Встреча без возможности прощания - Мария Жукова-Гладкова

– Здесь две недели может не быть электричества?! – пораженно спросила я. Даже в моем родном провинциальном городе такого никогда не было.

Аполлинария тут же вспомнила, как, переехав на предыдущую свою квартиру (не такую шикарную, как нынешняя), две недели сидела без электричества. Это было начало девяностых, как раз шло расселение коммуналок в Петроградском районе. Аполлинарии сделали ремонт, она разместилась в апартаментах, переделанных из бывшей коммуналки, но квартиру над ней еще расселить не успели. И те соседи залили ей только что отремонтированные апартаменты. Получить с них компенсацию не представлялось возможным, так как там были сплошные алкаши и бабки-пенсионерки, в двух комнатах даже спали на матрасиках, не имея кроватей. Следующую квартиру Аполлинария купила уже на последнем этаже.

– Но тут же не сверху заливали! – воскликнула я.

– Трудно сказать, что тут где залило, – заговорил Коля. – Естественно, в такой дом будут приглашены специалисты, и они все объяснят. Но первый этаж был залит полностью, вроде в пик наводнения вода и второй заливала. Я не знаю точно, как здесь проложены коммуникации, но я бы воздержался от включения чего-либо до прихода мастеров.

– Так, секундочку! – воскликнула певица. – Я так понимаю, что и у Андрея Павловича, и у Дианы мобильные остались? – Она обвела нас всех взглядом.

– Батареи могли разрядиться, – заметил Коля.

– А могли не разрядиться. Но ты помощь вызвал? – Она посмотрела на Колю.

Тот кивнул.

– Это самое главное. Значит, нам осталось немного продержаться. Ладно, пошли спать. Тоня, ты ложишься со мной!

Глава 25

Наш выход из-под ковра заставил писателя-фантаста с Валентиной впасть в ступор. Услышав непонятный шум, они побежали на звук и увидели наше странное явление…

– Что там?! – спросил Алекс Мерлин, потом заметил Тоню. – А вы кто?

Мы быстро ввели писателя-фантаста с подругой в курс дела.

– Обалдеть! – воскликнул Алекс Мерлин. – А я и не знал про тот отсек.

– Когда Светозаровы покупали эту квартиру, ты жил в провинции, – заметила Аполлинария.

– Точно, – кивнул писатель-фантаст. – Я и предположить не мог…

Алекс Мерлин глубоко задумался, правда, нам не стал объяснять, о чем.

Мы все решили перекусить сваренными мною вчера овощами. Я их подогрела – к счастью, газ был. Андрей Павлович с Риммой и Диана не выходили. Мы решили к ним не стучать. Захотят – сами себе подогреют. Потом те, кто ходил в «детский» отсек, пошли спать. Алекс Мерлин с Валентиной заявили, что останутся «на дежурстве». Писатель-фантаст принялся неторопливо раскуривать трубку.

Мы с Сашей опять разместились в моей комнате, Настя ушла с Колей, а Аполлинария забрала к себе Тоню. Мне было больно думать о том, чем Коля сейчас занимается с Настей, то есть может заниматься…

Я лично проснулась от криков каких-то незнакомых людей. Саша уже сидел на полу и прислушивался.

– Интересно, кого еще принесло? – спросил он.

– Может, кто-то вылез из ниши? – высказала предположение я. – Помнишь, вчера обсуждали, где может прятаться еще один неизвестный.

– Там много народа. – Саша кивнул на дверь, ведущую в коридор.

Я прислушалась. Да, на самом деле незнакомых голосов было слишком много.

Вскоре к нам в дверь постучали. Саша открыл. Вошел Коля в сопровождении незнакомого дядьки лет пятидесяти. Его лоб переходил в лысину, а по ее краям в разные стороны смотрели симпатичные легкие, пушистые, светлые кудряшки. Я никогда раньше не видела лысину, обрамленную кудряшками. Щеки у дядьки лоснились и напоминали хомячьи, усы я назвала бы «запорожскими», в животе вполне могла бы уместиться двойня. Из-за спины дядьки показался полицейский в форме. Ну слава богу!

– Живы? – улыбнулся дядька и стал каким-то уютным и домашним. Я почему-то представила его аппетитно жующим вареники со сметаной.

Мы с Сашей кивнули.

– Одевайтесь, умывайтесь и проходите в залу, – сказал дядька.

– А поесть можно? – робко спросил Саша.

Дядька расхохотался. У меня создалось впечатление, что его пузо смеется само по себе.

– Нельзя? – прошептал Саша.

– Конечно, можно. Я слышал, что тут Соня готовит? Сонечка, сообрази мне кофейку. В большой кружке, с молочком, сахарку ложки четыре.

– Молока нет, только сухие сливки, – быстро сказала я.

– Ну давай с сухими сливками. И бутербродик. Кусок хлеба только по-русски режь, а не по-буржуйски, маслицем от души намажь, потом положишь… Что есть в этом доме?

– Сыр. Масло должно было растаять.

– Степан Петрович, Соня сама сообразит, как надо сделать, – подал голос Коля и мне подмигнул.

– В общем, жду вас в зале с едой, – закончил речь Степан Петрович, любовно погладил свой огромный живот, развернулся и пошел прочь. Коля опять подмигнул нам с Сашей.

Вскоре я уже суетилась на кухне, Саша мне помогал. Коля заглянул к нам, взял поднос с кофе и бутербродами для нескольких членов следственной бригады, нам сказал, чтобы поели на кухне и не очень торопились, потом вернулся за очередной порцией кофе и бутербродов.

– Коля, что происходит? – спросила я.

– Сейчас допрашивают всех по отдельности. Потом Степан Петрович хочет собрать народ в зале и поговорить со всеми одновременно. Вас двоих после тоже по отдельности допросит, но с вами-то можно не торопиться.

– А ты его давно знаешь? – поинтересовался Саша.

– Давно, – улыбнулся Коля. – Это мой учитель. Я ему очень благодарен за все то, чему он меня научил. Потом я ушел на вольные хлеба – и он это одобрил. Но мы продолжаем сотрудничать. Степан Петрович очень хороший и очень толковый дядька. Но он создает обманчивое впечатление. Те, кому есть чего бояться, неоднократно прокалывались, полагая, что имеют дело с этаким увальнем, который думает только о том, как бы поскорее в очередной раз вкусно поесть. Не удивляйтесь: он на протяжении всего допроса будет возвращаться к теме еды. От таких разговоров преступники расслабляются и выдают себя. Но вам-то в любом случае бояться нечего.

Коля заходил за кофе и бутербродами еще три раза. Вероятно, носил их и тем, кто провел выходные вместе с нами в этой квартире. До нас с Сашей доносился гул голосов, но слов мы разобрать не могли. Какие-то люди ходили по квартире, заглядывали к нам пару раз и просили попить.

Я не чувствовала беспокойства. Я не была ни в чем виновата. Я не убивала. Мне просто хотелось узнать, кто все это сделал. Кто взял такой грех на душу? Ведь сколько людей погибло! Как вообще может подняться рука на другого человека?! Я понимаю, если человек защищается от нападения. Могу понять убийство в состоянии аффекта, например, если муж застал жену с любовником. Но тут-то совсем другое дело! Тут убивали из-за…

А все-таки из-за чего? Наверное, ради того, чтобы не всплыла какая-то информация. Что-то из прошлого. Но сможет ли следственная бригада найти тот случай из прошлого одноклассников? Хотя ведь в их классе учились и другие люди. Они могут что-то помнить. Или эта компания всегда держалась особняком? Хотя кто мог знать, кто кем станет? Насколько я поняла, эти одноклассники встречались, потому что все оказались людьми приблизительно одного круга и одного дохода. Да, конечно, различия были, но они все – обеспеченные люди. Это не бюджетники, пытающиеся свести концы с концами, не пьяницы, потерявшие человеческий облик. Эти богаты и известны, по крайней мере в определенных кругах, а некоторые и на всю Россию.

С другой стороны, они поддерживали отношения, но не дружили. Толик все годы любил Аполлинарию и всегда был готов прийти ей на помощь. Остальные были готовы прийти на помощь друг другу? По-моему, нет. Вон Алекс Мерлин не выручил деньгами Петра Годунова, когда последний проигрался в казино. Владелец супермаркетов Владимир Свистоплясов не дал денег Аполлинарии. Кстати, ей-то зачем были нужны деньги? Неужели она мало зарабатывает? Или тоже проигралась в казино? Вроде я читала в какой-то газете, что она большая любительница игорных заведений. Даже в Минск ездила с концертами, потому что Белоруссия сейчас считается Меккой для российских VIP-игроков. В одном Минске работает больше тридцати казино. Тот же Свистоплясов не желал выплатить долю в общежитиях Анне. Законную долю!

Нет, они не друзья. Но они общаются все годы, потому что иногда могут быть друг другу полезны. Среди них нет «бедных родственников», которые станут попрошайничать. К тому же – общие воспоминания детства и юности. Иногда в этой компании каждый из них может побыть самим собой. Ведь та же Аполлинария вечно играет роль – или, скорее, роли. Астролог тоже играл, как и писатель-фантаст. Какие они на самом деле? Кто знает…

Наконец нас с Сашей позвали в зал. Во главе стола на этот раз восседал не хозяин квартиры, а Степан Петрович с лоснящимся лицом. Когда мы зашли, он как раз утирал усы рукавом пиджака.