагов», добиваясь при этом результатов, казавшихся в тяжелейшем положении тогдашнего Советского Союза немыслимыми.

Насчет «коварства» британский премьер перегнул — равных ему по этой части просто не существовало, — а что касается «холодного реализма», то здесь был совершенно прав. В иллюзии «общечеловеческих ценностей» пролетарский вождь никогда не впадал, — своекорыстные, хищные повадки западных держав изучил досконально и мастерски научился не только их отражать, но и активно использовать в интересах социалистического государства. А после разгрома фашистской Германии вынудил своих союзников смириться с утратой всей Восточной Европы, несмотря на серьезное ослабление и разрушение советского экономического потенциала, и без того сильно уступавшего объединенной мощи западных держав. Это мог сделать только Сталин.

Но и это еще не все. Стоит коснуться, наконец, и того, о чем хранят глухое молчание знатоки военной истории, как в нынешней России, так и за рубежом. Все они признают, что Гитлер колебался, принимая решение о нападении на Советский Союз в одиночку. Но почему все-таки принял, несмотря на возражения своих соратников и имея за своей спиной войну с Англией? При всем своем авантюризме фюрер все-таки не был сумасшедшим.» Ответ прост: к отказу от сговора с англичанами и американцами его подтолкнул… Сталин. Он успел хорошо изучить психологию Гитлера, рвавшегося к мировому господству, и сумел сыграть на этом. Пойти на союз против СССР с Великобританией и США означало бы для фюрера, во-первых, дележ добычи, которую он не хотел делить ни с кем, и, во-вторых, откладывание на время реализации своей о мечты о мировом господстве, чего Гитлер также не хотел. «Зачем делиться с другими, если можно взять все самому?» Тем более что фюрер все еще пребывал в эйфории от быстрой и сокрушительной победы над англо-французскими армиями — ему ведь тоже предрекали со всех сторон, что война на Западе затянется надолго…

Сталин организовал и успешно провел целый комплекс мероприятий по дезинформации гитлеровского руководства относительно реального оборонного потенциала СССР. По зарубежным каналам распространялись сведения о слабости Красной Армии, ее неготовности к современным крупномасштабным боевым действиям. Был введен поистине драконовский режим секретности, касающийся реальных мобилизационных возможностей страны. А поскольку в Советском Союзе в результате сталинских чисток уже не было «пятой колонны», сообщавшей фашистам достоверные сведения о вооруженных силах своей страны, Гитлер был плохо осведомлен о действительной способности советского государства к сопротивлению. Он не знал, например, что в соответствии с принятым в 1933 году решением Политбюро ВКП(б), все крупные предприятия, вводившиеся в строй в ходе выполнения пятилетних планов, строились с учетом возможного перевода в кратчайшие сроки на выпуск военной продукции. Фюрер не имел ни малейшего представления о разрабатываемых в засекреченных институтах и опытных производствах образцах новой советской военной техники — танках, самолетах, артиллерийских орудиях. У него не было достоверных сведений о мобилизационных возможностях советского государства. А данные, полученные немецкой разведкой — абвером, — практически не затрагивали этой скрытой стороны реального военного потенциала СССР. В результате Гитлер стал считать Советский Союз «колоссом на глиняных ногах», а за несколько дней до нападения на него в беседе с болгарским послом сравнил Красную Армию с оловянными солдатиками, которыми играл в своих покоях свергнутый с престола русский император Петр III.

Для фюрера было полной неожиданностью наличие у Красной Армии непредвиденно больших материальных и людских резервов, быстрая перестройка советской экономики на выпуск военной продукции, появление новых танков и самолетов, не только не уступавших немецким, но и превосходящих их по многим параметрам. После поражения немецких армий под Москвой в декабре 1941 года, Гитлер произнес слова, буквально ошеломившие присутствовавших в его ставке генералов: «Этот Чингисхан (так фюрер называл Сталина. — В. Д.) сумел обмануть меня. Если бы я знал о реальной силе русских, то никогда не начал бы этой войны!».

К этому еще следует добавить, что в качестве обязательного условия заключения Пакта Молотова — Риббентропа Сталин поставил предоставление Германии Советскому Союзу займа в 150 миллионов марок, а также поставки военной техники и оборудования в обмен на сырье. Гитлер вынужден был согласиться на эти крайне невыгодные для Германии условия — мир на востоке ему был нужен, чтобы начать войну на западе, ради этого он и пошел навстречу сталинским требованиям. Сложилась парадоксальная ситуация, когда фашистская Германия, уже планировавшая в будущем нападение на Советский Союз, невольно усиливала своего будущего соперника. Вот он, сталинский подход в действии — бороться со своими врагами руками своих же врагов, используя любую возможность для укрепления позиций своей страны.

Кстати, в советское Министерство иностранных дел еще со сталинских времен было принято направлять наиболее подготовленные и образованные кадры. Знание дела, профессионализм, умение постоять за свою позицию поощрялись с самого верха. Ситуация, когда страну водили за нос долгие годы ее зарубежные «партнеры», заставляя сдавать одну позицию за другой, была просто немыслима. Более того, куда более слабый в экономическом отношении Советский Союз вырывал у Запада уступок куда больше, чем делал их сам. Недаром до сих пор при слове «Сталин» все эти цивилизованно-вальяжные англосаксонские премьеры и министры буквально выходят из себя.

И еще одним своим качеством Сталин резко отличается от всей шумной и беззастенчиво рекламирующей себя когорты российских и зарубежных политиков прошлого и настоящего — способностью «подтягиваться» к растущим требованиям времени, учитывать в своей деятельности особенности быстро меняющейся обстановки. Сам Сталин, как и все незаурядные государственные деятели, рос вместе со временем. В 20-е годы он был одним, в 30-е — другим, в начале 50-х годов — третьим. Неизменно сохранялась только верность партийным идеалам и высшим интересам страны.

Уже в первые послевоенные годы в деятельности Сталина наметился радикальный пересмотр, казалось бы, надолго устоявшихся постулатов в сфере внешней политики. Клеймивший совсем недавно «буржуазный пацифизм» Сталин берет под свое крыло движение сторонников мира — тогдашних антиглобалистов, — в рядах которых были люди самых разных убеждений, в том числе и западные интеллектуалы — ученые, писатели, артисты, общественные деятели, не стеснявшиеся критиковать «антидемократическую» советскую общественную систему.