Эффект бабочки - Василий Сергеевич Панфилов

Вижу надвигающуюся физиономию широкоплечего, теперь видимую вполне отчётливо. Негр, причем из тех, кто больше походит не просто на представителя африканской расы человечества, а на недостающее его звено. Ещё недавно таких показывали в цирках, выдавая за помесь человека и обезьяны.

Глядя на широкую физиономию с низким лбом, маленькими глазками и массивным, скошенным назад неандертальским подбородком вкупе с широченным носом, в это можно поверить.

Несколько секунд спустя приходит понимание, что негр в общем-то не красавец, но и не урод. А все признаки кровосмешения – отчасти мой страх, отчасти последствия многочисленных травм чернокожего. Не иначе, профессиональный боксёр или рестлер невысокого уровня подрабатывает по ночам. Передовик производства, мать его… Ну или просто тешит расовое самолюбие за счёт ограбленных белых, такое тоже может быть.

Страшно до жути… в первую очередь из-за невысокого интеллекта грабителей. Физиономия у бойца крайне запоминающаяся, а это значит, что с тёмной улочки я могу и не уйти… И квартал это чёрный, потому как в настоящее время национальная и расовая сегрегация[90] цветёт и пахнет. Чёрные, промышляющие в белом квартале ныне невозможны, пристрелят просто для профилактики, с полного одобрения общественности и властей.

Но и обратная ситуация верна, забредшему в закоулки чёрного квартала белому грозят серьёзные неприятности. Особенно если этот белый явственно выделяется как приезжий. Так что Ничего не видели, ничего не слышали со стороны местных обеспечено. То-то громилы так уверены…

– Да, мистер, – отвечаю невольно вздрогнувшим голосом. Чёрные переглядываются с отчетливо видимым удовольствием.

– Слыхал? Я теперь мистер, а не чёрная обезьяна.

– Ну-ка, – толкает меня в бок второй стволом револьвера.

– Да, мистер, – блею в ответ. Негры смеются, пихая друг друга, со стороны они выглядят как расшалившиеся школьники. Сейчас самое время применить то, чему учился… но не могу!

Липкий страх сковал руки и ноги, конечности подгибаются и дрожат. Льщу громилам в надежде, что те натешатся, да и отпустят, пусть даже в одних трусах.

Вроде бы и резал уже людей, но никакой привычки не выработалось. Громилы мне кажутся не совсем людьми, демонами из страшных сказок. Другие черты лица, гнусавый голос, удушливый звериный запах давно не мывшихся людей. Полуживотные или демоны, которым невозможно противостоять.

Боец нарочито небрежно похлопал меня по щеке и очарование страшной сказки прошло. Осталась реальность – два чернокожих грабителя и белая жертва. Следом пришла злость… да как они смеют… меня… животные…

Мысли скачут как сумасшедшие, злость… да больше на себя, чем на этих. Поддался страху, зассал…

Но под дулом пистолета и перед лезвием ножа особо не попрыгаешь, послушно вытаскиваю деньги, расстёгиваю запонки на рукавах рубашки. И тяну время, тяну сам не зная для чего. Надежды на проходящих мимо полицейских нет, ну а вдруг…

Чёрные тем временем совсем расшалились, второй грабитель даже начал шутливую делёжку моей одежды.

– Славный пиджачок, как раз мне в пору, – приговаривал он, тыкая в напарника револьвером, – слыш, да!? Моё!

Боец похохатывал и поигрывал ножиком, с удовольствием включившись в перепалку. Через минуту они разошлись настолько, что начали играть в войнушку, используя меня в качестве прикрытия.

От страха и унижения сводило челюсти, особенно когда владелец револьвера прижимался ко мне сзади, целясь в напарника. Стою столбом, боясь пошевелиться.

Неожиданно ковбой становится слева от меня, чуть прижавшись рукой к боку. Рука расслаблена, но направлена в сторону бойца. Обо смеются – негромко, но заливисто, до потери равновесия…

– Сейчас! – Выкрикиваю я и провожу приём, много раз отработанный на тренировках. Скользнув левой рукой, фиксирую кисть грабителя, правой же нажимаю ему на палец, лежащий на курке.

Гремит выстрел и на животе и громилы расплывается кровавое пятно.

– Брат, – неверяще говорит он, падая на колени. Но я не жду ответного хода и довожу приём до логического завершения. Навалившись на руку и одновременно выворачивая её, слышу отчётливый хруст и вскрик противника.

Приём провёл отвратительно, бездарно… хуже меня на татами работают только новички, которым только-только показали интересную связку. Но эффект неожиданности сработал, подстреленный боец сучит ногами, а владелец револьвера подвывает, выпустив оружие и боясь пошевелиться.

Не выпуская сломанную руку противника и продолжая выкручивать её, хватаю револьвер и приставляю с боку зафиксированного негра. Выстрел звучит глухо и противник тут же затихает, коротко дёрнувшись всем телом.

Вскочив, направляю револьвер на бойца… мимо! Револьвер пляшет в дёргающихся руках. Второй выстрел! Труп.

Подбираю запонки и пиджак, возвращаю галстук на место и сажусь прямо на землю, ноги не держат. Ожидания самые скверные, и когда услышал свистки полиции, почувствовал даже некоторое облегчение…

Глава 19

Сонный, отчаянно не выспавшийся сержант широко зевал, показывая желтоватые зубы и обдавая меня несвежим дыханием. Длинное англосаксонское лицо кривилось в забавных гримасах.

– Четвёртый день без сна, поверишь ли, – доверительно сказал он, протирая глаза кулаками. Невольно обратил внимание на расплющенные костяшки полицейского.

– Боксёр?

– А? Да… сам занимаешься?

– Дзюдо занимался раньше, боксом недолго, тренера подходящего не нашлось в наших дебрях.

– В Нью-Йорке с этим попроще, – кивнул сержант, встав из-за стола к маленькой плитке, – Кофе сделать?

– Благодарю, не откажусь.

Ожидая неприятностей от убийства, пусть даже и при стопроцентной самообороне, такому вот дружескому отношению приятно поражён. Мелькает на мгновение мыслишка, что не будь убитые рецидивистами и тем паче – чёрными рецидивистами, дружелюбный немолодой сержант ломал бы мне сейчас рёбра ногами. Не исключено – так же сонно зевая и жалуясь напарнику на бессонные ночи.

А тут всё всем ясно – чёрные напали на белого и получили по заслугам. По некоторым оговоркам понятно, что дружелюбный сержант с коллегами те ещё расисты.

– Сейчас кофе попьём, да расскажешь детали. Покажешь заодно, какими приёмами уработал громил. Горилла Лэнс боксёром неплохим считался раньше, да и габариты у него как у шкафа. Парням интересно до жути, как это ты так ухитрился.

– Тренер был из отставных вояк, – откинувшись на спинку обшарпанного деревянного стула, выдаю полуправду, – тех, что всю жизнь по задворкам мира мотаются. В юности боксом и борьбой занимался, а потом нахватался всякой азиатчины. Всё мечтал свою школу открыть, да малярия, будь она неладна… Я у него всего полгода позанимался, и то… Правда, не с ноля.

Выпив кофе, заполнили документы и прошли в спортзал. Сержант с десятком любопытствующих коллег сгрудились в тесном помещении. Бедненько… я бы даже сказал, более чем.

В углу верёвками огорожен импровизированный ринг, причём видно, что верёвки эти убираются на раз и под ними обычный дощатый пол. Стандартный набор турников и шведских