Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин

телеграфного сообщения от Яковлева, что поезд номер сорок два идет в Екатеринбург, дежурный по Уральскому Совету забил тревогу. Всполошившись, уральские комиссары созвали в Екатеринбурге экстренное заседание большевиков и эсеров. После его завершения председатель президиума Уральского Совета А.Б. Белобородов, отправил в Тюмень срочную телеграмму, но ответа в Екатеринбург не последовало. Тогда Уральский Совет объявил Яковлева предателем революции и разослал всем станциям требование перекрыть поезду дорогу на Челябинск. Получив известие, что на перехват поезда с бывшим царем выехал красногвардейский отряд Омского Совета, Яковлев ворвался в купе Авдеева и, размахивая перед его носом зажатой в руке телеграммой начал гневно кричать:

— Вы что с ума сошли в Екатеринбурге!

Разъяренный Яковлев приказал остановить короткий состав на станции Люблянская и на паровозе с одним вагоном стрелой помчался по сверкающим рельсам в сторону Омска. Когда паровоз скрылся в густом перелеске у государя, неплохо знающего географию, возникло неоправданное чувство, что комиссар пытается их освободить, что было напрасно, потому что никакого освобождения им не сулилось.

— Мы поехали совсем в другую сторону, Аликс!

— Что это значит? — тихо спросила она.

— Ума не приложу.

— Это-хороший человек, он хочет нам добра, — снова жестоко ошиблась Аликс.

У Романовых возникло ошибочное чувство к комиссару Яковлеву, потому что он купил их мягкостью, скромностью и почтительным к ним отношением, отчего они давным-давно отвыкли. Да и манера общения с Романовыми выдавала в нем образованного человека. Знали бы они, что под фамилией Яковлева скрывался известный уральский боевик и что на его совести числился не один десяток загубленных душ. Вот и верь после этого первым чувствам.

На одном из полустанков Яковлев увидел столпившихся на железной дороге омских красногвардейцев. Он остановил паровоз и выскочил на насыпь из единственного вагона.

— Я чрезвычайный комиссар Яковлев, — представился он, подавая свое удостоверение.

— Ждем-ждем тебя контрреволюционер, — широко раскрыв рот захохотал Косарев, возвратив Яковлеву удостоверение. — Куда это ты рванул с бывшим царем?

— Я выполняю приказ столицы, — Яковлев, аккуратно сложив бумагу, убрал ее во внутренний карман и миролюбиво предложил:

— Давайте совместно проедем в Омск, и там я, чтобы исключить все ваши подозрения в вашем присутствии по прямому проводу проведу переговоры со Свердловым.

— Согласен, поехали, — боднул головой Косарев.

В ходе переговоров Свердлов приказал чрезвычайному комиссару доставить Романовых в Екатеринбург и там передать их Уральскому Совету. После разговора с Москвой Яковлев вернулся на станцию Люблянская, подцепил к паровозу вагоны и короткий состав, проглатывая версты, побежал обратно в Тюмень.

Обеспокоенные узники долгим взглядом глядели в окно на густо рассыпанные неподвижные звезды, которые предостерегающе мигали в вышине. И сколько бы Ники, Аликс и Мария не смотрели на далекие миры, они так и не смогли разглядеть, что ждет их сегодня или завтра. Они смогли рассмотреть лишь ближайшие минуты своей жизни. Неужели будущее не сулит им ничего хорошего?

Ночью паровоз устало, вздохнув, остановился на станции Тюмень. Романовы выглянули в окно и увидели удивительно знакомый пейзаж. На железнодорожных путях шумели двигающиеся вагоны, звенели буфера, стучали колеса и натруженным голосом кричал черный паровоз.

Вскоре поезд с Романовыми отправился в Екатеринбург. Он резво выбежал из города, пробежал через поле, пересек проселочную дорогу и забежал в лес. Мимо стремительно понеслись телеграфные столбы, станции и полустанки. На рассвете тридцатого апреля поезд, испуганно вскричав, вошел в город Екатеринбург.

Романовы, почувствовав во всем теле бешеную усталость, оделись и приготовились к выходу, но поезд, не доезжая двух верст до вокзала, вдруг включил тормоза. Вагоны заскрипели, зашатались. Через короткое время поезд остановился. Арестанты выглянули в окно и увидели шумную толпу. На перроне подобно мятежному огню бушевали гневные возгласы. Кто-то свистел, кто-то дико орал, приправляя крики ядреной матерщиной. Безумный хохот и неясные угрозы слились в один громкий шум.

— Наконец-то эти подлюги в наших руках.

— Задушить их надо гадюк!

— Дайте, я плюну Романову в его ненавистную рожу.

В это время между толпой и Романовыми неожиданно остановился поезд. Он на одну минуту отрезал узников от толпы. В тот же миг состав с узниками, вздрогнув, набрал скорость и после недолгого хода, остановился на станции Екатеринбург II. Застывший на рельсах поезд тут же оцепили красногвардейцы. Яковлев, сухо попрощавшись с узниками, покинул вагон. Романовы не смогли не заметить, что из холодных глаз комиссара исчезло теплое выражение. Его взгляд стал непроницаемым, и Романовы сразу же поняли, что за всеми его поступками стояли ложь и притворство. Однако, чего он добивался?

***

Арестанты по гремящей лесенке сошли на уральскую землю. Около поезда Романовых встретила верхушка Уральского Совета: председатель А.Г. Белобородов, его заместитель Б.В. Дидковский, член президиума Совета Ф. И. Голощекин. Белобородов оглядел долгим испытующим взглядом Ники, Аликс, Марию и холодно поздоровался. Романов перехватил этот взгляд, и он ему сказал больше всех слов. В глазах уральского комиссара была торжествующая усмешка. Затем Белобородов самодовольным голосом приказал узникам сесть в автомобиль шофера Самохвалова, и громоздкие автомобили тут же понеслись по городу. Замелькали улицы, переулки, дома деревья. Шумные моторы заглохли только возле приземистого дома Ипатьева.

Матвей Васильев с замиранием сердца оглядел особняк. Он заметил, что он состоял из полуподвала и верхнего этажа, а передний фасад дома и ворота выходили на Вознесенский проспект. Васильев рассмотрел, что позади особняка виднелись хозяйственные постройки и прямо ко двору примыкал небольшой сад, где росли акации, сирень, ель, береза, тополя, липы, а узкий двор был вымощен черными плитами. Особняк был добротным, просторным и одним из самых красивых на проспекте.

Перед приездом царской семьи член исполкома П.Л. Войков вызвал к себе Н.Н. Ипатьева, который недавно приобрел этот особняк и объявил ему, что ввиду чрезвычайной ситуации его дом вместе с мебелью реквизируются и поступают в распоряжение Уральского Совета. После отмены режима чрезвычайной ситуации Войков пообещал возвратить особняк законному владельцу. Ипатьев отдал ключи от особняка и его тут же взял под охрану отряд особого назначения, набранный из рабочих Сысертского завода и Злоказовской фабрики. Они заняли полуподвал дома Ипатьева и верхний этаж дома Попова, расположенного на другой стороне улицы.

Комиссары браво соскочили с автомобиля.

— Граждане Романовы, можете пройти в дом, — строго приказал Голощекин и, кинув на князя Долгорукова яростный взгляд, неприязненно спросил — Представьтесь?

— Князь Василий Александрович Долгоруков.

— Отвезите Долгорукова в тюрьму, — вздернув вверх брови, распорядился Голощекин.

Князя Василия Александровича тут же арестовали и на автомобиле Полузадова отправили в городскую тюрьму. В это же время улица наполнилась людским говором. К дому Ипатьева со всех сторон потянулись любопытные горожане.

— Чрезвычайка! Вы куда смотрите? — воинственно заорал Голощекин и