Солнечная станция - Андреас Эшбах

Я почти ничего не знал о жизни Ёсико до того, как она попала на станцию. Она немного рассказывала о своем отце — человеке суровом и старомодном. У нее было три старших брата — инженеры и банкиры, но я не знал их имен. Я знал, что Ёсико вырвалась из отчего дома, но не знал, чего ей это стоило. Полагаю, что пульсары, квазары и протога-лактики занимали в ее жизни гораздо больше места, чем моя скромная персона.

Со вздохом я спрятал письмо Нейла в карман. Не знаю, любил ли я когда-нибудь по-настоящему какую-то из моих женщин. Может быть, нет. Скорее всего, нет. Скорее всего, мой темноглазый сын был единственным существом на свете, которое я любил.

Танака и Ким тоже замолчали, и какое-то время в капсуле было тихо. Только посвистывал выходящий из баллонов кислород.

Морияма открыл глаза, и Джайкер, увидев это, тут же повернулся к нему.

— Командир, я давно хочу спросить, что вы сейчас думаете о моем преступлении,— сказал кибернетик полушутливо, полусерьезно.

Морияма удивленно уставился на него.

— Я готов извиниться перед вами еще раз, — ответил наконец наш командир.— Я стыжусь того, что подозревал вас.

Джайкер нервно, улыбнулся.

— И тем не менее вы были правы! — выпалил он.

— Я был прав? В чем? — снова изумился Морияма.— Профессор, вы не могли бы объяснить нам, к чему вы клоните?

Кибернетик опустил голову:

— Вы были не правы, когда подозревали меня в смерти Ивабути.— с трудом выговорил он.— Но вы были правы, когда подозревали меня в саботаже. Совершенно правы.

Глава 25

В капсуле было тесно и душно, холод и жара накатывали волнами. Но мы мгновенно забыли обо всех неудобствах, когда услышали признание Джайкера. Слишком потрясающ был контраст между обликом профессора из Кембриджа и его последними словами.

— Если вы решили пошутить, мистер Джайкер, лучше предупреждайте нас заранее,— выговорил наконец Морияма.

— Я не шучу,— развел руками Джайкер.— Я не посмел бы шутить на такие темы.

— Но вы хорошо понимаете, что вы только что сказали? Когда мы вернемся на Землю, вам придется провести остаток дней за решеткой.

— Не беспокойтесь так обо мне,— улыбнулся Джай.— Мы никогда не вернемся на Землю.

Я мучительно откашлялся, чувствуя, как пересохло горло.

— Но как вы это сделали,— проговорил я с трудом.— Вы изменили программы?

— Разумеется,— Джайкер кивнул.— Я внес изменения в программное обеспечение, отвечающее за фокусировку луча. Очень тонкие исправления, которые вы могли бы разыскивать годами, а разыскав, приняли бы за случайные ошибки.

— Кажется, вы гордитесь своим поступком? — поинтересовался Морияма, и в его голосе зазвучали угрожающие нотки.— А как насчет Ивабути? Вы боялись, что он поймает вас за руку?

— Я не был уверен, действительно ли он меня подозревает,— сознался Джайкер.— Однако он в любом случае был гениальным инженером, и мог по наитию обнаружить следы моих манипуляций. Поэтому как только он заговорил о том, чтобы вместе со мной проверить все программное обеспечение, я засел за компьютер и за ночь вернул программы в исходное состояние. Ужасная ночь, но я справился.

— Но ведь вы находились на мостике только во время вашей вахты? Потом вы ушли к себе?

— Я продолжил работу на терминале в моей каюте.

В разговор внезапно вмешался Танака.

— Центральная система регистрирует работу каждого терминала и проставляет в регистрационной записи число и дату Мы могли бы легко проследить ваши манипуляции.

— В принципе все, что вы сказали, правильно,— Джайкер вновь улыбнулся.— Но компьютерные файлы — не надписи, выбитые на камне. Любая информация, представленная в электронном виде, это, в сущности, всего лишь флюктуация магнитного поля. Если хорошо представлять себе работу таймера, можно изменить и его показания. Ни мы ни даже Ивабути ничего бы не заметили.

— Значит вы надеялись, что просмотрите с Ивабути программы, он ничего не заметит, и вы опять приметесь за старое? — спросила Ёсико.

— Совершенно верно,— ответил Джайкер, отвесив ей поклон.

— Но, ради всего святого, почему? — снова заговорил Морияма.— Что заставило вас пойти на преступление?

Вместо ответа Джайкер поднял над головой правую ладонь, сжатую в кулак, выставил вверх указательный палец и начал покачивать кистью вправо-влево, как будто грозил нам. Этот жест был знаком каждому, кто хоть иногда включал телевизор.

— Мой Бог, Greenforce! — воскликнули мы хором.

Я должен был догадаться раньше! Но это казалось невероятным. Наш безобидный, застенчивый и вечно ёрничающий индо-британец оказался агентом весьма радикальной группировки, которая несколько лет назад демонстративно порвала с движением Гринпис и провозгласила, что будет бороться за охранение окружающей среды не только мирными, но и террористическими методами.

— Совершенно верно, Greenforce! — повторил Джайкер.— И прошу вас, не произносите это слово с таким ужасом. Масс-медиа пытается наклеить на нас ярлык экологических террористов, а мы всего лишь пятая колонна, которая пытается остановить всемирное самоубийство.

— Не только масс-медиа, но и сам Гринпис давно отмежевался от вас,— сердито возразил Танака.— Я полагаю, мира на Земле нельзя достичь с помощью насилия.

— Простите, Танака-сан, но вы и гринписовцы всего лишь прекраснодушные мечтатели,— ответил Джай с язвительной улыбкой.— Речь не идет о мире или войне, речь идет о выживании человечества. И если кто-то до сих пор не заметил, что методы Махатмы Ганди больше не работают, мне его искренне жаль. Вспомните прошлое лето! Тысячи мирных демонстрантов перекрыли роттердамскую гавань, протестуя против сброса химических отходов в Северное море. Чего они достигли? Полицейские разогнали демонстрацию; и суда-перевозчики компании АМКО ТАН беспрепятственно вышли из гавани, чтобы сбросить свой смертоносный груз в нейтральных водах. И вот вам другой пример — всего один человек, работающий в дочернем предприятии Бритиш Петролеум, запускает в систему программу, которая разрушает систему поиска информации о новых месторождениях. Боссы компании ничего не заметили, меж тем компания уже обречена. Итак, какие методы эффективнее?

Это звучало весьма убедительно. Самое главное, Джайкер производил впечатление человека, который абсолютно уверен в том, что делает, который готов пострадать за свои убеждения. Выступай он сейчас на митинге, перед большой аудиторией, ему наверняка без труда удалось бы навербовать себе сторонников.

— Но почему солнечная станция, Джайкер? — спросил Морияма.— Почему не угольная шахта? Не химический завод? Этого я не могу понять.