Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов - Валерий Большаков

– Хальт!

Два фашиста материализовались перед разведчиками. Шорин свалил одного короткой очередью, другой успел и сам выстрелить – пуля прошила Николаю левую руку. Юсупов быстренько перетянул рану прямо поверх маскхалата.

– Пущай стреляют, – кряхтел он. – Виднее будет откуда!

Правда, туман мешал вести наблюдение. Пулеметы, винтовки и автоматы били, казалось, со всех сторон сразу, да еще ракеты вспыхивали вверху одна за другой. В этом немцы «подсобили» – очередная ракета осветила изумрудным сиянием горбатый ДЗОТ, из которого рявкали пулеметы крупного калибра.

– Туда!

Навстречу разведчикам выскочил фриц в каске, болтавшейся на стриженой голове, как кувшин на заборе. Вскинув автомат, он дал очередь, да все вверх. Гильбурд не промахнулся. Шорин с Юсуповым ворвались в ДЗОТ и скрутили еще одного стрелка. Немец истошно вопил, брыкался и даже кусался.

– Заткнулся!

По-русски фриц не «ферштейн», но дуло автомата, упертое в шею, не требовало перевода. Обратно побежали вчетвером. Отстреливаясь, швыряя гранаты, а за лесом разведчиков прикрыли броневики – 45-миллиметровые снаряды служили весомым аргументом. Добежали трое – уже в лесу Юсупова догнала пуля, разорвавшая сердце…

Рано утром, едва встало солнце, немцы пошли в атаку. Два батальона пехоты, поддержанные танками, вели атаку уже не на узком участке, как вчера, а на всем пространстве, обходя лесок, просачиваясь между деревьями. Наступали подковой. Танки двигались на флангах, ударными клиньями.

– На охват идут! – зло сказал Джугашвили. – Батарея, к бою! Прямой наводкой – огонь!

Загрохотали пушки, фонтаны разрывов вырастали и опадали над вражескими цепями. Дымом и пылью затянуло луговину. Ряды гитлеровцев дрогнули, смешались. Оразалиев подал сигнал: «Противник, взвод, развернись и закрой люки!» В оглушительный грохот вплелась скороговорка пулеметных очередей, хлопки выстрелов с броневиков. Немецкие танки открыли огонь, с ходу уничтожив один из «БА-6» – броня в мизинец толщиной не задержала снаряд.

– Три осколочных беглым!

– По танкам – огонь!

– Левее ноль-ноль пять!

Фрицы подбили еще пару броневиков, выжившие стрелки и пулеметчики выкарабкались из горящих машин. И тогда атаке помог немецкий корректировщик. Вскоре тяжелые гаубичные снаряды нащупали позицию 6-й батареи и принялись месить траншеи.

– Отходим! Ребята-а!

Вместе с Яковом из огня выходили четверо – Шорин, Гильбурд, Бурнос и Джафаров. Они несли раненых Чепли и Голованыча. Немецкие танки лязгали и рычали совсем рядом, казалось, со злобным торжеством. Задыхаясь, спеша, маленький отряд выбрался к заросшей дороге, и тут навстречу выехали «Опели Блиц».

– Занять круговую оборону! – отчаянно крикнул комбатр, ясно понимая, где именно и когда именно погибнет.

– Отставить! – раздался вдруг незнакомый голос, и из кабины «Опеля» выпрыгнул крепкий, ладный человек в камуфляже. – Старший лейтенант Джугашвили?

– Я, – обалдело признался Яков. – А…

– Старший майор госбезопасности Судоплатов. Грузитесь, товарищи!

Бравые парни в маскхалатах спрыгивали с кузовов, помогая уложить раненых.

– Яков Иосифович! Прошу!

Старший лейтенант запрыгнул в кузов, и «Опель» газанул, круто разворачиваясь. Из леса высыпали немцы, и бойцы Судоплатова открыли огонь из автоматов да пары «дегтяревых».

– Уходим!

Ворча и подвывая моторами, «Опели» удалялись. Серый, заляпанный грязью «Т-III» вывернул из-за холма с разбитой русской батареей, но стрелять по машинам не стал – вдруг свои? А пока танкисты маялись сомнениями, «Опели» скрылись в лесу. Двумя часами позже самолет с ранеными и комбатром взлетел с партизанского аэродрома и взял курс на Москву.

– Злился комбатр! – ухмыльнулся Голованыч, устраивая поудобнее ногу, простреленную в двух местах.

– Так еще бы… – проворчал Гильбурд. – Мы-то здесь.

– Трудно ему, – вздохнул Джафаров.

Судоплатов кивнул.

– Не всякий выдержит груз такого родства, как у него, – сказал он. – Только это не отец за Яковом послал. Немцы охотились на вашего комбатра. Представляете, какие бы на нас листовки посыпались? «Сын Сталина сдался доблестным войскам Германии! Русские солдаты, следуйте его примеру!»

Голованов глухо выругался.

– А в-вот х-хрен им в з-зубы, – ухмыльнулся Шорин.

Все рассмеялись. Володя выглянул из-за «Опеля» и дал отмашку – баки заправлены, просим на посадку.

– Поехали, мужики, – поднялся Павел. – Пора.

Глава 19

Схождение в ад

Это был даже не мост, а так, мосток – в один короткий пролет через овражек, что весной и осенью наполнялся водой. Его-то и заминировал Муха с товарищами. Немцы еще не понимали, во что ввязались, по-прежнему воспринимая Россию через призму европейских побед. Но что такое движение Сопротивления в той же Франции, скажем? А вот выбежит из борделя какая-нибудь экзальтированная дамочка, только что обслужившая очередного клиента из «бошей», и громко обзовет немцев нехорошим словом. В европейских понятиях – это крупная диверсия…

А вот в России все серьезно, по-взрослому. Тут не плевались в немцев, когда те сворачивали за угол, а уничтожали врага всеми доступными средствами – война, что началась 22 июня, реально была Отечественной. Народной. Священной. Скоро до гитлеровцев станет доходить…

– Опаздывает, что ли? – проворчал Трошкин, выворачивая руку с часами.

– Скорее, твои спешат, – хихикнул Ермаков.

– Разговорчики в строю…

Судоплатов поднял бинокль.

– Едет!

Над верхушками деревьев показался растрепанный султан дыма. Поезд мчался на полном ходу, и стук колес сливался в дробный грохот. Пыша паром, летел паровоз, бешено вращая рычагами. Издав сиплый свист, он влетел на мост – и тут же сверкнуло пламя. Тугой удар взрыва заставил вздрогнуть землю, на которой лежал Павел. Мосток чуть приподнялся, толкаемый чудовищной силой, и тут же рухнул, увлекая за собой паровоз. Локомотив по инерции пролетел над оврагом, замедленно переворачиваясь набок, и врезался в противоположный склон, сминая котел и почти вставая на попа. Огромная масса горячего металла исторгла серое облако пара, и в него начали окунаться вагоны, ломаясь со страшным грохотаньем и скрежетом. Платформы, катившиеся в связке, так и пошли под откос, по очереди переворачиваясь – лопались тросы, удерживавшие броневики «Хорьх», и те воспаряли, падая в кувырке. «Повезло» лишь двум цистернам, следовавшим в конце состава – они отцепились. Накренились, отрывая колеса, и тяжко вернулись на колею.

– Гаврилов! Проверь, что в цистернах!

– Бензин, товарищ майор!

– Где наши «наливняки»? Далеко?