Самолет улетит без меня (сборник) - Тинатин Мжаванадзе

– Ты у меня сейчас по ушам схлопочешь, – тетка иногда такая зануда бывает, ужас: подумаешь, разлила в холодильнике сок и не вытерла, я же нервничаю! – Правильно тебя свекровь поперла, я бы на ее месте…

Божечка, сделай так, чтобы все получилось! А потом я все буду делать правильно: и книжки дочке читать, и сок вытирать, и с мужем не ругаться, только сейчас – пусть повезет.

Я в финале. В голове шум, ничего не понимаю. Съемочная группа делает видео о финалистах: как они живут, какая семья, то да се. Поехали в наш городок, меня с собой взяли. А у меня из всей семьи дома только дедушка полоумный! Однако же перед камерой приосанился, сидит с прямой спиной, в чистом пиджаке и так складно говорит: она у нас с малолетства такая талантливая, мы ее всячески поддерживаем и желаем удачи.

Ха-ха, дедуль, ну ты артист!

Второй финалист – верченый столичный пижон. Песня у него какая-то странная, сразу отсюда свалить хочется, а не то что патриотизм и любовь к родине. И слова у него свои, а у меня – настоящая поэзия.

Булка говорит – у нас все шансы. Жюри, мол, твоя песня очень нравится.

Наконец этот страшный день настал.

Взяла у младшей тетки бижутерию к платью. Осталось три часа. Меня вот-вот разорвет на мелкие кусочки!

– Зачем меня мама на свет родила-а-а?! – Живот крутит, как будто лобио наелась и молоком запила. – И голова сковородкой прихлопнутая, и книжек я не читала, слов не хватает, что мне говорить на сцене?!

Старшая тетка меня красит и дает подзатыльники, чтобы я не дергалась.

– Совсем не читала, ни одной? – хладнокровно уточняет она, густо намазывая мне лицо тональным кремом.

– Читала. Одну! Под названием «Моя дорогая Лонда»! И греческую мифологию.

Тетка поднимает руки к небу:

– Не говори больше ничего, а то глаз выколю! Что такое – «Моя дорогая Лонда»?!

Когда я смешу кого-нибудь, меньше волнуюсь, поэтому шпарю дальше:

– Про любовь, про что же еще! И в паспорте у меня записано: место рождения – Хуло! А я совсем не там родилась. Чтоб мою маму приподняло и хлопнуло – все лучшее старшей дочери отдала: и мозги, и кольца, и запись в паспорте! А паспортистка за границей долго читала, потом спрашивает: «Так и писать: место рождения – Хуйло»?

– Почему мама тебя туда записала?! – изумляется тетка, зависая с кисточкой возле моего лица.

– А ее папа мой попросил – пусть, говорит, одна дочка будет рождена в городе, а вторая – в моей родной деревне! Подарок мне сделал папа дорогой, чтоб он в земле перевернулся!

– Что она несет?! Иди рот с мылом вымой, – ужасается тетка.

– Зачем я в этот конкурс подалась, я уже на три кило похудела!

– Заткнись, а то я тебя на пару часов сковородкой по башке вырублю, помолчишь хоть.

– Выруби! Выруби! У меня и так башка плоская, зато я эмоциональная!

Скорее бы все закончилось. Ничего уже не хочу: ни победы, ни сцены – только бы поскорее уехать домой и спрятаться.

Наверное, кто-то меня проклял при рождении. Всего один балл решил, что победа не моя. Всего один! До сих пор не верю, что я провалилась.

Без конца звонят родственники, друзья, возмущаются, верещат, уговаривают, а у меня – гудит в голове и горький вкус во рту.

– Такое только в нашей стране может быть: в жюри сидел брат конкурсанта! – Тетка от расстройства даже осунулась. – А я их за людей считала, козлов продажных!

Утром подорвались, чтобы успеть на скорый поезд. Дочка и сестра молчат, знают – лучше меня не трогать.

Булка вчера рвала и метала, можно подумать – что-то изменится. А я-то уже приз распределила! И квартиру сняла, и дочку в школу устроила, и деду долю подарила, и Золушке платье купила. Пшик, все улетело.

– Ничего, это последний провал перед взлетом, – сказал дядя, – твой талант никуда не делся.

В голове без конца прокручивается вчерашний вечер во всех подробностях. Как я устала от того, что ничего не взлетает. Лучше уснуть – вон Золушка дрыхнет, ей хоть бы что, не человек, а деревяшка.

За мокрым окном поезда пролетают столбы и деревья, сейчас я усну, и когда проснусь, впереди будут два месяца лета с дочерью. А потом она уедет.

Почему моя дочка не любит обниматься? Она совсем не чувствует, как мне это нужно – батарейки сели вконец.

– Татули, – слышу голос дочери: она меня по имени называет, а не «мама». Какая из меня мама, если посмотреть. Она что, не спит?

– Хочешь, купим что-нибудь на остановке, ты голодная, – говорю я, чтобы не молчать, горло сдавлено, голос сиплый.

– А в какую школу я буду тут ходить?

До меня все доходит медленно. Я же тупая, как полено. Что значит – тут ходить в школу?

Поверить ли своим ушам? Что отвечать? Какие тут школы, быстро думай!

– Да есть какие хочешь, мы пойдем и сами выберем. Ты со мной остаешься?

Принцесса устраивается на сиденье поудобнее, смотрит на меня невозмутимо.

– Ты только папе скажи, чтобы прислал мою зимнюю одежду.

Я хватаю ее в охапку, у нее косточки точь-в-точь как мои – тонкие, как у цыпленка.

– Ты останешься со мной?! Останешься?

Она молча выпрастывается из тисков.

– Мы возьмем тут кошку?

Дыхание восстановилось, я сейчас с ума сойду от счастья.

– Кошку? Возьмем, конечно. Если хочешь – даже двух.

Девочка моя уютно свернулась в кресле, под ее длинными волосами я не вижу, спит она или нет.

Дождик чертит своими прозрачными пальцами музыку по диагонали. Басы идут в виде елок на обочине. Мое дело неумное, мое дело – любовь.

Хороший ритм дает стук поезда: какую угодно песню можно сочинить.

Анита

Вначале все было очень хорошо.

Так могут начинаться сотни, тысячи и, возможно, даже целый миллион историй девочек этой страны, родившихся в то время, когда она была еще маленькой составной частью огромной империи. Вы скажете – так не бывает, чтобы все было хорошо, но эта правдивая история правдива от первого и до последнего слова, и я обещаю, что не приукрашу в ней ни веточки, ни реснички, только тогда не сетуйте, что история эта покажется вам взятой из самого слащавого из бразильских сериалов.

Девочка по имени Анита жила себе с мамой, папой и младшей сестрой.

Все у них было исключительно хорошо – папа умный, веселый и могущественный: локально могущественный, но какое значение имеют размеры королевства!

Мама нежная, аристократичная и бестолковая – что было совершенно логично при таком короле.

Сестра боевая, озорная и ласковая – о чем еще можно мечтать?!

Анита училась в медицинском институте, училась отлично – она все делала отлично – и жила себе как принцесса, каковой, в принципе, и являлась.

Потом кто-то наверху, видимо, запил, или – простите за богохульство – зазевался, или приболел слегка, допустим – упал и стукнулся виском об угол небесного сейфа; и вся прописанная заранее отлаженная жизнь понеслась сдутыми ветром со стола белыми листами – и так быстро, так стремительно, что не было никакой возможности хотя бы закрыть лицо руками, чтоб не пораниться.

Папа умер.

Началась война.

Кончились деньги.

Мама продала квартиру, отдала деньги в какой-то пшик-банк, а он испарился – то есть ни дома, ни денег не стало. Ну мама никогда не отличалась практичностью, а после папиной смерти вовсе растерялась и лучше бы ничего не делала, а то при каждом ее движении рушилось и то немногое, что оставалось.

Младшая сестра заболела.

Анита от переживаний резко поправилась – на семнадцать килограммов.

Платить за учебу стало нечем.

Короче говоря, наступило нечто, после которого идет сразу конец света.

Анита поняла, что единственный человек, которому придется брать на себя спасение всех и вся, – это она сама. Папы нет и не будет. Значит, она, Анита.

Она уехала на год в Германию, жила там в семье и присматривала за чужими детьми, которые, к счастью, оказались очень милыми, выучила немецкий и слала домой деньги; заодно опять похудела и стала краше, чем была.

Потом вернулась, доучилась, взяла диплом – который можно было вешать на стенку, ибо более ни за чем он бы не пригодился: найти работу по специальности после папиной смерти нечего было и мечтать.

Потом занялась сестрой, нашла других врачей, добилась улучшения, потом – привела в чувство маму, которая, при всей ее воздушности, была прекрасным стоматологом и при папе работала просто для души, а теперь пришлось брать практику серьезно.

А потом Аниту посреди ее забот похитил влюбленный в нее полузнакомый молодой человек.

Ну этот обычай – уже пережиток прошлого, но тем не менее некоторые романтичные пары делают вид, что девушка не хочет, и парень ее похищает. В случае с Анитой было совсем не так – но она была настолько угнетена безнадежностью своей тогдашней жизни, что подумала и согласилась выйти замуж.

Ну как тут не соглашаться: парень высокий, красивый, влюбленный, дом – полная чаша, и сама буду в нормальной семье, и своим помогу – думала Анита.