Солнечная станция - Андреас Эшбах

Красный круг на белом фоне внезапно исчез с флагштока у основания башни. Вместо него теперь висел кроваво-красный лоскут, покрытый арабской вязью.

— Что они там понаписали? — пробормотал Морияма.

— Bismi llahi mhmani rahmini! — прочитал я. В свое время мне удалось выучить не боле полудюжины слов по-арабски, но эту фразу я узнал с первого взгляда.

— Что это значит? — переспросил Морияма.

— «Во имя Аллаха милостивого, милосердно-го!» — это так называемая «басмала» — формула с которой начинается каждая сура Корана. И кроме того, это слова, которые пишут на знамени джихада

— Все правильно! — воскликнул Джайкер.— Они подняли знамя джихада. Значит... Значит, они...

Я молча кивнул. Я думал о белом городе со сверкающими минаретами. О городе, лежащем посреди бесплодной, выжженной пустыни, посреди счастливой Аравии, страны благовоний. Я видел американские танки и артиллерийские орудия, замкнувшие город в железное кольцо. И я видел темноволосого, черноглазого мальчика, который когда-то прыгал на моих коленях, а теперь отгорожен от меня этим железным кольцом.

— Мекка,— сказал я шепотом.— Они хотят уничтожить Мекку.

Глава 26

— Пару недель назад среди ежедневных новостей проскочила одна, которая имеет непосредственное отношение к сегодняшним событиям. Возможно никто, кроме меня, ее и не заметил, но у меня были свои причины обратить на нее внимание...— я замолчал, подбирая слова.— В общем, речь там шла о неком Абу Мухамеде, который называет себя вторым пророком и вождем джихада. Так вот, он провозгласил, что осада Мекки — это испытание истинной веры и наградой всем прошедшим испытание будет великое чудо.

— Чудо? —недоверчиво переспросил Джайкер.

— Чудо, которое его пособники сейчас пытаются инсценировать.

Воздух уже пропитался запахами пота и машинного масла. В люк технического осмотра я видел внизу под собой огромное мексиканское нагорье. Восходящее солнце подрумянивало вершины Сьерpa Мадре, густые темные облака на горизонте обозначали промышленный район у Калифорнийского залива. 105 градусов восточной долготы. Я пытался мысленно представит нашу траекторию.

— Еще полвитка — и мы окажемся как раз над Меккой. Осталось два часа, а затем свершится чудо предсказанное пророком. Именно этим и занимается сейчас Халид. Он сфокусирует на Мекке энергетический луч и отправит все живое прямиком к милосердному Аллаху.

— Ему не удастся сфокусировать луч,— быстро возразил Морияма.— На первых секундах возникнет вибрация и...

Джайкер, сокрушенно покачал головой.

— Не будет ни вибрации, ни блуждания луча,— сказал он со вздохом.— Я вернул программы в исходное состояние. Все будет работать как часы.

Морияма презрительно фыркнул.

— Вы весьма неудачливый саботажник, мистер Джайкер! — заявил он.

Я продолжал свою речь, не слушая их перепалку. Я должен был договорить все до конца, чтобы самому понять, в каком дерьме мы сидим.

— Все было тщательно подготовлено. Я думал раньше, что Халид дожидается шаттла, чтобы удрать на нем на Землю, и поэтому морочит голову и Гавайям, и Танегасиме. Ничего подобного. Халид купил билет в один конец. Саботаж на космодроме — дело рук его агентов. Когда сюда поднимется шаттл, будет уже поздно. Никто никогда не узнает, что здесь произошло на самом деле.

— Вы не преувеличиваете, Леонард? — мягко спросил Морияма.

Очевидно, его смутил столь необычный для меня приступ красноречия. Я и в самом деле не мог остановиться. Если бы я замолчал хоть на минуту, мой желудок тут же вывернулся бы наизнанку от страха. Последний раз я чувствовал себя так паршиво в день своего развода с Фатимой.

— Вы полагаете, я преувеличиваю? — продолжал я, не сбавляя темпа. Со стороны, наверное, это смотрелось внушительно — этакий сыщик в конце фильма, который сейчас раздаст всем сестрам по серьгам.— Думаете, я преувеличиваю? А что бы вы сами, командир, сделали на месте Абу Мухамеда? Только представьте себе, какое это будет эффектное зрелище — завтра на рассвете над Меккой взойдет второе солнце и его всепобеждающие лучи безжалостно уничтожат и правых, и виноватых. Халид предупредит Пророка по радио, тот заранее скроется в убежище, и вскоре объявит всему миру, что Аллах призвал к себе верных, истребил неверных, очистил Мекку и отдал ее под власть воинов джихада. Идеальное решение всех проблем — вы не находите?

— Я пытаюсь найти брешь в ваших доводах и не могу,— сказал Морияма. Казалось, каждое слово причиняет ему боль.

— Я тоже не могу. Это именно то, ради чего такой человек, как Халид, способен забраться на орбиту. Но о том, как свершилось чудо, никто не должен знать. Следовательно, через два часа мы все умрем. .

— А Халид и его банда?

— Не знаю,— я пожал плечами.— Может быть да, а может быть, нет. Может, они рассчитывают захватить шаттл и приводниться где-нибудь в океане. В конце концов это не важно. Он уничтожит нас и, вероятно, уничтожит станцию.

— Но это невозможно! — крикнул Танака, срывающимся голосом.— Мы должны что-то предпринять!

— Что вы хотите предпринять? — спросил Джайкер, к которому тут же вернулся прежний насмешливый тон.— Мы сидим в идеальной тюрьме. Мы ничего не можем сделать. Халид умеет планировать свои действия.

— Нет!

Это сказал я. Внезапно мой желудок чудесным образом успокоился — гнев и страх достигли такой стадии, когда они превращаются в холодную решимость. Совсем как в голливудских фильмах, но мне уже было на это наплевать.

— Халид умеет составлять планы, но не умеет импровизировать, когда его планы что-то нарушает,— продолжал я.— Он засуетился и сделал одну-единственную ошибку. Возможно, этого будет достаточно.

— Вы уверены? — быстро спросил Морияма.

— Уверен.

Черт возьми, этот проклятый Халид, сам того не желая, оказался прекрасным психотерапевтом. Я снова чувствовал себя победителем. Прежняя унизительная жалость к себе и прочие сентиментальные сопли слетели с меня, словно шелуха. Такое случалось и раньше. В школе был один старшеклассник, которому нравилось меня изводить. Верзила, на целую голову меня выше. Я жутко его боялся, пока не понял, что больше бояться нельзя. Тогда, в один прекрасный день, я просто что было сил дал ему коленом по яйцам — и вопрос был решен раз и навсегда. Халид — противник посерьезнее, поэтому он так просто не отделается. Я оторву ему яйца и запихаю в его глотку — на меньшее пусть даже не рассчитывает.

Не тратя больше слов на разговоры, я разорвал пластиковый мешок и вытащил тело старого профессора. Все остальные, молча и переглядываясь, наблюдали за мной.