Чистилище. Охотник - Михаил Кликин

Интересно, когда чужаки поймут свою ошибку?

Успеют ли они хоть что-нибудь понять? Они ведь и сами – обычные жалкие дикари, обреченные на скорую смерть или мутацию.

45

Каждую секунду они ждали смерти. Каждый шаг, каждый прыжок мог оказаться последним. Преследователь был рядом – они слышали его. Но он словно играл с ними, гнал куда-то, хотя мог бы в один миг разорвать всех.

– Я её задержу, – сказал Федька Гуров и резко остановился.

Это было глупо, конечно. Как можно задержать Ламию? Но Федька не блистал умом. И Иван рявкнул:

– Беги, дурак!

Возможно, у кого-то из них еще оставался крохотный шанс спастись. Но для этого не нужно было останавливаться и совершать заведомо проигрышные, пусть и героические поступки.

– Разбегаемся! – крикнул Иван.

Они бросились врассыпную: Тагир, Иван и Максим повернули налево, Федька кинулся направо, Кирюха с девочкой на плече нырнул в кусты, а Юрки уже и видно не было – далеко умотал.

Иван поскользнулся на мокрой земле, неловко упал. Тагир свалился прямо на него, заскрежетал зубами от боли. Максим потянул его за руку, чтобы поднять. И услышал, как отчаянно кричит Ламия:

– Да стойте же! Стойте!

Он обмер, не веря своим ушам. И вдруг захохотал, как безумный.

– Стойте же! – из-за деревьев выбежал Геннадий Салин – всклокоченный, распаренный, исхлестанный ветвями. Он увидел охотников, облегченно выдохнул, упал на землю, мотая головой:

– Вы куда вообще так рванули? Не угонишься!

Теперь уже захохотал Иван – совсем не весело, истерически. А Максим, отдышавшись, заорал что было мочи:

– Это не Ламия! Это свои! Кирюха! Федька! Идите сюда все! Юрка!..

Юрка к ним так и не вернулся – не услышал. А вот остальные подошли – напуганные, недоверчивые. Кирюха уложил Медину на мох, отвесил Геннадию увесистый подзатыльник – у того даже челюсть лязгнула.

– Откуда ты тут взялся? – спросил Максим. – Ты же нас до смерти перепугал. Мы думали, за нами Ламия гонится.

– Да я же не хотел… Не думал… Я тогда домой вернулся, думал, останусь, решил, что можно… И Борис вроде ничего против не сказал… А потом Тагир возвратился с этим… как его?.. Нолеем! И меня совесть заела… Большая Охота все же… Вы там одни… Вова Самарский – родственник все же теперь… Надо помочь… Я и пошел назад – вас искать…

– Нету больше Вовы, – сказал Иван.

– Как нету?

– Вот так. Только мы и остались…

Охотники, сменяя друг друга, рассказали Геннадию о случившемся. Он, узнав о логове Ламии, заметно побледнел, закусил губу.

– И что теперь? – спросил он.

– Не знаю. – Максим пожал плечами. – Получается, не задалась у нас Большая Охота. Прошла Ламия к деревне. Эдик предупреждал нас, а мы ему всё рот затыкали.

– И что теперь? – слово в слово, тон в тон повторил Геннадий, еще больше бледнея.

– Ну… Борис, наверное, знает. Должен же он был предусмотреть такую возможность… В Кодексе наверняка что-то есть на этот счет…

– Прятаться будем, – предположил Кирюха. – Рано или поздно Ламия нажрется и ляжет в спячку, как всегда было.

– Нами нажрется, – заметил Федька.

– Может и не нами, – проговорил Иван.

– А кем? – спросил Максим.

– Вы забыли про моряков. Или решили, что они от нас отстали?

– Точно! – Кирюха заметил, что девочка очнулась, дал ей попить воды, помазал губы раздавленными ягодами. – Чужаки!

– Третья сила, – многозначительно сказал Максим и задумался.

Отдыхать долго они не стали, понимая, что настоящая Ламия способна отыскать их по следу. Возвращаться к логову они не решились. А продолжать Большую Охоту, видимо, уже не было смысла. Надо было идти в деревню, ждать, что скажет Совет, что придумает Борис Юдин. Вся надежда теперь на него, на его опыт и знания.

– Вот что, – обратился Максим к Кирюхе и Геннадию, – вы бегите домой, спасайте девочку и её отца – он, кажется, вот-вот сознание потеряет…

– Неправда, – буркнул Тагир и завозился, пытаясь продемонстрировать, что он еще способен на многое. Максим на его слова и возню не обратил внимания.

– А мы попробуем увести Ламию в сторону, – продолжил он, – к ближайшему «столу». Есть вероятность, что она тогда пойдет по привычной дорожке, от ковчега к ковчегу, пока не нажрется.

– Мы убили её детей, – напомнил Иван.

– И мы не знаем, как она к этому отнесется. Возможно, Ламия уже оставила выводок, обеспечив детенышей пищей. Сам видел – эти младенцы были в состоянии о себе позаботиться.

– Да уж.

– Но кровь она почует. – Максим оглядел Ивана и Федьку, с ног до головы перепачкавшихся в логове. – Поэтому вам сейчас идти в деревню нельзя.

– Надо помыться, – признал Иван. – А если пройдем несколько километров по ручью, то, возможно, сумеем сбить Ламию со следа.

– Стоит попробовать, – согласился Максим.

– Но ты нам для этого не нужен. Кровь на нас. А ты чистый. Иди домой! Расскажешь Совету всё, что видел.

– Ну, нет. Вместе расскажем…

Вскоре они расстались. Максим, как и обещал, остался с Иваном и Федькой, а Кирюха и Геннадий отправились к деревне, надеясь по пути встретить убежавшего Юрку. Кирюха нес на руках очнувшуюся Медину, а Геннадий помогал бодрящемуся Тагиру переставлять ноги.

– Снимайте одежду, – велел Максим, повернувшись к товарищам. – Потащите по земле и кустам.

Спорить Иван не стал, а Федька не отважился. Решение, конечно, было правильное – мимо такого следа Ламия не пройдет. Только вот голым охотникам в лесу придется несладко.

– А оружие придется оставить, – сказал Максим, имея в виду найденные в логове ружья и боеприпасы. – Спрячьте. Вернемся за трофеями, когда станет безопасней.

С этим Иван мириться не мог.

– Оружие надо взять, – сказал он. – Может быть, не всё. Но пара стволов лишней не будет, особенно если в деревню придут чужаки. Кровь со стали мы смоем. Это будет проще, чем отчистить нас.

Максим неохотно кивнул:

– Ладно, пусть будет так…

Через пять минут охотники уже уходили на север, волоча за собой верхнюю одежду, перепачканную кровавой слизью, и отмахиваясь от гнуса. Они без труда отыскали свою же «красную дорожку», ранее проложенную через лес, и довольно долго шли по ней, пока не услышали журчание воды, бегущей в зарослях высокой осоки. Здесь Федька и Иван скинули исподнее и полезли в речушку мыться. Плескались они долго, старательно терли себя и друг друга песком и жесткими листьями осоки. Сидя по горло в холодной воде, чистили оружие. Потом все втроем двинулись дальше вдоль по ручью, поднимая тучи брызг.

– Погодите! – спохватился вдруг Федька. – Я же… Это…

Он словно потерял нечто важное; взгляд его заметался.

– Что случилось? – спросил Максим.