Вечность - Мэгги Стивотер

Сэм промолчал, и я подумала, что он не понял меня. Потом он взялся за руль обеими руками, и при свете приборной панели я увидела оставшуюся у него под ногтями грязь. В отличие от меня он не сбросил свою грязную шкуру.

— О чем ты думаешь? — спросила я.

Когда он наконец ответил, голос у него был хриплый, как будто ему пришлось долго выталкивать слова наружу.

— О том, что год назад я бы не согласился. — Сэм сглотнул. — А сейчас, если бы можно было, я бы так и сделал. Представляешь?

Я представляла. Представляла жизнь где-нибудь вдали от Мерси-Фоллз, с чистого листа, где были бы только мы вдвоем. Но едва только эта картина нарисовалась в моем воображении — носки Сэма, развешанные на батарее, крошечный кухонный стол, заваленный моими книгами, грязные кофейные чашки в раковине, — как я немедленно подумала о том, что пришлось бы оставить: Рейчел, Изабел и Оливию — и моих родителей. Я покинула их так окончательно, благодаря сомнительному чуду превращения, что весь мой былой гнев теперь как-то поостыл и отступил на второй план. У них больше не было власти над моим будущим. И ни у кого не было, кроме погоды.

И тут вдруг я увидела за окном сполох северного сияния, чистый и яркий, и никакая бензоколонка тут была ни при чем.

— Сэм, Сэм! Смотри! Поворачивай, поворачивай! Поехали туда!

Слева от нас в черном небе неторопливо разворачивалась извилистая розовая лента. Она пульсировала и наливалась цветом, словно живая. Сэм свернул налево, на узкую каменистую дорогу, уходившую куда-то за нескончаемые черные поля. Машину подбрасывало на рытвинах и ухабах, под колесами скрежетал гравий. Мы с разгону влетели в какую-то колдобину, так что у меня клацнули зубы, а Сэм ойкнул дрожащим от тряски голосом.

— Остановись тут! — велела я.

Поле тянулось во все стороны на многие акры. Сэм поставил машину на тормоз, и мы стали смотреть на небо сквозь лобовое стекло.

Прямо над нами в вышине полыхало северное сияние. Точно искрящаяся розовая дорога, оно вилось в воздухе и исчезало за деревьями, окаймленное с одной стороны более темным фиолетовым ореолом. Сполохи переливались и таяли, становились то ярче, то бледнее, расцветали и угасали. Сейчас сияние представляло собой единую ленту, тропу в небеса, а через миг оно уже разделялось на множество полос, эдакую армию света, марширующую все дальше и дальше на север.

— Хочешь выйти? — спросил Сэм.

Я уже дергала за ручку дверцы. Едва я очутилась снаружи, как от холода застучали зубы, но пока я чувствовала себя вполне нормально. Сэм обошел машину спереди и присел на капот. Я присоединилась к нему. Железо было теплое от двигателя, буфер между мной и ночной прохладой.

Стоя рядом, мы смотрели наверх. Чистое поле, чернеющее вокруг, превращало небо в безбрежный океан. Чувствуя волчицу внутри себя и Сэма рядом, я ощущала нас обоих неотъемлемой частью этого мира, этой ночи, этой непостижимой загадки. Сердце непонятно почему забилось быстрее. Я вдруг четко осознала, что Сэма от меня отделяют считаные дюймы, что он любуется этой красотой вместе со мной. Перед лицом у него белело облако пара.

— Когда видишь это так близко, трудно поверить, — у меня почему-то перехватило горло, — что тут нет никакого волшебства.

Сэм поцеловал меня.

Поцелуй пришелся на краешек губ, поскольку голова у меня была все еще запрокинута, но это был самый настоящий поцелуй, совсем не осторожный. Я повернулась к нему, чтобы он мог поцеловать еще раз, как следует. Губам было горячо от его непривычно колючей щетины, а когда он коснулся моей руки, меня словно током прострелило от ощущения его загрубевшей кожи на моей. Все мои чувства странно обострились, я жадно впитывала происходящее. Непонятно, каким образом то, что мы проделывали столько раз, способно было вызывать такие новые, такие незнакомые и пугающие эмоции.

Пока мы целовались, не имело значения то, что всего несколько часов назад я была волком и превращусь в волка опять. Не имело значения, что вокруг нас поджидали тысячи ловушек. Важно было одно: наши соприкасающиеся носы, его мягкие губы, томление внутри меня.

Сэм отстранился и уткнулся лицом мне в шею. Он так крепко обнимал меня, что тяжело было дышать, край капота больно впивался в бедро, но я ни за что на свете не отстранилась бы.

Сэм что-то сказал, но я не разобрала слов.

— Что? — переспросила я.

Он отпустил меня и посмотрел на мою руку, лежащую на капоте машины. Потом прижал большой палец к моему указательному и принялся рассматривать их, как будто это было что-то невиданное.

— Я скучал по твоему лицу, — произнес он негромко, но в лицо мне при этом почему-то не смотрел.

Над нами мерцали и переливались цветные сполохи. У них не было ни начала, ни конца, но все равно почему-то казалось, будто они покидают нас. Я снова задумалась про грязь под ногтями у Сэма, про царапину на его виске. Что еще произошло, пока я была в лесу?

— Я тоже скучала по своему лицу, — отозвалась я.

Мне казалось, это будет смешно, но ни один из нас не засмеялся. Сэм убрал руку и снова устремил взгляд на северное сияние. Он все смотрел и смотрел на небо, словно ни о чем не думал, и я вдруг поняла, как жестоко себя повела. Почему я не сказала ему ни одного ласкового слова после того, как он наговорил кучу таких слов мне? Не сказала ему вообще: ничего, что он ждал услышать после столь долгой разлуки! Но момент был уже упущен, и теперь все мои слова прозвучали бы пошло. Я хотела сказать ему, что люблю его, но при одной мысли о том, чтобы произнести это вслух, мне почему-то стало не по себе. Не знаю почему; ведь я любила его, любила так сильно, до боли в сердце.

Но я не знала, как сказать ему об этом. Поэтому я молча протянула руку, а Сэм так же молча ее взял.

Когда мы вышли из машины, игра сполохов показалась еще более впечатляющей, как будто холодный воздух вокруг нас двигался и переливался розовым и фиолетовым. Я вытянул свободную руку вверх, словно мог дотянуться до неба. Было холодно, но холодно по-хорошему, бодряще. Небо у нас над головой было таким ясным, что видно было каждую звездочку, которая смотрела на нас из вышины. Теперь, когда я поцеловал Грейс, я мечтал прикоснуться к ней. На ее теле было еще столько мест, которых я не касался: нежная кожа на сгибе локтя изнутри, впадинка прямо над бедром, линия ключицы. Мне отчаянно хотелось еще раз поцеловать ее, хотелось завладеть ею с ног до головы, но вместо этого мы взялись за руки и медленно развернулись, запрокинув головы и глядя в бескрайнюю высь. Казалось, мы то ли падаем куда-то, то ли летим.

Я разрывался между желанием вынырнуть из этого мига и устремиться к чему-то большему и желанием остановить мгновение, сохранить навсегда ощущение предвкушения чего-то большего и абсолютной безопасности. Как только мы вернемся в дом, охота на волков снова станет реальностью, а я не готов к этому.