Формула смерти - Фридрих Незнанский

— Ну что ж, похоже, мы не ошиблись в выборе, партнер, — не реагируя на этот взгляд, спокойно произнес он, бросая халат на пол. И, опрокинув женщину навзничь, добавил: — Мне кажется, мы должны это отметить.

Олеся лежала под ним стиснув зубы, из уголка глаза выползла слеза, потекла по щеке.

Впрочем, его такие мелочи больше не заботили.

Глава 22

УЖИН ПРИ СВЕЧАХ

Они вошли в небольшой, уютный зал ресторанчика. На столах горели свечи в высоких бронзовых подсвечниках, выхватывая из полумрака круглые столики, покрытые длинными бархатными скатертями, поверх которых хрустели другие — белоснежные, придающие торжественность всему убранству. Егор вел под руку свою даму. Селин, в открытом вечернем платье, с неброским, но эффектным макияжем, казалась старше и, безусловно, красивее.

Она, уже не скрываясь, пригласила Егора отпраздновать его успех в этом баре, где вечерами выступала в качестве певички. Вернее, пригласил-то ее он, а она предложила этот вариант, заверив, что у них лучшая в городе кухня и высокого класса обслуживание.

— И вообще, шери, меня там знают, нам будет хорошо.

Действительно, им радостно, что называется как родным, улыбались и старик швейцар, и секьюрити Пьер и Поль, и официанты.

Высокий метрдотель, мсье Филипп, лично провел их к столику, где в серебряном ведерке покоилась бутылка шампанского, положил перед ними карты меню.

— Предлагаю доверить выбор мне. — Селин вскинула на него глаза, оттененные длинными ресницами.

— Нет возражений, — глупо улыбался Егор, любуясь и ресницами, и подкрашенными губами, и точеными открытыми плечами, ямочками под чуть выступающими ключицами.

— Ну-с… — очень по-русски пропела Селин, — тогда так: моллюски жан-жак с трюфелями. Ты ведь еще не пробовал трюфели, верно? Позор! Больше. по-лугода жить во Франции и не знать вкуса этих грибов! Но это моя вина, я тебя не угощала. Что ж, теперь исправим ситуацию. Дальше… Карпаччо из копченой оленины. Тебе понравится. Да, еще жареные каштаны, как же я забыла?! Ну и омар. А потом сыры. Десерт выберем позже. Пожалуй, все. Хорошо?

— Конечно!

Ему было и так хорошо с ней, безо всяких этих изысков. Но безусловно, хотелось отпраздновать победу в торжественной обстановке. Его результат в «Маньи-Кур» назвали успехом даже чванливые французские журналисты. А уж звонкам и телеграммам из Москвы не было числа. Звонили родители, мать плакала в трубку. Позвонила Катюха с компанией своих приятелей. Поздравил, разумеется, и Соболевский. Пришла весьма напыщенная, патетическая, как соната Бетховена, телеграмма от Сомборской. Насколько он знал, красавица осталась при своем спонсоре, а подписалась «твоя навеки». Смешно…

Поздравил и Берцуллони, но как-то без воодушевления. Не ожидал такого расклада: его любимчик Хей-тель уступил Русской петарде.

Но в общем, все складывалось хорошо! Даже очень. Первый серьезный успех. Вкус настоящей борьбы с сильнейшими гонщиками мира, где он показал себя вполне достойным соперником. Так что не так страшен черт…

Он вдруг проснулся знаменитым, пока, правда, в пределах маленького французского городка, но лиха беда начало… Его стали узнавать на улицах. Прохожие останавливались, говорили приятные пустяки. Мужчины жали руку. Женщины кокетничали. Он становился популярным. Вот и любимая девушка рядом, сидит напротив, озаряя все вокруг синими очами…

Принесли закуски. Егор вдруг осознал, что голоден. С удовольствием поедал нежнейшее мясо морских гребешков в хрустящей золотистой ореховой панировке. А вот знаменитые французские грибы не произвели впечатления — белые из средней полосы России куда как вкуснее. Но, дабы не обидеть Селин, он нахваливал и трюфели. Зато копченая оленина — это действительно было безумно вкусное и очень красиво оформленное блюдо. Тончайшие ломтики темно-красного мяса были обложены кубиками сладкого перца и ромбиками сыра пармезан. Да, знаменитая французская кухня — ей нет равных!

Он поднял бокал:

— За тебя, Сашенька! Ты даришь мне Францию, которую я никогда бы не узнал. Я люблю тебя!

— А я — за тебя! Я так волновалась, так переживала. Мне так хотелось, чтобы ты заявил о себе. И ты это сделал! Ты молодец! Я тобой горжусь!

Они пили, с удовольствием ели, болтая всякую чепуху, смеясь, радуясь вкусной еде, пузырькам шампанского, друг другу…

Вечер набирал обороты, ночной ресторанчик заполнялся публикой. Степенные пожилые пары, влюбленные, компании молодежи… На помосте появился небольшой оркестр: два скрипача и контрабас. С ними немолодой уже мужчина, тот, что пел для публики в очередь с Селин. Тихо вступил саксофон. Мужчина низким, приятным голосом завел что-то из репертуара Дассена.

Егор пригласил Селин на танец. Они медленно кружили, его рука лежала на ее обнаженной спине, ощущая упругую, атласную кожу. Егор думал о том, что после ужина они пойдут к нему, и о том, как он будет любить ее, а она — его. И о том, как им сладко спится вместе, ее голова покоится на его плече, она прижимает его руку к своей груди. А потом будет утро, и хозяйка гостиницы, мадам Зитуни, принесет им на подносе горячий кофе и свежайшие булочки. Они отворят окно, на подоконник тут же вспорхнут воробьи и будут клевать крошки чуть ли не с руки Селин… И он вновь пронзительно ясно ощутил, что по-настоящему любит эту маленькую женщину-подростка и не хочет терять ее! Ни за что на свете…

Завсегдатаи ресторанчика узнали Селин, попросили ее спеть. Она вопросительно взглянула на Егора.

— Что ж, давай! И я с удовольствием послушаю.

Луч прожектора выхватил из полумрака тоненькую фигурку в длинном платье, блестящие темные волосы, бледные щеки, тени от опущенных ресниц.

Она вскинула их, синева глаз полилась в зал.

— Я посвящаю эту песню своему русскому другу, Егору Калашникову.

Публика оживилась, оглядываясь на Егора, облаченного в строгий черный костюм.

— О-о, Каляш!

— Русская петарда!

— Каляш, манифик!

Егор кивал, улыбался. И вдруг наткнулся на чей-то злобный взгляд. За одним из Столиков сидели четверо юнцов, одним из них был Макс — бывший механик «конюшни», изгнанный по приказу Соболевского. Макс что-то быстро говорил приятелям, указывая на Егора. Этого еще не хватало! Он пытался переключиться на Селин, но удавалось плохо — уж очень красноречивы были взгляды парней.

Музыка оборвалась, раздались аплодисменты, Егор направился к сцене, чтобы помочь своей даме спуститься.

— Русская свинья! — громко и отчетливо произнес Макс. — А ты просто б… — Это уже Селин.

— Проститутка! Связалась с русским хамом!

— Быдло! Недоносок!

— Из-за этой мрази хороший французский парень лишился работы!

— Кусок дерьма!

Все смолкли, лишь юнцы продолжали выкрикивать непристойности. Егор шагнул к их столику, парни мгновенно вскочили, словно ждали его реакции. Селин закричала. В зал вбежали охранники. Компанию выдворили из зала, но вечер был испорчен.

Егор ковырялся в омаре, не чувствуя вкуса, Селин тоже была расстроена.

— Знаешь, пойдем домой, — первой предложила она. — Сядем у камина, достанем коньяк, пригласим мадам Зитуни…

— О'кей! — немедленно согласился Егор.

— Селин, может быть, вызвать такси? — спросил официант, когда Егор расплачивался.

— Нет, не нужно, — ответил он за подругу. — Моя машина за углом.

— Мсье Филипп распорядился, чтобы Пьер и Поль вас проводили.

— Зачем? Что за ерунда?

— Вы не знаете этих молодчиков. Это же натуральные фашисты. К сожалению, мы не можем запретить им посещать наше заведение. Демократия… Но защитить своих гостей от опасности считаем необходимым.

— Правда, шери, пусть проводят до машины!

Они вышли. Черная, бархатная ночь обступила их

со всех сторон. Машина Егора была припаркована за углом. На улице никого не было.

— Ну вот, зря вас побеспокоили! Я ж говорил, они только кричать умеют.

— Как у вас говорят? Береженого Бог бережет? — Охранники, громко и весело переговариваясь, довели их до «вольво».

— Оревуар, Селин! Оревуар, мсье Каляш! Спокойной ночи!

— Спасибо, ребята, у вас было классно! — откликнулся Егор.

Через несколько минут они уже затормозили возле гостиницы — расстояния в их маленьком городке были пустяшные.

Он вышел из машины, обошел ее, чтобы помочь выйти Селин, и тут на него набросилась выскочившая из-за деревьев стая юнцов в черных, низко опущенных на лица шапочках. Они набросились со всех сторон, стараясь сбить его с ног."Егор яростно отбивался. Уклонился от одного удара, резким хуком слева отбросил противника. Но тут же получил сильный удар в пах, согнулся, невольно подставил голову под удар. Селин отчаянно завизжала, выхватила из сумочки трубку мобильника.

Егор сумел выпрямиться, стряхнул с себя еще одного нападавшего, попытался повернуться, упереться спиной в кузов машины. Но не успел. Кто-то снова насел на него сзади.