Лечим все, кроме истинности (вылечим всех) - Ясмина Сапфир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 8
Вдох и выдох… выдох и вдох… Уфф…
Я медленно приходила в себя, понимая, что пациенты не ждут. А Рик ждал. Так, как умел только он – долго, терпеливо, ни словом, ни жестом не поторапливая, не выдавая внутреннего напряжения.
Василиск давно обмылся в палатном душе, оделся и медлил, позволяя мне спокойно вернуться к реальности. Протянул руку – и я схватилась за нее. Дернул на себя, и я поднялась на неверные ноги. Рик придержал, как обычно, страхуя. Ахнуть не успела, как взгляд его помутнел, засверкал знакомым горячечным блеском, кожа на скулах предельно натянулась, тело окаменело.
– Гон, – сквозь зубы процедил василиск.
Ну, ничего себе! Ведь только что у нас все было! Человек бы не смог столько раз подряд заниматься любовью! Что уж говорить о продолжении!
– А-а-а скоро закончится гон? – осторожно прощупала я почву, не желая обидеть Рика, задеть его чувства.
Он беспомощно пожал плечами, окатил очередным лихорадочным взглядом и выдохнул:
– Обычно месяца через два, – и отвернулся, словно не хотел смущать, сбивать с панталыку.
Я быстро помылась, тщательно вытерлась махровым полотенцем из душевой и поспешно натянула одежду.
Только после этого Рик повернулся снова – все еще каменный, возбужденный – и растянул губы в кривой улыбке.
– Подлатаем народ, и я все тебе расскажу. Про болота. А то пациенты уже теряют части себя, а болота пока еще держатся.
Я хмыкнула, кивнула и первой покинула палату…
…Работы прибавилось. Мамочки-пантеры переполняли приемное, толкались в очередях к хирургам всех специализаций, метались по коридорам в нервном перевозбуждении. Тестостерон горчил на языке, смешивался с густым запахом металла, перебивал удушливую лекарственную вонь.
Повсюду царил галдеж – под завязку переполненные гормонами подростки шумели, сопели, перекрикивались и умудрялись даже тут затеять ссоры.
Вездесущие медбратья носились по отделению быстрее пули, предупреждая рукоприкладство, строго-настрого запрещая обращения.
Следом шустрили уборщицы, поддерживая приемное и коридоры в более-менее первозданном и гигиеничном виде.
Ну да! Сезон первых боев в животном обличье… Черт! Вчерашнего что ли мало?
Я позволила себе тяжелый вздох. Получила от Рика ласковое поглаживание по спине, теплый синий взгляд и юркнула в третью хирургическую. Здесь, предсказуемо ждал парнишка из племени рыжих пантер. Редкий вид обитал только в одном из миров перекрестья, и одним из последних перебрался к нам – поближе к неиссякаемой энергии и особенному долголетию.
На самом деле оборотни эти вовсе не были рыжими, как я. Скорее желтовато-оранжевыми, с яркими красными пятнами. Также необычно выглядели и их прически – словно все племя, поголовно, сделало колорирование.
Обитали рыжие пантеры в пустынных землях, и в звериной ипостаси почти сливались с барханами.
Мальчик стиснул зубы, скривился и держался за ухо. Белая тряпица в его руке быстро окрашивалась алым.
Стоило мне открыть дезинфектант, смочить ватку, парнишка беспокойно заерзал на кушетке и прикусил губу. Черт! Плохой признак – слишком переволновался. Я подошла вплотную, и пациент в ужасе отшатнулся. И я применила старый добрый трюк для мужчин-оборотней – наклонилась так, чтобы грудь оказалась прямо на уровне глаз мальчика. Настроение больного изменилось в одно мгновение. Парнишка уставился на меня, не мигая, скрестил ноги и быстро сглатывал. Мужчины! Хоть пилой их пили, а базовый инстинкт тут как тут.
Я без усилий убрала руку с окровавленной тряпицей, освободив разодранное в нескольких местах ухо больного. Такс… надо проверить – цел ли слуховой проход. Высокий синий шкаф от пола до потолка содержал инструменты на все случаи жизни. Редкие, вроде тех, что куда чаще используют лоры и окулисты, были заранее стерилизованы и упакованы в специальную герметичную оболочку из прозрачного пластика. Я вытащила лор-трубку, освободила ее от упаковки, и обогнула пациента, нарочито покачивая бедрами. Тот немного поерзал на кушетке и затих, не сводя с меня горящего взгляда. Отлично! Трюк сработал на полную катушку!
В нашем случае анестетик сразу вводить нельзя. Поврежденное место сильно припухнет, затруднив диагностику. Я осторожно приложила трубку к уху парнишки. Что ж! Все не так плохо. Повреждения есть, но барабанная перепонка уцелела.
Дальше все шло как по накатанной. Обезболивающее, дезинфекция, проверка на свертываемость, на заражение, швы, энергия жизни. Раны начали зарубцовываться на глазах, и я кивнула мальчику на дверь.
Он вздрогнул, словно только очнулся, смущенно сполз с кушетки и пулей вылетел вон.
Хорошо хоть этому обращаться не надо – с его травмой при смене ипостасей проблем не бывает.
Мда! Гормоны, гон, сезонные бои… Я как будто застряла в передаче «В мире животных». Невесело хмыкнув, я позвала следующего пациента.
Дальше все шло как по накатанной.
Медсестры сновали из операционной в операционную – туда, где требовались дополнительные руки, капельницы, уколы, стерилизованные инструменты.
После вчерашнего ночного ада сегодняшние все прибывающие с сезонных боев подростки казались мелочью. Оторванные уши, носы, трещины, переломы, разрывы мышц, сухожилий и связок представлялись сущей ерундой.
Пару раз забегала Латифа. Ставила капельницы тем, кто потерял слишком много крови, вводила обезболивающие и раствор для свертывания. Мельком обронила, что Маллесу хуже не стало, лечение он получает исправно, и засеменила дальше.
Мне нравилось, что сегодня не происходило ничего особенного, обычная рутина. Она позволяла расслабить голову, не думать о нижних мирах, и о том, что с ними связано. Хотя бы ненадолго забыть о Маллесе, несколько часов не переживать – выкарабкается ли он.
Ближе к утру, когда ноги и руки ныли, а голова гудела как чугунный котел, за мной зашел Рик.
С порога оптимистично изрек:
– Ну что! Маллес не умер! И в этом его главное на сегодня достижение. Пожалуй, даже большее, чем все остальные достижения в роли главы перекрестных кланов верберов.
