Заповеди Леси - Ирина Михайлюк

Лина. Девочка с фиолетовыми глазами и снежно-белыми волосами. Сума-сшедшая.

— Мы встретились с ней в библиотеке, знаешь она такая грубая, невоспи-танная. Вашей матери следовало лучше следить за вами.

Рома не знал, что ему делать, он на какое-то время лишился дара речи и просто смотрел на сумасшедшую девчонку в его спальне.

— Как ты здесь оказалась?

— Надо же! Каменная статуя, наконец, ожила! — на её лицо появилось при-творное удивление. Девушка подошла к письменному столу. — «Повесть о двух городах»? — она взяла в руки книгу, которую недавно Рома начал читать. По правде сначала он просто хотел произвести на Злату впечатление, но книга на са-мом деле увлекла его. — Серьёзно? Не думала, что нынешнее поколение, а тем бо-лее парни, такое читают.

— И чем же плоха эта книга?

— Книга отличная, вот только люди уже не могут по достоинству оценить её.

— Ты не ответила на мой вопрос, — Рома, наконец, обрёл былую уверен-ность, но всё равно отчего-то чувствовал себя загнанным в ловушку.

— Надо закрывать окна, тогда в доме не будет незваных гостей, — Лина улыбнулась какой-то хищной улыбкой нисколько не сочетавшейся с её невинным видом, — опасных незваных гостей.

Казалось, девушка изменилась, в ней появилось что-то опасное. В лучах заходящего солнца её красота была дикой и неправильной.

Несмотря на летнюю жару в комнате вдруг стало холодно.

— Зачем ты здесь? — голос прозвучал тихо, Рома ощутил страх. Но было ещё другое чувство, оно возникает, когда человек стоит на пороге удивительного открытия.

Лина неожиданно оказалась слишком близко.

Рома ощутил её теплое дыхание на шее, по его коже побежали мурашки.

— Передай своей сестре, что она должна знать своё место. Если же и снова будет мне перечить, то, — и она укусила его. Он ощутил острую боль и попытался оттолкнуть девушку, но она неожиданно оказалась сильнее его.

Он не мог пошевелиться, а вскоре все попытки спастись сошли на нет. С каждой каплей крови боль медленно сменяло наслаждение, а за наслаждением следовало забвение. Рома даже не понял, когда всё закончилось.

Глава десятая. Всё изменится

Наше прошлое может хранить страшные секреты. И эти секреты способны погубить тебя.

В тот вечер Дима рассказал много красивых легенд. И я будто была не-много зачарована. Время остановилось, и я не заметила, как на улице стемнело. Ночь подкралась незаметно и украла то чувство безопасности, что даровал день.

Дима проводил меня до дома. Он ушёл, а я осталась стоять возле дверей, не решаясь войти. Странное предчувствие полностью завладело мной. Это так зна-комо: предчувствие события, которое навсегда могло изменить текущий ход ве-щей.

Я вытащила кристалл из кармана кофты. Он придавал мне какую-то стран-ную уверенность в том, что всё будет хорошо, и я почти перестала с ним расста-ваться. Он был источником силы, которая могла меня защитить.

Я уже готова была войти в дом, когда увидела тень, мелькнувшую в саду.

На ночном небе не было ни одной звезды. Луна взошла совсем не давно, поэтому трудно было что-либо разглядеть. И я, движимая каким-то странным лю-бопытством, пошла в сад. Возможно, в итоге я совсем потеряла чувство самосо-хранения или же любопытство было моим главным пороком. Я никогда не счи-тала себя храброй, наоборот излишняя трусость всегда сопровождала меня, но жизнь в этом странном месте изменила многое, в том числе и меня. В лучшую сторону или худшую известно не было, но я знала, что уже никогда не буду прежней.

Я надеялась… Хотя не знаю, на что я надеялась. Возможно, на то, что та-инственной тенью окажется Эрик. Но Эрика в саду не оказалось. Зато там был кое-кто другой — тот, чьё присутствие внушало лишь страх.

Ярослав прислонился спиной к яблоне и не сводил с меня пристального взгляда. Я подошла достаточно близко, чтобы разглядеть его необычайно зелёные глаза. Они, казалось, горели зелёным огнём, это притягивало, и я была не в силах отвернуться.

А потом что-то случилось: я лишилась и воли, и свободы. Настоящую меня словно закрыли в ловушке, и моё тело превратилось в безвольную куклу. Тихий голос манил за собой. Я шла вперёд, не замечая ничего. Всё вокруг окутал густой туман.

И снова всё утратило значение: я не понимала, где нахожусь и сколько времени иду. Не было разницы между одной секундой и одним годом.

Голос приказал остановиться, и я подчинилась. Пелена спала, и я обрела зрение, слух и собственную волю. Я озиралась по сторонам, должно быть, с не-много глупым видом. Мрак, ночная прохлада, высокие деревья помогли понять, что я нахожусь в лесу, а рядом со мной, привалившись к дереву, стоял Ярослав.

Я огляделась вокруг и поняла, что не зашла слишком далеко, медленно на-чала пятиться к выходу. И на секунду Ярослав исчез из моего поля зрения, а когда я обернулась, то увидела его рядом с собой. Он ухмыльнулся, заметив мою расте-рянность.

— Привет, сестрёнка, — радостно произнёс он. Я молчала. Мой мозг не мог придумать ничего, и мне осталось лишь принять безвыходность своего положе-ния.

Глаза Ярослава поразительно быстро меняли оттенки. Они становились, то салатового, то тёмно-изумрудного цвета. Его глаза были отражением странного мира, и посторонним вход туда был закрыт.

Я начала обращать внимание на детали, и обнаружила, что многие черты его лица похожи на мои. У нас были одинаковые носы, глаза, губы.

Теперь фамильярное обращение Ярослава приобрело для меня особый смысл. И страх невольно сковал сердце. Я была не уверена, что хочу знать правду. Потому что одна догадка не давала мне покоя: что, если я и Ярослав — родствен-ники?

Моим первым порывом было убежать, но Ярослав предупредил меня взглядом. Мне не сбежать, не спрятаться. Он меня не отпустит никогда.

— Зачем торопиться? Я думал, что мы поговорим, — его голос звучал ле-ниво, но я уловила нотку угрозы.

Во всём его поведение было что-то от большого ленивого кота, которого не стоило недооценивать. Вот он просто стоит и разговаривает с тобой, а в следую-щую секунду впивается в горло.

— Нам не о чем говорить.

— Разве? — он вопросительно поднял бровь, и на губах его застыла ухмылка. — А я думал, что ты хочешь меня кое о чем спросить, сестрёнка.

Неожиданно я поняла, чего он добивается. Он цеплялся за слово «сест-рёнка», как за спасательный якорь. Ему хотелось, чтобы я сама начала разговор, чтобы я задавала вопросы. И мой главный порок — любопытство — почти усмирил страх, но даже любопытство не могло победить раздражения.

— Не называй меня так! — мне не хотелось слышать это слово из его уст, мне, казалось, что смысл, который он вкладывает в него, не сулит ни кому ничего хорошего.