Мой дядя Адриано - Бруно Перини

проведения кардиологической диагностики. Синьоре надеяться не на что – таков был вердикт врачей: прободение аорты, шансов на успешную операцию мало. Так считали подчиненные профессора Пеллегрини, называемого гуру итальянской кардиологии. Адриано, вспомнив свое отрочество, проведенное в доме Розы, не пожелал смириться с приговором – если есть хоть малейший шанс спасти кузину, он должен попытаться им воспользоваться. Как и в прошлый раз, с другом Меммо, дядя попросил совета у Эудженио Куаини, кардиолога, который уже много лет работал с Миной, подругой Адриано с 60-х годов, когда они оба еще выступали на миланских дискотеках, пытаясь заработать себе имя. Куаини познакомил дядю с Джампьеро Санной, заведующим кардиологией той больницы, которая направила пациентку в государственную клинику «Нигуарда», а уже тот дал ему номер телефона Кармине Сантоли, кардиолога больницы «Сакко». Сантоли придерживается мнения, что оперировать надо, если есть хоть малейший шанс на успех. В случае с троюродной сестрой Челентано такой шанс есть. В больнице «Сакко», однако, не было свободных мест, поэтому Роза, учитывая срочность операции, была доставлена в клинику «Колумбус», где в ту пору работала консультантом Марина Гварнери, жена Джампьеро Санны, – деталь, впоследствии весьма значительная. Операция прошла успешно, и женщину вскоре поставили на ноги с профессионализмом, который ее сын Этторе, графический дизайнер, назвал «американским стилем». Все это обошлось в тридцать два миллиона евро, двадцать два из которых возместил регион, а десять – семья. Санна говорит: «Я старался подобрать пациентке наилучшее лечение в кратчайшие сроки, и с того момента, как Сантоли встретился ее семьей, больше не имел отношения к делу».

Вот факты. Прокурор Рамондини краток: используя выражение, модное тогда во Дворце правосудия, он говорит о «маяке, зажженном прокуратурой», освещающем ярким лучом государственно-частные отношения в сфере здравоохранения. Есть основания подозревать, что женщина была направлена в частную клинику «Колумбус», уже оказывавшуюся в центре внимания миланских судей, из соображений выгоды. В 14:15 того же дня Адриано внезапно выступил перед прессой: «Меня допрашивали по личному делу, интересовались, почему я решил оперировать кузину с больным сердцем, мне показалось странным, почему я не должен был оперировать, если есть хоть маленький шанс, не знаю, спросите у судьи… Нет, я не знаю, откуда взялась эта история, они позвонили мне, у меня не было никаких подозрений ни тогда, ни сейчас, ничего незаконного. Единственное – это некомпетентность: я разозлился, потому что они не хотели ее спасать».

Адриано похвалил «Чистые руки», сказал, что «избиратели с чистыми руками выберут и правительство с чистыми помыслами». Ди Пьетро охарактеризовал прокурора так: «Он – шоумен, а жизнь – это шоу».

Рамондини из тех хороших парней, которые все исправляют, в приключенческих фильмах про таких говорят: «Сейчас придут наши и всех спасут».

Как известно, «Чистые руки» не остановились на Итальянской социалистической партии и христианских демократах, а продолжили копать под Сильвио Берлускони, который в 1994 году получил ордер. С этого началась другая история, вошедшая в политические и судебные анналы. Но самым любопытным было то, что в начале Тангентополи Адриано одинаково нравились и Антонио ди Пьетро, и Сильвио Берлускони. Эти двое, как свидетельствуют нынешние политические события, станут злейшими врагами, но Адриано нравились оба. Сегодня его мнение немного изменилось, но в те дни и Антонио Ди Пьетро, и Сильвио Берлускони представлялись дяде людьми, собственными руками выстроившими свою жизнь. Сказка, которая так нравилась Адриано, потому что в ней он видел отражение себя и собственной жизни. Мы еще вернемся к этой истории, но начать нужно с первой половины 90-х годов, потому что этот период для Адриано стал одновременно болезненным и запоминающимся.

90-е годы: Сильвио Берлускони приходит в политику, Адриано симпатизирует человеку из Аркоре. Умирает его друг Меммо Диттонго. Возвращение на сцену. Дело Софри

Дядя возвращается на сцену, как в старые добрые времена, но в то же время переживает еще одну тяжелую потерю: в 1993 году умирает его закадычный друг Меммо Диттонго, тот самый, которого за несколько лет до этого он спас, отправив в США на операцию к кардиологу Дентону Кули. И снова личное сталкивается с публичным, а творчество омрачается потерей, которая серьезно влияет на душевный покой Адриано. Меммо Диттонго – действительно его лучший друг, тот, кто заставляет его смеяться, отвлекает от жизненных неурядиц, сопровождает повсюду. Он не делает трагедии даже из больших проблем, таких, как собственная болезнь, дамокловым мечом висевшая над ним всю жизнь. И когда Меммо уходит, Адриано остается один на один с огромной пустотой в душе. Он религиозен и потому убежден, что разлука с Меммо, а также со всеми его близкими – временная, все они в Раю, вместе с Меммо. Но все равно дяде его сильно не хватает, он тоскует по смеху Меммо, по его сарказму и иронии, и это ощущение усиливается, когда Адриано встречается с друзьями, с теми самыми друзьями, с которыми они ночи напролет просиживали в студии звукозаписи, на вилле в Азиаго[139] или в Бордигере[140], где Адриано вот уже двадцать лет проводит свои летние каникулы. Смерть Меммо – тяжелый удар, без него жизнь становится не такой веселой, но, как часто говорят артисты, шоу должно продолжаться[141]. И через несколько месяцев после смерти своего дорогого друга Адриано предстоит провести большой концерт, грандиозное возвращение на сцену. Дядю всегда пугала толпа, он страдает агорафобией[142], но возвращение на сцену дарит ему заряд бодрости, после политико-медийной заварушки с «Фантастико» в 1987 году поклонники хотят услышать его песни. Капелька медийной тишины и капелька музыки.

«Я не выступал с концертами пятнадцать лет, это все равно что начать карьеру заново, – говорит он журналистам. – Этот мой новый тур – как прыжок в прошлое. Вот увидите, через тридцать лет я снова буду вести «Фантастико». Я – сценическое животное, такова моя истинная природа. Будет только музыка, никаких пауз. Конечно, я скажу кое-что: пара шуток, более-менее похожих на те, которые я говорил много лет назад, нужно же чем-то запомниться и детям моих старых поклонников. Но говорить я буду очень мало. Это будет триумф певца Челентано, наконец-то мы подготовили сорок песен, но, конечно, не сможем исполнить больше восемнадцати-двадцати. Какие? Не знаю, не спрашивайте. Даже мои музыканты не знают концертную программу. На самом деле никакой программы нет. Песня, которую я обязательно исполню, – “La Terza guerra mondiale”».

Организацию концертов он доверяет компании Kono Music под руководством Энрико Ровелли, организатору концертов Васко Росси, Ренато Зеро, Пино Даниэле. Об Энрико Ровелли можно рассказать любопытную историю. В те годы Ровелли был влиятельным человеком, и говорят,