Снук. Futurum I - К. Димитру

- Ну, тоже врач. Или химик… Или и то и другое.

- Не знаю.

- А Эрджили?

- Эрджили? — повторил прокаженный. — Ну — у, кто ж не знает профессора Эрджили!

Сердце Кита радостно рвануло вскачь.

- Только, — продолжал Глен, — его же убили.

- Да нет, живой, — нерешительно улыбнулся Кит, чувствуя, как дробный стук сердца сменился ударами похоронного колокола.

- Да?.. Странно. Я как — то встретил его жену, года два назад. Она сказала, что профессора убили.

- Жену? — оторопел Кит. — У него нет жены. В смысле, она есть, но она уже года три лежит в клинике, в семнадцатом районе.

- Ты о каком Эрджили говоришь, приятель? — хмыкнул Глен. — Я тебе про цыгана, профессора Гончо Эрджили.

- И я про него, — ответил Кит, чувствуя, как горят щеки и уши — верный признак того, что до него дошло, насколько он облажался.

- Ну так его жена жива и здорова и не лежит ни в какой клинике! — раздраженно выпалил прокаженный. — А что за клиника? В семнадцатом районе было только пульмонологическое отделение.

- Реабилитационный центр для снуксил — зависимых.

- Первый раз слышу, — хмыкнул Глен. — Его, наверное, недавно открыли.

«Этого не может быть! — зазвенело в голове Кита. — Этого не может быть! Эрджили лечил маму! Ей стало лучше!»

Он же сам, лично, видел эту клинику.

Эрджили — не Эрджили?..

Но тогда кто он?..

Тони Скарамо.

«Идиот! Почему ты не поверил Джесс?!»

- Эй, ты чего так скуксился, парень? — окликнул его Уолтер.

- А? — встрепенулся Кит. — Кажется, мне надо идти…

Нужно вытащить маму из клиники. Но до четырех часов его туда не пустят.

Нужно предупредить Сиплого, чтобы никуда не совался.

Нужно сходить на сорок восьмую. Если Эрджили все — таки придет на назначенную встречу, Кит сможет выяснить все.

Нужно встретиться с Джессикой.

- Тебя проводить? — предложил Уолтер. — А то с твоим светлячком, не ровен час, заблудишься.

- Да, — кивнул Кит. — Да, Уолт, спасибо.

Он вышел на четырнадцатую и, в едва набирающем силы хмуром рассвете, двинулся на юг, в сторону дома Джесс.

Улица была пустынна. Зябкий туман рваными клочьями нависал над дорогой, приглушая шаги, щекоча ноздри влажным и холодным запахом раннего утра. Кит любил этот запах с детства, но только сейчас заметил, насколько он неуютен и тревожен…

В окнах Джессики уже горел свет.

Кит не знал, что он ей скажет. Глазами Джесс всё, оказывается, виделось так, будто бы он, Кит, служит на посылках у псевдо — Эрджили. Ну и ладно. Он скажет ей про сегодняшнюю встречу с цыганом, на которую тот скорей всего не придет. Скажет про документы Хилмана и про Сиплого. Он сделает для нее все, о чем бы она не попросила.

Оглянувшись, просмотрев улицу, насколько позволял гуляющий по ней туман, Кит вошел в подъезд. По — привычке забыв про работающий лифт, взлетел на седьмой этаж, позвонил.

Через минуту хотел позвонить еще раз, но отдернул поднятую к кнопке звонка руку, сунул ее за пазуху, доставая револьвер.

Сердце оборвалось в понимании того, что внутри он никого не найдет. Кроме Джессики. Мертвой. Если бы ее гости были еще внутри, они бы закрыли дверь на замок. Но она была чуть — чуть, едва заметно, приоткрыта, пропуская наружу тонкую полоску света. Быть может, ее подало назад сквозняком. Нечего было и думать, что это сама Джесс решила вдруг посидеть с открытой дверью в ожидании раннего гостя — не те нынче времена!

Он легко, совсем несильно, нажал на ручку. Отклонившись на всякий случай в сторону с линии огня, медленно, сантиметр за сантиметром открыл дверь до упора, до того, как ручка с еле слышным стуком уперлась в стену прихожей.

Судя по тому, как запеклась кровь, образовавшая лужицу вокруг головы и собравшая короткие волосы в один бурый колтун, ее убили не меньше шести часов назад. В общем, часа через два — три после того, как он ушел отсюда, Джессика уже была мертва. Они позвонили. Она открыла. Выстрел в лоб. Захлопнули дверь. Ушли.

Или не сразу ушли? Наверняка, они что — нибудь искали у нее.

Кит прикрыл за собой дверь, осторожно обошел тело, взял с дивана в гостиной плед, накрыл Джессику.

Нет, никакого беспорядка в комнате видно не было, все оставалось таким же, как и вчера вечером, когда он уходил отсюда. И в спальне порядок. И в кухне. Значит, они приходили просто убить ее.

Кто — они?

Но это совсем не вопрос. Они — это люди Эрджили — Скарамо.

Ну что ж, счет, который Кит им предъявит, увеличился еще на один пункт…

Одиночество.

До смерти Джессики Кит так не ощущал его, как сейчас.

Если бы вчера он остался у нее, она была бы жива.

Она действительно была не «мечтой разведки», а самым простым агентом комиссии по соблюдению того и этого, поэтому они так легко взяли ее. Она не умела играть в такие игры, она была самой обычной девчонкой. Достаточно вспомнить, как она едва не погибла в лапах снукера, как она упала в обморок при виде мамы, как она жалась к нему, когда шпана забивала гуима…

Где были его глаза раньше?! Что делал его мозг?!

Этот ублюдок, Эрджили — Скарамо, управлял им как хотел.

Но мама, мама, мама! Ей ведь действительно стало лучше! Вот что не давало ему хоть на мгновение усомниться в Эрджили.

Он взял в кухне пару бумажных салфеток, тщательно протер дверные ручки. Вышел в подъезд, прикрыл за собой дверь, еще раз вытер ручку и спустился вниз.

Если Скарамо не придет на встречу, Кит пойдет в лабораторию и разнесет ее в пух и прах. Или Мэйсон ему скажет, где искать Эрджили, или сдохнет лютой смертью. Не от пули, нет. Он будет подыхать от кастета, он станет мешком с отрубями, у которого не останется ни единой целой кости.

А может быть, Скарамо отсиживается там, в кинотеатре?..

А ведь правда, это сейчас самое подходящее место для него, уж там — то никто не будет его искать!

- Эй! — услышал он оклик. — Остановиться!

Полицейская машина стояла на углу, за кинотеатром. Задумавшись, Кит вырулил с четырнадцатой прямо на копов, которые курили, присев на капот.

Остановиться?

Да вы шутите, ребята!

Принимать вид гуима было поздно, оставалось только одно — бежать. Если те гопники не врали, и какой — то там чертов Мэд действительно является начальником участка, а убитый Китом бандит был корешом этого Мэда, то Кит, конечно, уже значится в базе данных подлежащих розыску и задержанию.

Он, резко взял назад и, завернув обратно на четырнадцатую, бросился бегом вдоль кинотеатра.

- Стоять! — крикнул один из копов, пускаясь за ним.

Хлопнула дверца машины, включилась сирена. Очевидно, второй сел за руль. Сейчас он передаст сигнал тревоги и на Кита начнется настоящая охота.

Он добежал до следующего угла кинотеатра и, прежде, чем завернуть за него, оглянулся.

Полицейский бежал за ним. Парень, видать, не очень — то любил физкультуру — по скорости бега и по фигуре Кит определил, что этот коп ему точно не противник, его он положит на раз — два. Но класть пока никого не стоило. Пока он просто неизвестная личность, которая имеет основания скрываться от полиции — это одно; если же он вступит в конфликт непосредственно с копами — это уже совсем другое, и тогда они вцепятся в него мертвой хваткой и уже не отпустят, будут гнать, пока не загонят и не убьют.

Кит завернул за кинотеатр с южной стороны, нырнул в полуразрушенную арку, обежал небольшое здание библиотеки, повернул на восток. Вой сирены двигался по четырнадцатой, совсем рядом, вон за тем домом.

Кит уже определился с маршрутом; еще когда заворачивал за кинотеатр, он уже знал, куда побежит.

Он обогнул дом справа, оставляя звук сирены левее, выскочил на автобусную остановку и нырнул в подземный переход.

Едва он ступил за автоматические двери, как сразу погрузился в зловонный полумрак. Туннель освещался всего двумя уцелевшими лампами, чьи плафоны были настолько грязны, что желтый свет кое — как пробивался через них и, не освещая перехода, едва не давал ему задохнуться в полной темноте.

В подземные переходы давно не спускались обычные пешеходы, которым нужно перейти дорогу. Четырнадцатую, как и любую другую в восьмом районе, можно свободно перейти в любое время дня и ночи, а опасность перемещается по улицам не на четырех колесах, а на двух ногах — шаркающей походкой, с дурацкой улыбкой на лице. Поэтому заброшенные переходы стали местом сбора бродяг, еще не ставших гуимами и кладбищем гуимов, ставших бродягами.

Вдоль кафельных стен тоннеля валялись пять — шесть трупов разной степени разложения, смрад стоял такой, что сознание Кита сразу помутилось, а желудок подкатил к самому кадыку, готовясь вывалиться наружу вслед за потоком блевотины. Зажимая нос, почти ничего не видя слезящимися глазами, он рванул к противоположной стороне перехода, разбрызгивая лужицы проступающих через расползающийся асфальт грунтовых вод и стекающей от трупов гнили.