Люди в сером 2: Наваждение - Кирилл Юрченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С точки зрения милиции все объяснялось легко и просто — ученый делал опыты в собственной квартире, опыт оказался неудачным, отчего ученый сам же и погиб. И действительно, в похожей на лабораторию квартире Мясоедова обнаружили массу химических приборов и веществ. Правда, при этом никто не удосужился проверить, насколько эти приборы и вещества сами по себе способны были привести к взрыву. Ни у кого из вызванной бригады скорой помощи не возникло сомнений в том, что повреждения на теле Мясоедова похожи на следы химических ожогов. Был сильный резкий запах в квартире, был взрыв, шум, гам, тарарам — и потому случившееся объяснялось легко и просто. Никто не захотел прислушаться к показаниям пьяного товарища Мясоедова — что взять с забулдыги, пусть даже дипломированного. Меж тем, у агентов «Консультации» имелись его нелепые свидетельства, насчет которых в милиции долго чесали головы и думали, подшивать их или не подшивать к делу, раскрытому так быстро и благополучно. Оно и понятно — это написанное, очевидно на фоне белой горячки, свидетельство, сообразно каламбуру, не свидетельствовало о благоразумии человека его написавшего.
Пока решили опросить соседей. Правда, дома была только тетка из угловой квартиры. Она очень живо отреагировала, когда агенты, представившись сотрудниками следственного отдела (не уточняя какого именно ведомства), стали интересоваться ее погибшим соседом, которого сгубила «проклятая наука, пропади она пропадом». Но впускать гостей не стала, ограничилась тем, что встала в дверях, одной ногой дома, другой — на площадке.
— Я на квартиру чужих не пущаю, уж вы не обессудьте, давайте здесь поговорим. Ой, минуточку, я сейчас, а то у меня молоко сбежит! — всплеснула она руками.
Закрыв дверь, она заставила их подождать, и вскоре вернулась.
— Так вы откуда, говорите, сынки?
— А мы разве не сказали? — улыбнулся Анисимов. — Мы из КГБ.
— Это хорошо, — она заулыбалась. — А то из милиции все ходили, ходили никакого жития не давали!.. А вы спрашивайте, милки, я про Мясоедова много знаю. Вот, например…
— Простите, мы как-нибудь попозже зайдем! — сказал Вольфрам и сделал знак шефу: пошли скорее.
Когда они вышли на улицу, Анисимов не скрывал своего удивления.
— Я не понял? — с гневом и недоумением уставился он на ученика, как на провинившегося школяра. — Ты что, не мог прибором воспользоваться? Она бы впустила нас и на любой вопрос ответила.
— Нет, — мотнул головой Вольфрам. — Это не то.
Анисимов хотел потребовать объяснений, но по виду Вольфрама понял, что лучше не настаивать, и лишние вопросы не задавать.
— Я понимаю, это твое задание. Тебе решать. Но ты бы меня хоть предупредил.
— И что тогда?! — Вольфрам метнул на него холодный взгляд.
— Успокойся. Ничего. Садись в машину.
Анисимов недовольно покачал головой, наблюдая, как Вольфрам устраивается за рулем.
— Ну и куда теперь? — спросил он, садясь рядом.
— Искать приятеля Мясоедова. Он все видел. Я нутром чую. Если кто и может пролить свет на историю Мясоедова, так это только он.
— Нутром, говоришь? Ну, тогда поехали!..
Главный свидетель Грушин работал на одном из местных заводов. На этот раз, представившись следователями прокуратуры и показав старику вахтеру соответствующие документы, Вольфрам и Анисимов благополучно миновали проходную и направились к механическому цеху, на который махнул рукой дедок.
— Лишь бы он в отказ не пошел от своих прежних показаний, — немного волнуясь, произнес Вольфрам, перекладывая из одной руки в другую толстую кожаную папку, взятую для солидности.
— А чего переживать, у нас же прибор есть. Он напротив, даже проявит интерес к воспоминаниям. Или ты опять собираешься похерить задание, как с той бабкой?
— Знаете, Сергей Иванович, после истории с Дымовым, я дал себе зарок пользоваться «либерализатором». Ну его к черту! Пускай Смотрители засунут его себе в жопу! Если она у них вообще есть!
— Ты чего раздухарился-то? — еще больше удивился Анисимов.
Вольфрам рассерженно взмахнул рукой.
— Во-первых, в нашей глубоко любимой Родине чуть не каждый третий, а то и второй мужик испытывает тягу к спиртному. Во-вторых, где гарантия, что наш очередной подопечный не окажется с глубокого похмелья? А это все-равно, что пьяный. С женщинами так и вовсе неловко выходит. Сами же знаете. А с бабушками я в принципе не воюю. К ним особый подход нужен. И вообще! Я уж как-нибудь постараюсь одной своей интуицией обойтись!
— Да ладно, я не настаиваю, — ответил Анисимов, когда они подошли к воротам цеха. — Посмотрю только, как ты этого Грушина собираешься допрашивать. Без лишних вопросов с его стороны. Поучусь маленько.
В ответ на его издевательскую ухмылку Вольфрам поиграл желваками.
— Тогда ждите меня здесь. Можете пока погреться на солнышке! — он показал на стоявшую у крыльца лавочку. — Сейчас я его к вам выведу тепленького.
Он нырнул в сумрак тамбура, скорее на слух ища вход в цех, чем визуально. Когда он нашел в темноте дверь и потянул на себя, его встретил гул работающих механизмов. Вольфрам уточнил у первого попавшегося на пути работяги, где сидит начальство, после чего взошел наверх по железной лестнице, попутно окидывая взглядом территорию цеха и подмечая, что работа внутри кипит не хуже, чем у них в «Консультации». Он вошел в короткий коридор, миновал дверь с надписью «Начальник цеха», обитую лакированными рейками. Следующая дверь была попроще — просто выкрашена в зеленовато-грязный цвет, такой же, как стены и потолок. На ней было написано «Начальники участков». Вольфрам достал из кармана еще одни корочки, в которых значилось, что он является сотрудником ГРУ Генштаба СССР, и, напустив на себя суровый вид, не стуча, толкнул дверь…
Через две минуты приятель Мясоедова, спортивного вида дядечка лет сорока с густой черноволосой шевелюрой и бледной, осунувшейся физиономией (совсем не похожей на то живое и заинтересованное лицо, с какими он встретил зашедшего в кабинет Вольфрама) вытянулся в струнку напротив лавочки, где грелся под солнышком шеф.
— Здесь не совсем подходящее место, — буркнул Анисимов, не ожидавший, что Вольфрам обернется так быстро. Он тяжело нахмурил брови, чем еще больше напугал свидетеля. — Давайте вон туда пересядем.
Они устроились в заводском скверике, на такой же деревянной лавочке, спрятанной в густой листве зеленых насаждений. Рабочий день был в разгаре, и никто не мог бы помешать их общению.
— Позвольте представить, — Вольфрам показал на Анисимова. — Специалист по аномальным явлениям, старший научный сотрудник, Хвостов Акакий Леопольдович.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});