Салон "Забвение" - Джон Стиц

— Вчера я был в информационном агентстве, надеясь узнать что-нибудь о Доминго. Сегодня я еще раз зашел туда: появились новые вопросы. Я не представился, но Мишель сама меня вычислила. Она настоящий следователь, и успела узнать так много, что я предпочел рассказать ей все.

— А жучки?

— А, ты о микрофонах. Я купил подслушивающие устройства и установил одно в баре «Галентайн», одно в квартире у Толбора и еще одно — у себя в кабинете.

— То есть теперь ты вломился к Толбору?

— Да никуда я не вламывался. — Он вкратце объяснил ей, как было дело.

— Ну ладно, — сказала наконец Никки. — С этим разобрались. Но зачем тебе понадобилось прослушивать собственный кабинет?

Кэл глубоко вздохнул.

— Понимаешь, здесь другое дело. Пока меня небыло, какой-то умелец побаловался с сетевым шнуром моего компьютера.

Выслушав его рассказ, Никки побледнела.

— Так вот почему ты спрашивал, не передумала ли я?

— Да.

— А что бы сделал ты на моем месте?

— Помог бы, конечно, — не раздумывая ответил Кэл.

— Не очень-то приятно сознавать, что ты во мне сомневался.

— Это не важно. Важно, что я хотел быть честным с тобой.

— Давно пора, — многозначительно сказала Никки.

Кэл наморщил лоб.

— Я сказал..

— Я помогу тебе. Жаль только, что ты мог подумать обо мне иначе.

— Спасибо тебе, Никки. Не забывай, что сейчас я многое постигаю заново. Кстати, не хочешь ли посмотреть фотографии?

Никки удивленно взглянула на него, но теперь взгляд ее стал несколько мягче.

— Винсент, покажи нам снимки, которые я получил от Мишель. В любом порядке.

— Пожалуйста, — отозвался Винсент. — Сортировка по возрасту.

На экране появилась первая фотография. Кэл потер уставшие глаза и попросил Винсента передать изображения на домашний компьютер.

— Я ищу того человека, который пытался отравить меня вчера; это — возможные кандидаты. Может, кто-то из них покажется тебе знакомым.

— Нет, всех вижу первый раз в жизни, — призналась Никки, просмотрев портреты. — Что ты собираешься делать теперь?

— Навестить оставшихся двоих, самых вероятных.

— Что значит — оставшихся?

Кэл рассказал ей о сегодняшнем инвалиде.

— Моя подруга, которой я давала капсулы на анализ, волнуется все больше, — сообщила Никки после недолгого раздумья.

— Насколько больше? Может она потерпеть еще пару дней?

— Не знаю. Ты по-прежнему уверен, что нужно узнать то, что и так скоро выяснится? Я, конечно, понимаю — чем раньше, тем лучше, — но ведь ты…

— Уверен. — Кэл вывел на экран запись разговора в баре: две страницы совершенно безвредной болтовни, — а потом вернулся на кухню.

— Ты не проголодалась? — спросил он у Никки.

— Даже думать не могу о еде.

Пощипывая большую виноградную кисть, Кэл погрузился в размышления. Никки не изменила своего решения, и это был добрый знак. Однако, возможно, сейчас ей действительно лучше бы пожить на другой квартире, — правда, предложить ей это вслух он не решился.

Никки сидела за компьютером, тоже думая о чем-то своем. Кэл смотрел на нее, и в душе его неудержимо росло чувство щемящего одиночества. Почувствовав его взгляд, она подняла голову. Кэл отвернулся.

— В чем дело? — спросила она.

— Спать очень хочется, — сказал он, направляясь к дивану.

— Мне тоже. Но в постели ты выспишься лучше.

— С тобой? — ляпнул Кэл, не подумав.

— Не со мной, а рядом со мной, — с каменным лицом сказала Никки — невозможно было понять рассердилась она или, наоборот, развеселилась.

Подумав, Кэл согласился, но почувствовал себя неловко. Что может быть естественнее, чем лежать в кровати рядом с собственной женой? Правда, если учесть, муж с трудом вспомнил о ее существовании…

Из ванной комнаты Никки вышла в ночной сорочке, на взгляд Кэла, слегка пуританского фасона, но довольно соблазнительной. Он смутился и отвел глаза. Для него самого пижамы не нашлось, поэтому он улегся в постель в одних трусах.

— Спокойной ночи, Кэл, — донесся из темноты голос Никки.

— Спокойной ночи. И спасибо тебе.

Кэл старался особенно не ворочаться. Сон не шел. Мысли его постоянно возвращались к Никки. Неожиданно собственная жена показалась ему чертовски привлекательной.

Наконец Кэлу удалось заснуть, и он опять встретился с Линн.

Никки разбудила его, потому что он кричал. Она тоже тихонько стонала во сне, а Кэл не знал, имеет ли он право будить ее. Он терзался сомнениями, пока вновь не заснул и тут же увидел другой сон.

Он шел по длинному, изгибающемуся коридору. По обе стороны его нескончаемыми рядами тянулись двери. Некоторые были незаперты, другие приходилось вышибать ударом ноги или разрезать лазером, а однажды он взломал замок при помощи небольшого приспособления. Во всех комнатах было пусто, но что-то заставляло его методично открывать их одну за другой.

Он как раз вошел в очередную комнату, когда в коридоре внезапно послышались чьи-то шаги; он прижался к стене и прислушался. Шаги стали постепенно затихать, затем внезапно смолкли, но вскоре неизвестный опять зашагал прочь, оставляя после себя гулкое эхо.

Проснувшись, Кэл еще долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь уловить смысл сновидения. Потом он открыл глаза и поймал на себе внимательный взгляд Никки.

— О чем ты думал? — спросила она слегка хриплым со сна голосом; Кэл очень любил его.

— О том, что если я найду виновника катастрофы, то кошмары, может быть, прекратятся.

— Если ты был занят именно этим, то почему скрывал от меня?

— Не знаю, — просто ответил Кэл. Он уже задавал себе этот вопрос и действительно не знал ответа. Он взглянул в глаза Никки и внезапно почувствовал, что от вчерашней неловкости не осталось и следа. Несмотря на всю боль, которую он ей причинил, она явно испытывала к нему какое-то искреннее сострадание.

— Я могу проверить и медкарту Толбора, — задумчиво сказала она. — Однако это будет гораздо сложнее.

— И все же попробуй, — согласился Кэл. — Но будь осторожна. Впрочем, мне все больше кажется, что мы занялись не той фигурой. Винсент, есть какие-нибудь новости со вчерашнего вечера?

Никки недовольно наморщила носик.

— Да, — радостно отозвался Винсент. — Вот, например, парочка классных анекдотов. Один космонавт…

— Заткнись, Винсент, — рявкнула Никки.

— Кэл, и я должен подчиниться?!

— Боюсь, что да, Вин. Лучше вернемся к Толбору.

— Очень хорошо. Никаких упоминаний о Содоме, Гоморре или убийстве. Встал рано, пошумел немного на кухне, но, насколько я могу судить, до сих пор ни с кем не разговаривал, даже по телефону.