Рожденные в пламени - Ник Кайм

Я ударил вновь, как молотом раздробив кость и сломав несколько сросшихся рёбер.

Мясник всё равно продолжал пилить, и от исступлённых движений ножа запахло жареным мясом – моим.

– Усабий! – закричал я, не зная, что случилось с братом, но краем взгляда замечая стоящего на коленях и держащегося за голову кричащего Саламандра.

Это подтверждало: нечто тёмное овладело нами в этой долине, и нужно было убираться отсюда как можно быстрее.

Я обрушивал удар за ударом на Пожирателя Миров, колотил его, превращая в кровавое месиво. И наконец давление ослабло, нож затих, и я опустился на колени – враг лежал передо мной. Мёртвый.

Нет, не просто мёртвый… Уничтоженный.

Предатель теперь едва ли был даже отдалённо похож на человека. Лицо и торс исчезли, превратились в осколки окровавленной кости. Я убивал много раз, порой жестоко. Но так – никогда. Едва ли мог осознать, что сотворил это собственными руками, и смотрел, не веря, на окровавленные пальцы.

– Он мё... – заговорил было, когда Хаукспир сбил меня с ног.

Несвязно рычащий Гвардеец Ворона вцепился в меня. Даже с одной рукой, он был страшен, и я почувствовал ласку молниевого когтя, ужалившего в правый бок. Когда мы падали, я извернулся и благодаря превосходящему весу сумел отбросить Морвакса.

Апотекарий вскочил на ноги первым, а я едва поднялся на одно колено, когда взмах когтя оставил в воздухе яркий след.

– Перестань! – крикнул я, едва увернувшись от выпада, и то лишь благодаря тому, что неистовство взяло верх над обычной искусностью Хаукспира. То, что он не оправился от яростной атаки мясника, тоже помогло. И казалось, что Морвакс хочет продолжить тот бой, но уже против меня.

И несколько мгновений я хотел того же. Хотел выпотрошить его, сломать хрупкие крылья и скормить ему же, раздавить птичий череп, переломать конечности...

Я стряхнул это наваждение. Буквально стряхнул. Злобная дымка не рассеялась, но хотя бы ослабла, и мир вокруг больше не был окрашен в кроваво-красный.

– Ты не в себе! – кричал я, встав в защитную стойку и пытаясь найти Усабия.

Хаукспир завопил и дико взмахнул рукой, пытаясь оторвать мне голову.

Я двинулся навстречу, одной рукой блокируя атаку. Ударил второй, не целясь, погнув шлем и отшвырнув Морвакса прочь.

– Хаукспир, – заорал я, – ты дерёшься со своим. Это я, Ра'стан. – Я молил остановиться, и не потому, что боялся погибнуть, но потому, что не хотел убивать его.

Но Гвардеец Ворона не слушал. Оптика на правой стороне повреждённого шлема искрилась, и Морвакс сорвал его, явив миру маску кристально чистой ярости на белом как мел лице.

– Вулкан милосердный… – выдохнул я, когда он добрался до меня.

Если не смогу унять его гнев, придётся убить.

На сей раз Хаукспир пытался проткнуть меня, используя коготь как четыре гладия. Я выждал и в последний момент, уже получив свежую рану, сместил центр тяжести и шагнул вбок, ударив локтем в незащищённую спину. Силовой генератор смялся. Второй удар сорвал его с креплений, выдрав пучок кабелей. Эффект был мгновенным – броня Морвакса потеряла питание и потянула вниз, наряду с повышенным давлением и сильной гравитацией замедлив его.

Всем своим весом я прижал его к земле, коленом придавил руку с когтем, а предплечье положил на горло.

– Усабий! – вновь крикнул я, зовя на помощь, но также и опасаясь, что брат мог пасть жертвой такого же насильственного помешательства. Ответа не было, видно его не было, и осмотреться, чтобы узнать, что с ним, я не мог.

Обездвиженный, Хаукспир начал успокаиваться. После окончания схватки обмен веществ снова замедлился, вернув его в состояние «готовности», обычное для легионера, не участвующего в бою.

– Перестань, – сказал я, пытаясь успокоить тихим голосом.

Грудь Морвакса уже вздымалась не так часто, пена на губах высыхала, глаза, прежде широко открытые, с каждым мигом сужались, становясь нормальными.

– Перестань, – повторил, немного ослабляя давление, чтобы понять, можно ли ему доверять.

Медленно дыша, апотекарий слегка кивнул, облизал сухие губы и сглотнул, увлажняя травмированное горло.

– Я в порядке, – прохрипел он. – Отпусти меня.

Всё же нужно было убедиться.

– Кто твой примарх? – спросил, не ослабляя давления.

– Коракс.

– Твой родной мир?

– Избавление.

– А кто ты?

– Морвакс Хаукспир, апотекарий, восемнадцатая рота Гвардии Ворона.

– Вполне достаточно.

Я встал. Хаукспир из гордости отказался от протянутой мной руки. И сейчас сражался с неисправным генератором. Тот трещал, вибрирующий гул, ранее тихий и незаметный, сейчас был отчётливо слышим. Я отнял это преимущество.

– Мне жаль, брат.

– У тебя не было выбора, – ответил Гвардеец, но слышно было, как огорчён потерей незаметности и как искажается лицо при попытках двигаться. «Как свинец» – пробормотал он, кряхтя от натуги.

Краем глаза я уловил очертания Усабия, тоже оправившегося, когда Хаукспир попросил: «Помоги кое-что снять. Сейчас это только мёртвый вес».

Сняли неисправный генератор, наручи и наплечники. Морвакс не стал возвращаться за шлемом, просто взял пригоршню земли и растёр по белому лицу, чтобы затемнить его.

Когда закончили, я смотрел, как Хаукспир проверяет, насколько затруднены движения и как изменилась скорость. Невероятно, но он всё ещё был быстр и так же тих, как могила.

– У тебя дар, – сказал я Гвардейцу, и встретился взглядом с подошедшим из-за его спины Усабием. Мой брат взглядом дал понять, что всё в порядке, но случившееся измотало его. Я решил, что вопросы подождут.

– Тогда не растратим его напрасно, – ответил Морвакс.

Зная, что задержка недопустима, мы пошли дальше, но всё же я остановился перед отброшенным Пожирателем Миров черепом. Не стал трогать или поднимать его – какое-то врождённое чувство самосохранения, какой-то первобытный инстинкт остановил меня – но разглядел вырезанный на кости знак, тот же, что был у мёртвого предателя на шлеме. Угловатое рычащее лицо.

– Уничтожь это – сказал Усабий.

Я опустил ботинок, разламывая череп на части.

И снова ярость овладела мыслями. Даже это простое, безо всяких эмоций, разрушение породило нарастающее желание причинить больше вреда.

– Нужно уходить, – сказал брат.

– Да, уйдём отсюда, – ответил я.

Хаукспир кивнул: «Не хотелось бы вновь увидеть это место».

Теперь здесь была только просочившаяся в землю смерть; смерть, ярость и ненависть.

И поспешно, с облегчением, мы оставили долину костей позади.

Я присел на вершине скалы, наблюдая издалека, как Хаукспир приближается к месту крушения. Оттуда мне