Скандальные признания - Маргерит Кэй

И нервно улыбнулась.

— Надеюсь, вам не пришлось ждать слишком долго. — Эллиот провел ее в гостиную, тайком проверяя шейный платок, который повязывал, не имея зеркала. Интересно, волосы у него в таком же беспорядке?

— Я не была уверена, что вы примете меня после… последней встречи. — Дебора остановилась перед пустым камином. — И я бы не стала вас винить в отказе. Я просто не хотела, чтобы вы думали… я боялась, что вы могли решить… будто я настаивала на нашем знакомстве просто, чтобы участвовать с вами в кражах, — единым духом выпалила она. — То есть сначала это было так, но я не думала… я имею в виду, потом все уже было совсем иначе. И я надеялась… несмотря на то что я не могла… и была настолько глупа… короче говоря, я пришла, чтобы спросить, не можем ли мы начать все сначала. Если вы испытываете такое желание. Хотя если нет, я пойму… ну и, в общем, это все, что я хотела сказать.

Едва ли она могла сейчас рассказывать о себе. Он видел, какой ценой далось ей это признание, она сжимала сумочку, будто спасательный круг. На ее месте любая другая женщина уже потеряла бы сознание от страха. Но это не ее случай. А чего он ждал? Глупый вопрос. Он не собирается совершать промах. Эллиот не без труда извлек из ее пальцев сумочку и взял ее ладони в свои.

— Я буду счастлив начать с чистого листа, но больше ничего не могу вам обещать. Вы должны понимать, как сильно я хочу вас, это очевидно. — Он иронично улыбнулся. — И что бы ни происходило в вашей умной головке, я знаю, вы тоже меня хотите.

— Эллиот, я не могу…

Он перекрыл ее протесты поцелуем. Целовал ее очень нежно, но настойчиво. Потом привлек ближе, так что их переплетенные пальцы уперлись ему в грудь. Она не пыталась воспротивиться. Ее словно окатило волной тепла и света.

Как только тепло обратилось в жар, Эллиот выпустил ее из объятий.

— Вот видите, — произнес он, целуя ее в кончик носа. — Вы можете.

Дебора не нашлась с ответом. Рискнув глянуть на Эллиота из-под ресниц, она увидела, что он улыбается, и не смогла удержаться от ответной улыбки. «Я так по вас скучала», — чуть не призналась она, но вовремя спохватилась.

— Вы выглядите совсем иначе, — заметил он.

— Да, у меня новое платье. Вам нравится?

Это была импульсивная покупка, сделанная в магазине мадам Леклерк на Бонд-стрит и стоившая ей баснословных денег из сбережений. Довольно простое муслиновое платье-колокол цвета примулы, но три ряда французских кружев вокруг подола делали его моднее и элегантнее, чем любые платья, что она когда-либо носила. Поверх платья на ней был светло-зеленый короткий жакет с рукавами-буффами, отделанными атласной лентой. Такая же лента обвивала ее шляпку из итальянской соломки. Дебора трогательно обрадовалась тому, что Эллиот заметил ее наряд. Она его купила, желая немного расцветить свой гардероб, а сегодня надела именно для него.

Эллиот взял ее за руку и склонился над ней.

— И новые перчатки. Вы выглядите просто очаровательно.

Дебора покраснела от удовольствия.

— Благодарю вас.

— А я только что с кулачного боя. Подозреваю, у меня вид, будто кошки драли.

— Да, немного растрепанно.

Она скучала по нему. Он нравился ей и таким взъерошенным, пахнущим потом. Дебора поправила на нем шейный платок и убрала со лба прядь черных шелковистых волос. Она слишком поздно осознала, что делает, и решила притвориться, что ничего не было.

— И вы хороший… боксер, я имею в виду? — На секунду она представила его полуобнаженным, с блестящим от пота торсом. И это зрелище ей понравилось. Он такой высокий, мощный и очень мускулистый — вот идеальное описание. Все в нем дышало мужественностью. Совсем, ну, совсем не похоже на Джереми. — Как вы этого добились? По науке?

Эллиот засмеялся:

— Я неплохой боксер, но рост слишком высокий. Я занимаюсь, чтобы размяться. В армии я куда чаще разнимал кулачные бои, чем принимал в них участие. Когда дело доходило до кулаков, Генри был тут как тут. — Осознав, что именно сказал, Эллиот перестал улыбаться. Он никогда раньше не упоминал Генри случайно.

Эллиот усадил Дебору на стул и сам устроился напротив.

— В общем-то, я даже рада, что вы упомянули Генри, — сказала она. — Я о нем много думала.

— И что же? — Эллиот скрестил вытянутые ноги.

«Интересно, что за этим последует», — подумал он.

Судя по тому, как Дебора дергала завязки шляпки, они добрались до самой сути ее визита.

— Мне стыдно, что я так мало знаю о войне, — произнесла она и аккуратно положила шляпку у своих ног. — Солдаты страдали на полях сражений и страдают до сих пор. Это все так близко. А самое главное, ваши солдаты и их семьи столько вынесли и потеряли. Это ошеломляет. Сколько мужчин погибло, подобно Генри. И их друзьям и родным тоже пришлось переживать потерю.

Дебора замолчала, думая, что Эллиот на это скажет. Она рискнула бросить на него взгляд, но он никак не отреагировал.

— Вы заставили меня осознать, что я, как и большинство, шла по жизни с закрытыми глазами. Пресса устраивает такую суматоху вокруг воров и попрошаек, и таверны от них стонут. Со времени Ватерлоо количество обчищенных карманов увеличилось неоднократно. Как и краж со взломом. — Она чуть улыбнулась. — Судя по заметкам о Павлине, всех интересует только то, что он нарушает закон. Но никто не задает себе вопрос почему.

— За исключением моего шурина, — сухо сказал Эллиот. — Он был у меня этим утром и тонко намекнул, чтобы я перестал этим заниматься. Сложил два и два и получил, черт подери, четыре.

Дебора распахнула глаза:

— И что он собирается делать?

— О, тут нечего бояться. Я дал ему отповедь, и он даже не подозревает о вашем участии. Алекс не станет доносить. Он не хочет, чтобы меня отдали под суд. Кроме того, это расстроило бы Лиззи, а он готов сделать все что угодно, лишь бы она не расстраивалась.

— Все равно, Эллиот, вам становится слишком опасно продолжать свою миссию.

Он пожал плечами:

— Тут проблема скорее в том, что я практически исчерпал список жертв, тех, кого можно считать персонально ответственными. Хотя, полагаю, я могу превратиться в Робин Гуда. — Эллиот усмехнулся. — Кради у богатых и отдавай бедным. Этим можно заниматься хоть всю оставшуюся жизнь.

— Подозреваю, в этом случае ваш шурин превратится в шерифа Ноттингемского, — хихикнула Дебора. Она покрутила в руках перчатки. — Но этого мало, не так ли? Сколько бы Павлин ни крал, этого все равно не хватит на триста тысяч демобилизованных. Как видите, я слушала вас внимательно. Не важно, насколько вы преуспеете, потребность всегда будет намного больше. Триста тысяч человек — это невероятно много. Не говоря уже о тысячах тех, кто не вернулся домой или вернулся, но слишком искалечен, чтобы работать. При таких масштабах ваши кражи все равно что слону дробина.