Король «Ледяного взрыва» - Роман Глушков

– Заткнись, желтобрюхий, – огрызнулся я, растирая холодные ладони, перед тем как положить их на нейропульт. – Что, утренняя пробежка подняла тебе настроение? Так я его живо испорчу. Готов встретиться с Хозяином Урагана?

– Полагаю, ты шутишь? – поинтересовался в ответ брайхорнец, замерев от такой новости на месте как вкопанный.

– Шутить будет Хозяин, – ответил я. – А нам с тобой придется слезы утирать. Только, к сожалению, не от смеха.

– Вот напасть, – побормотал компаньон, взбираясь в седло и напяливая на голову шлем. – Будто у нас других проблем нет. И как ты планируешь разминуться с этим чудовищем?

– Никак, – произнес я трагическим тоном. – Поскольку тонкокожий перестал пользоваться успехом у самок, ему больше незачем жить на белом свете. Теперь ты, желтобрюхий, полетишь в компании самоубийцы, но тебе еще не поздно сойти с этого рейса. А вот для меня возврата уже нет. Так что, если я был с тобой жесток или чем-то тебя обидел, прости – это не со зла, а только по причине моего скверного характера… Да, и можешь не пристегиваться – при встрече с Хозяином Урагана тебя это все равно не спасет.

Гробур с завидной расторопностью тут же пристегнулся к седлу всеми ремнями безопасности. И пусть сказанное мной являлось всего-навсего злой шуткой, судя по тому, как ящер на нее отреагировал, видок у меня и впрямь был, будто у потенциального смертника. Впрочем, а кто еще, как не самоубийца, мог по собственной воле отправиться на бой со свирепым повелителем Хайрана?..

10

Несмотря на крайне мрачные прогнозы, наш перелет через пустыню стартовал довольно-таки обнадеживающе. Хайран пребывал в покое весь остаток ночи и утро, отчего даже такой пессимист, как я, начал укрепляться в мысли, что Кайлина нас попросту разыграла. Действительно, и я бы на ее месте совал преступникам палки в колеса любыми доступными способами. Не имея возможности исполнить служебный долг, как полагается, майор Лэнс со всем присущим ей коварством подорвала моральный дух врага. Что в нашей и без того нервозной ситуации могло повлечь за собой панику, а за ней и неминуемое поражение.

«Ну и стерва же вы, госпожа майор!» – думал я, глядя на раскинувшуюся перед нами безмятежную пустыню, озаренную лучами восходящего солнца. На протяжении всего ночного полета я зорко вглядывался в зловещую темноту и вздрагивал при каждом замеченном на горизонте облачке. Разгоревшийся над Хайраном рассвет не принес мне успокоения, хотя был он весьма живописен и в любое другое время непременно предвещал бы хорошую погоду. Но в сезон ураганов здесь нельзя верить приметам. Кроме, разве что, одной: почувствовал, как ветер усиливается, – жди беды.

При нашей безумной скорости определить изменение погоды таким способом было невозможно. Останавливаться же каждую четверть часа непрактично – в процессе ровного скоростного режима и аккумуляторы разряжались медленнее, и лишнее время на разгон не тратилось. Поэтому нам приходилось зорко следить за внешней переменой окружающей среды и только так выявлять неладное.

К полудню, когда мы остановились у подножия одинокой скалы на короткий привал, обед и подзарядку батарей, все вроде бы оставалось по-прежнему. Однако спустя полчаса я ощутил, как вокруг начинают происходить неуловимые глазу изменения. Во– первых, легкий горячий ветерок, обычно не утихающий в Хайране круглые сутки, напрочь прекратился. От этого в воздухе повисла зловещая тишина, в которой даже шаги по мягкому песку казались оглушительным топаньем. Во-вторых, земля под ногами начала периодически вздрагивать, как будто до нас доходили толчки далекого землетрясения. И в-третьих, чувство тревоги стало медленно, но верно нарастать. Разумеется, последнюю примету можно было счесть чисто субъективной, но есть огромная разница, испытываешь ты обычный страх от собственных догадок или когда он накатывает на тебя откуда-то извне, подобно резкому запаху гари от бушующего где-то за горизонтом пожара.

– Это он? – полюбопытствовал Гробур, подобно мне, ощутивший все вышеупомянутые перемены. Ящер не уточнил, кого он имел в виду – явно боялся поминать всуе жуткое имя Хозяина Урагана, – но я без труда догадался, о ком идет речь.

– Понятия не имею, – отозвался я. – Никогда с ним не встречался. И с теми, кто встречался, тоже не знаком, потому что таковых в мире – раз, два и обчелся. Но не станем рисковать и лететь дальше этим же путем. Зарядим аккумуляторы, перекусим и перебираемся под землю. Скорость, конечно, упадет, но если разразится ураган, ему до нас уже так просто не дотянуться.

– Куда-куда перебираемся? – не расслышал ящер. – Под землю?

– Мы уже пару часов движемся параллельно каньону Большая Колба. Вот туда и свернем от греха подальше. Этот каньон хоть и не пригоден для бешеных скоростей, как Шрам Самилданаха, зато он – единственный, по которому можно летать в бурю.

– Что-то я не вижу поблизости никаких каньонов, – оглядевшись, скептически изрек компаньон.

– И не увидишь, – сказал я. – Он потому и называется Большая Колба, что между его верхними кромками берегов от силы полсотни метров, в то время как дно в среднем примерно в четыре раза шире. По сути, это такая длинная пещера с прорезанным потолком, протянувшаяся с севера на юг через половину Хайрана. Еще пару веков назад она была гораздо глубже, но из-за плохой продуваемости ее постепенно заносит песком. Глядишь, еще через столетие-другое от Большой Колбы и следа не останется.

– Неужели ее до сих пор не обнаружили караванщики?

– Почему же не обнаружили? О Большой Колбе давно известно и погонщикам, регулярно мотающимся через Хайран, и нелегалам, что шныряют тут время от времени. Но раньше них этот не продуваемый ветрами каньон обнаружили дикие аррауны, которых, подобно Алек-Пету, на протяжении столетий изгоняли с Южного берега. Эти твари обжились в заброшенных городах по берегам Большой Колбы, понастроили ферм для выращивания резервариев и постоянно воюют друг с другом из-за воды и пищи. А когда наступает сезон ураганов, дикари объявляют общее временное перемирие и прячутся в каньоне от непогоды. Вот так и живут уже на протяжении нескольких веков. Хотя какая, к Шинтаю, это жизнь, если задуматься.

– То есть нам придется лететь по каньону, кишмя кишащему ордами диких арраунов? – догадался герцог.

– Ага, – как ни в чем не бывало подтвердил я. – Будоражит кровь, правда?

– О, Анадор! – Ящер картинно воздел руки к небу. – Скажи, в чем провинился перед тобой Гробур Двадцатый? Ну почему ты позволил этому тонкокожему затащить меня сюда, на верную гибель?..

На своем веку Торки Бикс еще не наблюдал воочию, чтобы Боги лично отвечали тем, кто им молится. Не увидел я этого и сегодня. Но первое мое впечатление от того, что стряслось вслед за мольбой брайхорнца, было именно таким: покровитель желтобрюхих, божество Анадор явилось на зов Гробура, дабы подбодрить того перед трудной дорогой. А может, покарать меня – инициатора этой затеи, – ибо такое подбадривание скорее доведет до инфаркта, чем вселит в тебя уверенность и мужество.

Внезапно пыль и песок в западном секторе горизонта встали двумя колоссальными столбами – ни дать ни взять, пара великанских рук вытянулась вверх, пытаясь достать до неба. И им это удалось, причем без особого труда. А затем «руки» начали разрастаться ввысь и вширь, увеличиваясь прямо-таки до невообразимых размеров. Не прошло и минуты, как песчаные столбы слились в единую колонну, затмившую собой всю западную часть небосклона.

Надо заметить, что в пустыне все так же стоял мертвый штиль, отчего происходящие на горизонте загадочные метаморфозы казались лишь масштабным миражом, но никак не реальностью. Да и сама гигантская колонна не являлась ни смерчем, ни фонтаном песка и пыли, взметнувшимся ввысь от мощного взрыва, что было бы еще хоть как-то объяснимо. Грязное столбообразное облако попросту вымахало до определенных границ и застыло, словно сдерживаемое незримыми магическими барьерами.

От удивления я открыл рот и выпучил глаза, а Гробур, прервав молитву, так и застыл с задранными вверх руками, будто капитулировал без борьбы перед неведомой угрозой. Наше немое противостояние с ней сопровождалось учащающимися с каждой секундой подземными толчками – этаким нагнетающим драматизм барабанным боем, который обычно звучит в цирках перед смертельно опасными номерами. Вместе с частотой толчков возрастала и тревога – еще немного, и она взорвется во мне неудержимой паникой…

– Кажется, пора сматываться в твою Колбу, – вполголоса произнес Гробур, медленно опуская руки и начиная пятиться к турбошмелю.

Я едва расслышал, что сказал компаньон: пульс бешено стучал в висках почти в унисон подземным толчкам. Но своевременное замечание ящера вывело меня из ступора, и я двинул следом за желтобрюхим. Действуя инстинктивно, мы старались не совершать резких движений, чтобы как можно дольше остаться не замеченными грозным чудовищем. И пусть у него отсутствовали глаза, было очевидно, что оно что-то или кого-то выискивает. Мы не собирались тешить себя надеждой, что эти «кто-то» – другие погонщики. Тем более вряд ли поблизости, кроме нас, отиралась еще хотя бы одна живая душа.