Черное танго - Режин Дефорж

Впервые Леа было скучно на теплоходе. Она опасалась встречи с Риком Вандервеном за ужином и еще больше — позднего свидания с Даниэлем.

Против всякого ожидания ужин прошел весело. Вместе с Риком она была приглашена за столик капитана и познакомилась с молодой аргентинкой, работавшей на радио Буэнос-Айреса. Неважно говорившая по-французски очаровательная Кармен Ортега, тем не менее, с юмором рассказала о своих ссорах с женой президента Аргентины Эвой Дуарте. Какое-то время они жили в одной квартире на живописной тенистой улице Посадас, но после многочисленных ссор из-за любовников расстались. Эва была злопамятна и мстительна. Кокетливая и завистливая, она в каждой женщине видела соперницу. Кармен поведала историю знакомства Эвы и Перона в Луна-парке, рассказав о том, как ей удалось одержать верх над красивой актрисой Либертад Ламарк. Тоненькая брюнетка с великолепной фигурой, Кармен Ортега обладала к тому же врожденным даром мима. К концу ужина две женщины подружились.

Около двух часов ночи Леа вернулась в каюту. Только она вошла, как раздался стук в дверь.

— Откройте, это я, Даниэль.

Молодой человек стремительно вошел.

— Мы с Амосом оказались правы: Бартелеми и Джонс — бежавшие нацисты, причем из самых отъявленных; один был лагерным врачом в Бухенвальде, другой — помощником начальника лагеря в Дахау. Их настоящие имена — Адольф Рейхман и Морис Дюваль.

— Это французское имя.

— Да, он родом из Франции. Его предок переселился в Австрию в XYII веке.

— А что насчет Рика Вандервена?

— О нем нам ничего не удалось узнать. Кажется, он, в самом деле, голландец, бумаги его в порядке. Мы разузнаем поподробнее в Буэнос-Айресе. А вы в свою очередь, ничего не выяснили?

— Нет. Завтра мы сойдем на берег. Я прослежу за ним.

— Будьте вдвойне осторожны. Бартелеми и Джонс вам не доверяют. Они распорядились навести о вас справки.

— А вас ни в чем не заподозрили?

— В какой-то степени, но мы как раз этого и добивались. Двое пассажиров второго класса считают, что мы немцы и бежим из Европы. Разумеется, мы делаем все, чтобы они думали обратное, и допускаем незначительные оплошности. Они поддерживают контакты с двумя вашими соседями по столу. По прибытии надо, во что бы то ни стало, не допустить, чтобы нас видели вместе. Это опасно как для вас, так и для нас. Пока, к счастью, никто не заметил, что мы знакомы, и наш выход в Лиссабоне остался незамеченным. Я думаю, нам не стоит видеться до прибытия. Разве что, в крайнем случае. Мы знаем, где вас найти. Ждите, когда мы дадим о себе знать.

Рик Вандервен без удовольствия сопровождал новоиспеченных подруг, с восхищением открывавших для себя пляжи Рио, его оживленные улочки, роскошные магазины. После Европы, где не хватало порой самого необходимого, эта роскошь и изобилие казались Леа неправдоподобными. Она чувствовала себя, будто во сне и почти не замечала нищеты favelas[15], мимо которых они проезжали на такси, — настолько бразильцы были веселы и приветливы. Они вернулись на теплоход с уймой покупок.

Подруги не расставались до конца путешествия, что крайне раздражало Вандервена, и договорились непременно увидеться в Буэнос-Айресе.

Теплоход причалил в понедельник, 16 декабря, в 7 часов утра. Было облачно и прохладно. Леа ждала машина. Водитель, посланный Викторией Окампо, передал ей, что та должна была поехать на несколько дней в Мардель-Плата и приносила ей свои извинения. Она заказала для Леа номер в отеле «Плаза», директор которого был из числа ее друзей. По возвращении она заедет за своей гостьей и сопроводит ее в Сан-Исидро. Тем временем директор будет в ее распоряжении и покажет ей город.

В отеле «Плаза» директор уже ждал ее и сам проводил до номера.

— Не стесняйтесь меня побеспокоить, если вам что-нибудь понадобится. Я пришлю вам горничную. Вы не окажете мне честь пообедать со мной?

— С большим удовольствием.

— В таком случае до скорой встречи. Жду вас в гриль-баре.

20

— Меня предупредили, но я не хотел в это верить. Что ты здесь делаешь?

— Ты же видишь, я приехала отдохнуть.

Леа сделала над собой усилие, чтобы не броситься к нему. Главное — не показать, как она рада его видеть и как велико ее желание.

«Бог мой, как же она хороша, еще более желанная, чем раньше, если только это возможно!» Франсуа тщетно пытался казаться разгневанным, он был счастлив, невероятно счастлив, что она здесь, несмотря на все проблемы, которые неизбежно возникали в связи с ее приездом.

— Виктория Окампо мне, конечно, говорила, что она пригласила тебя и что ты приняла ее приглашение, но я не думал, что ты приедешь.

— Так вот, ты ошибся, я здесь.

— Ты собираешься долго здесь пробыть?

— Я не знаю. Послушай, Франсуа, там мне было так тяжело, так грустно!.. У меня было ощущение, что я погрузилась в безысходную тоску… Я беспрестанно думала о Лауре… об этой нелепой смерти… о том, что это я должна была быть на ее месте… И потом эта мрачность, разочарование, которое я испытала во Франции… Это хуже, чем во время войны, каждый думает только о себе, о своем кошельке, о своей кладовке. Черный рынок процветает, торговля продовольственными карточками никогда еще не получала такого размаха… Присутствие американцев почти так же значимо, как и присутствие немцев; мы сменили одних оккупантов на других… Полное впечатление безысходности… Здесь все по-другому: элегантные женщины, хорошо одетые мужчины, на рынках полно еды, в магазинах полки ломятся от товаров. Есть даже сколько угодно настоящего шоколада. Кажется, что аргентинцы думают только о развлечениях и о женщинах.

— Такова специфика этой страны. Где бы ни находился аргентинский мужчина, он только и мечтает прикоснуться к женщине локтем или коленом, когда большего не дано.

— Мне казалось, что все мужчины таковы.

— С тобой — безусловно, — сказал он, привлекая ее к себе.

— Оставь меня!

— И не подумаю. В течение всех этих недель я думал о тебе и не помышлял…

— Не помышлял о чем? — спросила она, отбиваясь.

— Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Но судя по всему, с тобой все обстоит иначе. Я уже наслышан, что на теплоходе скучать тебе не приходилось, за тобой ухаживали, и не похоже было, чтобы тебе это не нравилось.

— Да, это так. И что же?.. Я свободна.

— Нет, ты моя.

С какой уверенностью Франсуа это сказал! Он повалил ее на кровать. Но, несмотря на свое желание, Леа решила, во что бы то ни стало не уступать ему. Уж очень все легко получалось: стоило ему появиться — и вот она уже в его объятиях, влюбленная и мурлыкающая. Все, с этим покончено!

Вопреки ожиданиям, он оставил ее в покое, встал и закурил.

— Я приглашен на прием в честь свадьбы дочери начальника полиции генерала Веласко. Там собирается весь перонистский бомонд. Для тебя это может оказаться любопытным зрелищем.

— Сара тоже придет?

— Вероятно. Она едва ли не самая близкая подруга Эвы Перон. Это очень полезно для нашего дела. У тебя есть элегантное платье? Надо, чтобы ты была самая красивая.

— Я постараюсь. В котором часу это будет?

— В восемь.

Было уже больше девяти часов, когда Франсуа Тавернье, Сара и Леа пришли на прием. Невеста в платье с воланами, шлейфом и темно-синим широким бантом на лифе принимала поздравления вместе со своим женихом Лео Максом Лихтшейном. Рядом стоял ее отец в парадном мундире. Чуть поодаль в окружении молодых людей сидела Эва Перон, сверкавшая драгоценностями, в восхитительной шляпке, венчающей ее сложную прическу.

Не прерывая оживленной беседы, она сделала Саре знак подойти.

— Дорогая сеньора Тавернье, я рада вас видеть. Добрый вечер, сеньор Тавернье, как ваши дела? — спросила она по-испански.

— Очень хорошо, как и каждый раз, когда я вижу вас, — сказал он, склонившись и поцеловав ей руку.

Эва Перон приняла этот плоский комплимент с удовлетворенной улыбкой. Затем она вопросительно и холодно взглянула на Леа.

— Кто эта молодая особа?

— Это наша подруга из Франции, сеньорита Леа Дельмас…

Эва кивнула, Леа ответила ей. Контакт между этими двумя молодыми женщинами явно не налаживался. Сара поспешила прийти на помощь.

— Леа — наш очень близкий друг. Вы произвели на нее большое впечатление. К тому же она не говорит на вашем языке.

Эва Перон жестом показала, что это не имеет значения, и продолжила свою беседу с молодыми людьми.

Взяв Леа за руку, Сара увлекла ее за собой в глубь зала. Она здоровалась со всеми, мимо кого они проходили, пожимала руки, жеманно смеясь, пока они, наконец, не дошли до террасы, где было всего трое или четверо гостей.

Вдалеке, на Рио-де-ла-Плата, проплывали корабли.

— Ты чувствуешь себя среди этих людей прямо как рыба в воде. Я уже давно не видела тебя такой веселой и непринужденной.