Лечим все, кроме истинности (вылечим всех) - Ясмина Сапфир

В каком-то оцепенении смотрю я на большие, круглые ходики в самом центре арки.

Без пятнадцати два. Я, что, прошла семь остановок за три минуты?

Недоумение выливается наружу смехом. Я хихикаю, не в силах остановиться и кажется, что сегодня случилось нечто волшебное. Нечто, что должно повториться, но только не здесь и не в этой жизни.

Из воспоминаний меня выбросило резко, словно вынырнула из глубокого колодца. Ухх… Глоток воздуха, реальности… Долгий, жадный и… мир вокруг поменялся в одно мгновение.

Синий взгляд Рика сосредоточился на моем лице. Хитринка так и не исчезла из глаз василиска, зато появилось понимание. Кривая улыбка растянула губы Рика вновь, и он разразился объяснением:

– Вспомнила? Я рад. Ты редкий вид энергодракона. Их часто путают с валькириями. У вас почти одинаковая аура. Но я-то давно понял – что к чему. Только ты была не готова. Чтобы обращаться нужно полностью войти в силу. В твоем мире это сделать невозможно. А здесь требовалось время, подпитка энергией перекрестья… Сама же знаешь, как она открывает способности. Тем более, обращаешься ты лишь частично, по большей части аурой. А это намного сложнее, чем превращаться физически. Ты наполовину нашего вида. Поэтому ты моя пара… и Вагра тоже.

Последнюю фразу он прорычал – утробно и зло. Сглотнул, впился взглядом в лицо так, словно пытался проникнуть в самый мозг. Нет, даже глубже – в душу.

Мне ли не знать, что тело – всего лишь тело. Отличный, слаженный механизм, где мириады клеток, десятки органов и систем работают как одно целое, но не более того. И есть нечто гораздо большее – то самое, что удержало Маллеса от перерождения, то самое, что помогало нам выстаивать тяжелые смены, как вчера. Сила духа… душа… неуловимая энергия, гораздо более мощная, неукротимая, чем все то, что так легко пощупать, разрезать, зашить…

Рик хотел сказать что-то еще, я собиралась спросить про Вагра. Давно задавалась вопросом – может ли он найти другую, переключиться, но в кабинет без стука и предупреждения ворвалась Латифа.

В первую минуту показалось – она расстроена. Но почти сразу я поняла – верлиса просто слишком взвинчена, не на шутку озадачена. Чудилось – вот-вот она засветится, как лампочка.

– Маллесу лучше, – выдохнула Латифа, расплылась в широкой улыбке и добавила: – Боже! Я так рада! Он замечательный вербер.

– Ну и в чем же тогда проблема? – изогнул бровь Рик, потому что верлиса мялась у двери и уходить не собиралась. По крайней мере, не сразу.

– Ттам… целая делегация к нему… Из нескольких миров… – Латифа беспомощно пожала плечами. – Я пыталась их выставить, объяснить, что приемные часы еще не наступили. Предложить вернуться днем. Но… – она пожала плечами снова – с раздражением, осуждением, беспомощностью. – Но вы же знаете верберов.

В коридоре, ведущем в стационар, и впрямь творилось невообразимое.

Ядовитые запахи лекарств, сильный, металлический – крови отошли на второй план. Сейчас тут витал густой запах пота – немного пряный, не столько неприятный, сколько излишне резкий.

Столько верберов из разных племен я еще никогда вместе не видела. Казалось, несколько олимпийских сборных по тяжелой атлетике сгрудились вместе и галдят.

Басистые выкрики мужчин перекрывали чуть более высокие, бархатистые женские. Время от времени слишком бурные излияния оборотней прерывало рычание вожаков. Они в толпе определялись сразу, без усилий.

Раттибор тряс косматой шапкой курчавых волос и усмирял соплеменников одними лишь рубленными, порывистыми жестами. Если кто-то не мог угомониться сразу, альфа останавливал на нем черный взгляд – тяжелый, как каменная глыба. Оборотень моментально затихал и еще долго помалкивал.

Голубоглазый великан Василевс, Глава второго поселения верберов, скалился, демонстрируя острые, как бритвы конусы клыков и только порыкивал. Его боялись сильнее, чем Раттибора. Но вряд ли больше уважали. Ядвиг – короткостриженный альфа третьего племени медведей-оборотней обходился короткими выкриками «А ну всем тихо!» или даже просто «Ша!»

Остальных четырех вожаков я в лицо не знала, но каждый старался навести порядок по-своему.

Им удавалось, но ненадолго. Постепенно толпа разбалтывалась. Оборотни начинали шушукаться, затем говорили вслух, переходили на выкрики, стараясь перебить соседа или даже кого-то поодаль, и коридор снова взрывался гулом десятков зычных голосов.

Со стороны стационара к верберам привычной уверенной, размашистой походкой направлялся Вагр. Я едва видела его сквозь толпу, но дракон нарочито двигался так, чтобы обращать на себя внимание. Позер! Но что он делал в стационаре?

– У Вагра там две лаборатории, – утробно прорычал Рик – сейчас тембр его голоса почти не отличался от тембра верберов.

Заметив, что мы пришли и явно чего-то выжидаем, вожаки быстро привели сородичей «в чувство». Пара секунд – и внушительная толпа громил затихла, а десятки глаз сосредоточились на нас.

Альфы почти одновременно выступили вперед – целый ряд титанов, один другого краше. Я аж залюбовалась.

Рик сделал нетерпеливый жест, не дав вожакам и слово сказать. Раттибор закрыл рот, Ядвиг прервался на первом слоге, остальные ограничились нечленораздельными возгласами и кивками.

Рика уважали все племена перекрестья без исключения. Считали чуть ли не гуру в исцелении тяжелых больных, никогда не противоречили.

И меня вдруг переполнила гордость за своего мужчину.

Вагр с трудом продирался к нам сквозь толпу – его не особенно пропускали и василиск довольно оскалился. Сзади мялась Латифа – похоже, решала, остаться и понаблюдать за цирком, или отправиться по делам.

Любопытство победило – верлиса застыла, переводя взгляд с нас на верберов.

К ней осторожно подступили еще четыре медсестры. Представление собирало все больше публики.

Рик поднял руку вверх. Все знали этот его традиционный жест – призыв молчать и слушать.

Вагр вырвался из плена кучки верберов и насупился.