Трижды до восхода солнца - Татьяна Полякова

— Вы знакомы с Сергеем Львовичем? — кивнула на фото.

— Жена с ним дружила.

Еще раз кивнув, я направилась к двери. И, уже оказавшись в коридоре, вдруг сбилась с шага от внезапной догадки. Резко развернулась и почти бегом припустилась в кабинет. Юдин с кем-то говорил по телефону. Увидев меня, взглянул с недоумением, раз говор быстро закончил, повесил трубку и спросил:

— Вы что-то забыли?

— Ваша жена дружила с Берсеньевым? — боясь выдать волнение, задала я вопрос.

— Да. Они познакомились года три назад. Он да вал рекламу в нашей газете. Потом несколько совместных проектов…

— На похоронах Натальи Петровны его не было.

— В моем тогдашнем состоянии… наверное, было, если вы говорите. Видите ли, в последние месяцы в их отношениях наступило взаимное охлаждение, — казалось, Юдин с трудом подбирает слова. Одно время они встречались очень часто, он запросто приходил к нам домой… Моя жена в нем просто души не чаяла, такое с ней редко случалось. Когда Сергей Львович после аварии оказался в больнице, она его навещала ежедневно… но потом… — Они поссорились? — подсказала я. — Уверен, что нет. Я бы знал. Скорее было некоторое разочарование друг в друге. По крайней мере, месяц назад Наташа вдруг сказала, что Берсеньев не тот человек, за которого себя выдает.

Сердце у меня сжалось в комок, а потом ухнуло в низ.

— Что она имела в виду? — с трудом произнесла я. — Наверное, что Сергей Львович далеко не так хорош, как ей казалось вначале. Мы очень часто заблуждаемся насчет близких нам людей. И разочарование бывает обидным.

— А у вас с ним какие отношения?

— Нормальные. Он обаятельный человек, умный, интеллигентный. Но довольно эгоистичен. Не из тех, кто радеет об общем благе, его куда больше интересует свое. Думаю, это и послужило причиной охлаждения между ним и Наташей.

Редакцию я покидала в большом волнении, пришлось прогуляться пару кварталов, чтобы немного прийти в себя. Юдина-журналист, человек приметливый, могла обратить внимание на некие странности в поведении обожаемого ею Берсеньева и начала подозревать, что перед ней вовсе не Берсеньев, а его двойник? Человек, который после аварии ловко занял его место? Маловероятно. Уж слишком фантастическая идея. Хотя… одна странность накладывалась на другую и в какой-то момент появилась догадка… смутная. Но Юдина спец по журналистским расследованиям и вполне могла провести его в очередной раз. Или попытаться. Почему тогда ничего не рассказала мужу? Похоже, не очень-то она делилась с ним свои ми планами. Берсеньев почувствовал малоприятный интерес к своей особе и… Юдина погибла. Черт, это куда больше похоже на правду, чем заговор отцов го рода. Но в таком случае с какого бока тут Багрянская? У ее мужа большие связи, причем, если верить слухам, в том числе и в криминальном мире. Могла Юдина обратиться к подруге за помощью? Берсеньев был на приеме, разговаривал с Багрянской. Они даже выпивали вместе. А девушка-официантка — его помощница? Из того, что мне известно, можно сделать вывод: сообщников он не жалует. Если и использует, то очень быстро от них избавляется.

В общем, через полчаса у меня была вполне сносная версия. Оставалось решить, что с этим делать. Рассказать Агатке? Отцу? Папу лучше не вмешивать, пока нет никаких доказательств. Агатку тем более. Она либо грудью кинется защищать любимого, либо возьмется за него всерьез. В первом случае я испорчу отношения с сестрой без всякой пользы для дела, во втором… во втором могу ее и вовсе лишиться. Берсеньев уже показал, на что способен. Остается одно: соблюдая видимость нашего с ним соглашения, продолжить расследование. Авось зацепка и появится. Такая зацепка, с которой можно идти к папе или бывшему.

Вернувшись к машине, я поехала в офис сестрицы, Агатка была занята с клиентом, я с трудом дождалась мгновения, когда она освободится, и, не обращая внимания на ее сердитую физиономию, прочно устроилась в кресле напротив. — Ну, чего? — буркнула она.

— Вот почему я так люблю с тобой беседовать. Ты всегда вникаешь в чужие проблемы.

― Допустим, я не подарок. Что дальше?

— Я тебя просила навести справки о свежих трупах и потеряшках, — напомнила я без уважения к ее начальственному статусу.

— А чего заполошная такая? — еще больше нахмурилась сестрица. — С Юдиным говорила?

— Да. Идея заговора прочно обосновалась в его голове. При этом никакой конкретики. Рукопись никогда не видел, жена ничего о ней не рассказывала. Все бумаги и ноутбук были в портфеле, который исчез вместе с дамской сумкой. Я тихо зверею от бесперспективности возложенной на меня миссии. Еще немного — и вернусь в дворники.

— Боже мой! Какие мы нетерпеливые, чувствительные.

— Не забудь еще про то, что я умна и хороша собой.

Агатка скривилась, покачав головой, и сказала: — Дуй к Маргулису в управление. Я ему вчера звонила, обещал помочь. В управление я отправилась незамедлительно, где была встречена Агаткиным приятелем, тем самым Маргулисом. Звали его Кирилл Алексеевич, и любезность его распространилась так далеко, что он выделил мне место в своем кабинете, снабдив необходимыми бумагами.

Статистика преступлений в нашем городе удручала. С момента приема у Гришина произошло двадцать три убийства, сорок три ограбления и восемьдесят пять квартирных краж. Потратив час, я выяснила, что никто из убиенных на роль официантки не годился. Большинство убийств на бытовой почве, многие раскрыты по свежим следам. Из двадцати трех человек сомнение вызвали лишь трое, но две женщины были гораздо старше по возрасту, третья наоборот, слишком юной. Потеряшек оказалось немного, восьмидесятилетний старик, мужчина лет тридцати пяти и девочка-подросток. Ненужного свидетеля необязательно убивать в нашем городе, и область и другие города тоже сгодятся, но проверять всех, кто погиб в это время, просто немыслимо. С потеряшками еще сложнее, если женщина одинока, о ее исчезновении могли пока попросту не знать.

Сетуя на затянувшееся невезение, я вернулась домой поздно вечером. Только вошла в квартиру, как зазвонил телефон в прихожей.

— Ефимия Константиновна у аппарата, — буркнула я, сняв трубку.

― Тебе, пигалица, что, жить надоело? — прохрипели на другом конце провода.

— Чего же вы, дяденька, грозитесь-то сразу? — заныла я. — Хоть бы сказали сначала, в чем я провинилась.

— Куда ты лезешь, дура, — сказали в ответ. — Не таким, как ты, башки поотшибали. Скажи сестре, пусть передаст своему однокласснику, будет совать нос куда не просят, окажется на небесах рядом с мамашей. — Далее пошли гудки, а я чертыхнулась. Испугать меня дядя не смог, а вот разозлил здорово. По тому что очередная версия лопнула как мыльный пузырь. Берсеньеву ни к чему хрипеть по телефону, он парень на редкость наглый, явился бы сам и напомнил, чем может обернуться для меня нарушение нашего шаткого перемирия. Выходит, занимаясь делом Багрянской, мы кому-то успели наступить на мозоль. До тех пор он или они молчали, хотя наша беготня по городу без внимания не осталась. А позвонили только сегодня… в разговоре с Юдиным я упомянула Багрянскую. Впрочем, если за Сергеем приглядывали, узнать о его визите к Агатке и сделать соответствующие выводы нетрудно. Я собралась звонить сестре, но после недолгих размышлений решила, что не к спеху. Дурные вести подождут. Хотя, если вникнуть, скорее не дурные, а очень даже положительные, потому что, выходит, мы на правильном пути.