Огненные версты - Михаил Фомичев

Несмотря на жаркий бой, бригада особых потерь не имела. Фашисты подбили всего лишь два танка, один из которых сгорел, и одну приданную самоходку. Мы гитлеровцам нанесли большой урон, пленили несколько сот солдат и офицеров, захватили много боевой техники. Короткий отдых. Повар, старший сержант Шевченко, накрыл для нас стол. На плащ-палатке появились куски жареного мяса.

— И когда ты это успел, Иван?

— Пока вы немцев выковыривали из села, мы и постарались.

Горячий ужин получили и солдаты. Не могу не упомянуть теплым словом моего заместителя по тылу подполковника Хохлова и начальника продслужбы капитана Юмышева. В трудных условиях фронтовой жизни они сумели хорошо наладить службу тыла. Личный состав регулярно получал питание, обмундирование, даже нательное белье.

Помнится такой случай. На подступах ко Львову бригада завязала тяжелый бой. И вдруг к командному пункту подъехал грузовик. Кто же к нам пожаловал? Из кабины выскочил старший лейтенант П. Ф. Марков. Он подбежал ко мне и доложил, что привез обмундирование, обувь, чистое белье для личного состава.

Завскладом коммунист В. З. Тарасов и писарь Надя Пинегина быстро перегрузили имущество в штабные машины, и я их отправил в тыл.

Нередко было и так. Между боем короткая пауза. Глядишь, и на передовой появляется походная кухня. Как-то в районе Каменец-Подольского, когда бригада отбивала яростные контратаки, в расположение мотострелкового батальона приехала походная кухня. Валил густой снег, видимость ограниченная. Младшие специалисты тыла этим и воспользовались, незаметно пробрались на передовую. Утомленные бойцы с жадностью набросились на кашу. В это время очередная контратака. За автоматы схватились и тыловики. Особенно отличился старший сержант Иван Шевченко. На него набросились четыре здоровенных эсэсовца, выбили из рук автомат и пытались взять в плен. Старшему сержанту удалось вытащить из чехла нож. Ловким ударом он убил двух гитлеровцев, а двух пленил. За смелость, проявленную в том бою, старшего сержанта мы наградили медалью «За отвагу».

И вот она красуется на его гимнастерке, поблескивает при луне. Для Ивана — это дорогая награда. Он не раз мне говорил:

— Приеду в родной Киев, стыдно будет перед земляками.

— Почему?

— Разве в поварах награду заслужишь. Будут говорить: Иван в тылах всю войну кашеварил. Нет, товарищ комбриг, больше не могу. Переведите в боевой экипаж.

— Пойми, — убеждал я его. — Ты здесь нам очень нужен. Лучше тебя эту работу никто не сделает. Кормить солдат — почетное дело.

Шевченко славился своим кулинарным мастерством. Еще до войны он работал в одном из киевских ресторанов, любил свое дело. И все же ему хотелось в боевой экипаж. Он и сейчас ко мне обратился с прежней просьбой.

— Война скоро кончится, а я все кашеварю, — и подал очередной рапорт.

Не успел я с Шевченко поговорить, как подбежал радист начальника штаба старший сержант Кестер.

— Товарищ полковник, передают приказ Верховного Главнокомандующего.

Все мы оставили ужин и бросились к штабной радиостанции. Приказ читал Левитан:

«Сегодня, 7 августа, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим городом Самбор, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий».

Ко мне протиснулся начальник моей радиостанции старший сержант Колчин:

— Товарищ полковник, вас просят на переговоры.

Я одел головные телефоны. По голосу узнал, что говорит новый начальник штаба корпуса полковник П. Д. Белов. Он поставил бригаде новую задачу.

Через двадцать минут бригада снялась с места и по шоссе, идущему на северо-запад к Мостиске, начала совершать форсированный марш. Туда устремились и другие части нашего 10-го танкового корпуса. Вдоль шоссе все еще дымились подбитые фашистские танки. Горели опрокинутые штабные автобусы, уныло плелись небольшие колонны гитлеровских вояк.

Нас торопили. Немцы предприняли яростные контратаки и пытаются сбросить советские части в реку Сан. На отдельных участках создалось довольно угрожающее положение. Противник из Жешува подтянул свежие резервы, бросил в бой крупные танковые силы. Вражеская авиация беспрерывно бомбит передовые части. Фашисты отчаянно контратакуют.

Совершив семидесятикилометровый марш, бригада на рассвете прибыла в район пограничного села Медика. Впереди река Сан. Мерно катят волны, свидетели недавнего боя. Понтонеры уже навели переправы. Нам предстоит переправляться на западный берег по наплавному мосту.

Граница. Кто-то уже успел установить пограничный столб. Ждем у переправы очереди. Танки и автомашины бригады рассредоточены в редком лесочке, выходящем клином к реке Сан.

— Братцы, неужели впереди заграница, — говорили бойцы, и многие из них аккуратно завертывали в тряпочки горсть родной земли.

— Теперь не остановимся до Берлина, — ликовали челябинцы.

Последний рубеж на родной земле: территория нашей страны полностью освобождена. Мысленно прощаются с любимой Отчизной, с милыми для сердца перелесками, полями в надежде в скором времени вернуться в родные края. Из раздумья выводит начальник политотдела подполковник Богомолов.

— Только что получил из политотдела корпуса, — говорит Михаил Александрович и протягивает мне вскрытый пакет. В нем оказались материалы для докладов и бесед на темы: «Современная Польша», «О советско-польских отношениях» и другие. Партийно-политическому аппарату и нам, командирам, предстояло значительно усилить агитационно-массовую работу среди личного состава. Находясь за рубежом родной страны, мы обязаны были высоко нести честь советского воина-освободителя.

— Я уже наметил план работы. Сейчас политотдельцы разойдутся по ротам, — сказал Богомолов. — Правда, мы уже беседы о Польше провели. Люди ясно сознают свой интернациональный долг, — добавил подполковник.

То там, то здесь группы танкистов. Они внимательно слушали политработников. Подошел и я к танкистам роты Коротеева. Посыпались вопросы. Интересовались, по какому пути развития пойдет послевоенная Польша, что из себя представляет нынешнее польское правительство.

Время шло. На переправе — скопление различных родов войск. Мощные тягачи буксируют дальнобойные пушки, подошла колонна тяжелых танков, вперед рвутся груженые обозы, идут вторые армейские эшелоны матушки-пехоты, которая приотстала от стремительного броска танковых частей.

Жарко. Не терпится на противоположный берег.

— Мы со вчерашнего вечера ждем очереди, — говорит мне полковник, командир какого-то корпусного артиллерийского полка.

— «Юнкерсы» часто навещают?

— Всю ночь не давали покоя. Несколько раз сбрасывали осветительные ракеты, бомбили, но мимо переправы. — Полковник потянулся к портсигару. — Да вот глядите, легки на помине…

На высоте двух-трех тысяч метров шло до двух десятков вражеских бомбардировщиков. Ударила наша зенитная артиллерия, застрекотали крупнокалиберные пулеметы. Одного из «юнкерсов» охватило пламя. Оставляя густой дым, самолет стремительно падал на землю. В небе вспыхнул еще один костер. В полосе дыма показался белый купол парашюта.

Сильный заградительный огонь не позволил фашистам подойти близко к переправе. Воздушные пираты, сбросив беспорядочно бомбы, отвернули на запад. Вдогонку им помчались краснокрылые «ЯКи».

К обеду нашей бригаде удалось пристроиться в хвост какой-то колонне. Противоположный берег. Вздыбились разрушенные доты, обгоревшие коробки «тигров» и «пантер», разбитые орудия.

Спешим к Перемышлю (Пшемысль). Шоссе запружено войсками. Танки идут стороной, подымая густые клубы пыли. Улицы города украшены красно-белыми польскими знаменами. Население приветливо нас встречает. Мой головной танк превратился в яркий букет: он осыпан цветами.

— Нэх жие Раджецка Армия! — кричит кто-то из толпы.

— Да здравствует Красная Армия! — уже по-русски выкрикивает другой поляк.

— Ура-а!.. Ура! — несется отовсюду.

Также тепло встречали нас поляки в освобожденных Жешуве, Кольбушова, Мелеце. В это время ожесточенные бои развернулись в районе города Сандомира. С ходу форсировав в нескольких местах реку Вислу, наши войска прочно закрепились на плацдарме. Немцы предпринимали отчаянные контратаки, стремясь ликвидировать плацдарм и восстановить оборону по Висле.

9 августа ночью мы переправились по наведенным мостам через Вислу, и к рассвету бригада заняла оборону западнее города Сташув.

Вечером 10 августа командир корпуса меня предупредил: по данным разведки, немцы в районе Хмельника сосредоточили крупную группировку и намереваются нанести удар по нашим войскам.

Ночью в тыл врага ушел Саша Соколов с несколькими разведчиками. Вскоре они вернулись и привели пленного. Он подтвердил, что на рассвете гитлеровцы намерены нас контратаковать. Старшина Соколов сообщил, что по шоссе со стороны Хмельника движутся колонны танков, мотопехоты, часть которых уже рассредоточилась на опушке леса, что перед нашей обороной.