Допрос с пристрастием - Федор Березин

62. Подземелья Форта

Ведич с Глюком были для Форта чужаками. Терпели их только потому, что они были для чего-то нужны привилегированной ученой братии. Наверное, им особо не завидовали. Мало ли для чего кто-то требуется «высоколобым»? Быть может, их откармливают и дают спать вволю, чтобы потом подвергнуть такой имплантации, что месяц кряду не отоспавшийся не выдержит? В конце концов, сколько уже десятков подопытных великий фюрер превратил в нежизнеспособных уродов из-за своей маниакальной идеи — создать универсального солдата, способного разделывать механоидов, как семечки. Об этой идее Хистера знало всё Пятизонье.

Так вот, в своей малюсенькой комнатке Ведич с Глюком могли спать хоть сутки напролет. Правда, им периодически приходилось общаться с одной из лабораторий, а именно: ответственной за экспериментальный экзоскелет «лабораторией оснастки». Ну там, рассказывать, где и как механика подкачала. Когда она была на грани сбоя и в какие сочленения все-таки пробрались мерзкие скорги. Иногда сталкеры даже выбирались наружу. Попробовать в деле прошедшие лабораторную проверку сервомоторы, да и вообще, размяться. Ведь вовсе не стоило заниматься этим в коридорах Форта. Во время прыжка можно было ненароком протаранить затылком потолок. С соответствующим ущербом для черепушки, разумеется.

Еще Ведич, уже для собственного удовольствия, беседовал с главной шишкой местной науки — Квародом. А вот касательно остального народца Форта, тут у Глюка с Ведичем не получалось общения вообще. Бывало, Глюк попытается завязать разговор, столкнувшись в коридоре с местным егерем. Так никакого проку. Тот только посмотрит на него странно, и дальше, по своим делам. А уж какой-нибудь молодняк, так тот вообще шарахался от сталкеров, будто от крокодилов. Видимо, со всей этой публикой провели специальный инструктаж, насчет воздержания в общении с чужаками. А что дисциплина у «зеленых» на высоте, тут сомнений нисколечко. Если уж Хистер среди ученой публики ее наладил, то что стоило держать в повиновении простых ребят. Насчет «прикомандированных» сталкеров он, видимо, распорядился так: пусть живут, требуются для научного прорыва, но чтобы с ковчеговцами общения — ни-ни. А то, чего доброго, наслушается местный контингент, как хорошо и славно быть вольным разведчиком, так еще и разбежится по Пятизонью. Ищи потом — свищи. Или того хуже: устроит тут демократический переворот и будут вместо «зеленых» какие-нибудь «оранжевые».

Конечно, Ведич с Глюком из-за такой изоляции чувствовали себя не в своей тарелке. Когда сталкер не на задании, а в каком-нибудь «Пикнике» или даже на рынке «Обочина», он же рубаха-парень. Каждый встречный ему друг и соратник. Но если в Ковчеге свои порядки — что ж. Приходилось приспосабливаться. Раз с тобой не разговаривают, сталкиваясь нос к носу, то и тебе не надо здороваться. Идешь и идешь себе с тупой рожей. Ну там за хавкой или наоборот, по нужде. С хавкой, кстати, все было налажено досконально. В такой-то час и минуту прибыть за порцушкой. Забираешь положенные на двоих котелки, сдаешь оставшиеся с вчера и несешь себе в комнатку. Тут уж на пару располагаешься поудобней и жуешь за беседой. Если заговоришься, ничего страшного. Используя «Сердце зверя», всегда можно подогреть приостывшую еду.

Ходили за пищей по очереди, а когда и вдвоем. Размяться лишний раз не мешает. Не все же время дрыхнуть в духоте комнатушки. А духота еще та. Тут тебе не отель «Хилтон». Комнатка больше напоминала пещеру и не имела никаких окон или форточек. Да и вообще, находилась метрах в десяти под землей. Вплотную к рабочим площадкам Группы лабораторий.

А Группа, между прочим, сама была как бы маленьким государством в государстве. То, что у «высоколобых» наличествовала кастовость, это уж само собой. Так еще они все вместе несколько отделялись от остального населения Ковчега. У Хистера все было продумано «от и до». В самом деле, стоит ли допускать плотное общение научной братии с остальными? Как потом народ запугивать? Типа, вот не будете слушаться «папочку»-фюрера, так отдам вас в лапы садистов от науки. Но ведь не может же быть садистом и мракобесом тот, кто только вчера на обеде в общей столовой хохотал до слез над твоим анекдотом? Конечно, не может? Вот поэтому, видимо, и питались ученые сами по себе, а всякая неученая братия — в сторонке. Точнее, там тоже были свои фишки. Дуболомы Хистера, те вообще заправлялись неизвестно где. Может, у них свои пиры с деликатесами? Словно у придворной дружины? А вообще, даже егеря отдельно от молодняка. Пусть пища одна и та же, но тарелки у егерей своего фасона. Попробуй рекрут из такой закусить, сразу всыплют на орехи, а то и дуболомов вызовут для разбирательств. Видимо, из-за всей этой хитрющей системы Ведич с Глюком и питались из общего котла, а не из находившейся рядом столовой экспериментаторов.

Короче, с общением у «прикомандированных» имелись проблемы. Но они особо не огорчались.

Что им, в конце концов, жить в этом Форте годами? Выполнят еще одно-два задания для Кварода, а там — гонорар в кармашек — и «адью», господа «экологи»! Счастливо оставаться, со всеми своими заморочками. Но пока приходилось терпеть неволю и прочие местные «прелести».

63. Познание истины

«Похоже, у меня легкое помешательство», — говорил сам себе Кварод. Ведь и в самом деле? За многие месяцы он не открыл никому ни одной тайны, а теперь выкладывает всю подноготную какому-то пришлому сталкеру. Но в этом чужом человеке… не просто чужом, а даже неученом, Кварод почувствовал надежность. В отличие от коллег, делиться с которыми своими мыслями стало бы смерти подобно, здесь все было тип-топ. Ведич был вправду надежен, как скала. Ему вполне можно было выложить всю правду-матку. Даже рассказать про Рэкода. Про его наследство. И здесь Кварод вовсе не ждал никаких осуждающих взглядов. Никаких подозрений в бесчестном присвоении чужих достижений. Он твердо знал, что сталкер Ведич не побежит с доносом ни к какому Бармалею. И уж тем более к Хистеру.

Кварод рассказывал Ведичу о теориях и догадках Рэкода. О своем понимании и даже о своем развитии этих теорий. Ведь как ни мал оказывался вклад Кварода, но все-таки он был. Конечно, это касалось далеко не всех начинаний Рэкода. Все-таки угнаться за гением было невозможно. Правда, сейчас, беседуя с Ведичем, удавалось ощутить гением себя. К сожалению, сталкер не понимал в науках ни бельмеса. Писать перед ним формулы было вообще бесполезно. Да и неудобно как-то. В конце концов, это не его поле деятельности. Не приглашал же его Ведич на спор пострелять в темноте по бутылкам, правильно?

Потому приходилось доводить теории буквально на пальцах. Зато образное, популярное изложение позволило самому Квароду представить кое-что более наглядно. Понять некоторые нюансы по-новому. Ведь до этого он по данному поводу общался только сам с собой. Вернее, в процессе споров наедине он представлял своим собеседником сгинувшего без следа Рэкода. Как бы он хотел сейчас с ним встретиться!

Конечно, против Рэкода Ведич являлся слабоватой заменой. Но другой-то не имелось вообще? А ведь так хотелось изложить свои мысли хоть кому-нибудь. Однако Ведич был благодарным слушателем. Тут ничего не скажешь. Просто изложенные истины он понимал отменно. Он же не кивал, как болванчик, и время от времени задавал вполне удачные вопросы. Порой весьма наивные. Но что еще можно ожидать от сталкера?

— По предсказаниям Рэкода, Узел — это точка схождения линий многомерного пространства, — толковал Кварод. — Но они не просто стыкуются туда, как в розетку, нет. Они еще и переплетены. Это целый клубок. Только там не одна нитка, и даже не сто, а миллионы нитей. И все это замешано. Рэкод доказывал это математически. Ты уж, Ведич, поверь.

— Не, формулы лучше уж не надо, — басил Ведич. — Я вам, Кварод, и так поверю. Вы просто излагайте.

— Так вот, это-то Рэкод алгеброй доказал. Но еще интереснее его догадки. Доказать их пока не представляется возможным. Это когда-нибудь, если кто-то сможет запихнуть в Узел механизм с измерительными датчиками. А потом сумеет еще этот механизм вынуть обратно. Вот тогда — да. Тогда, может, и удастся что-то проверить.

— Ну ладно, я о догадке хотел сказать. Рэкод предполагает, что если там соединены не миллионы пространств, а миллиарды, то сам Узел становится сложнейшей системой. Возможно, он даже разумен!

— Узел? Разумен? — пучил глаза Ведич. — Никогда бы не додумался. А приснись такой бред, так ущипнул бы себя и никому не признался. Ну у вас и голова, господин ученый!

— Да не у меня! Это ж Рэкода догадки, — отмахивался Кварод. — Вас впечатлило, да?

— Еще б не впечатлило, — соглашался Ведич. — Меня ваши лекции так впечатляют, что я по ночам спать спокойно не могу. Хотя, казалось бы, чего не спать? Тут пока ни забот, ни хлопот. Да, сбил я вас, господин Кварод. Слушаю.